Анаконду все его усилия не заставили даже чихнуть. Она в мгновение ока сплела свои хвосты в косичку и устремилась за прыткой дичью, которая теперь пыталась убежать, используя кроны деревьев.

На какое-то время сработало – метаморф начал увеличивать дистанцию. И настолько увлекся, что не заметил висевшую между ветвей паутину. Он угодил прямо в центр сети, оказавшейся удивительно прочной и липкой.

– Ага, значится, вляпался в мою сеть, букашка! – теперь с ним заговорил большой паук, сразу начавший плести вокруг добычи кокон из паутины.

Анаконда к тому времени подползла к добыче и обратилась к пауку:

– Ага, ловко мы букашку словили. Хозяин будет доволен.

– Не того вы поймали! Все перепутали, чтоб вас разорвало, – попытался заговорить им зубы убийца.

Однако на его слова никто не обращал внимания. Восьмилапый за пару минут закончил упаковку добычи, впрыснул внутрь кокона жидкость, способную и слона лишить подвижности, и спустился с дерева. Там же оказалась и змея.

Они слились воедино, образовав нечто вроде многолапого и многохвостого колобка, из которого вскоре проклюнулась знакомая человеческая фигура.

– Ага, значится, гришь, спутали тебя с кем-то? Нет, скорее спеленали. Вот и поварись малость в собственном соку, покуда до тебя руки дойдут. А у нас и другие дела имеются, – пробормотал друид и пошел прочь.

Метаморф провожал странного типа взглядом, не понимая, почему до сих пор жив. Поведение друида вообще не поддавалось объяснению. Складывалось ощущение, что чокнутый волшебник поймал его только для того, чтобы доказать собственное превосходство, и пока не решил, что делать с пленником дальше.

«Будем считать, мне повезло. Чрезмерная самоуверенность еще никого до добра не доводила. Он думает, что я никуда не денусь? Это мы еще посмотрим!»

Прежде чем вернуться в город, Еремеев вместе с кикиморой и лешим заглянул на островок хозяйки болот. Он собирался объяснить парочке, что такое партизанская война. Военно-патриотический ликбез для нечисти оказался весьма непростой задачей.

– Возьмем, к примеру, медведя, – в третий раз принялся Александр за объяснения. – Зверь сильный, и победить его комару ну никак нельзя.

– Знамо дело, – усмехнулся леший. – Косолапый тысячу кровососов одолеть способен. У него силищи-то вона скока… Медведи, они завсегда…

Кикимора возражать не стала, но подтверждать слова старика не спешила, внимательно глядя на человека.

– Ты, милок, говори, а то ежели лешего слушать, мы до ночи не управимся. – Хозяйка болот укоризненно посмотрела на старика.

– Дык я чего? Просто речь о моих слугах верных пошла, вот я и…

– Да помолчи ты малость! Дай твоего порученца послушать, он с источником говорил, а тот поумнее нас с тобой будет.

– Правда твоя, прелестница. Говори, Данила. – Леший всегда пасовал перед дамой сердца.

– Вернемся к нашим медведям…

– Моим, – не удержался от поправки леший.

– Хорошо, твоим! – почти прорычал Еремеев. – Ежели комар укусит зверя, что тот сделает?

– Знамо дело – раздавит кровососа одним ударом, – ответил старик.

– Раздавит, ежели комар не улетит. Правильно?

– Верно говоришь, – улыбнулась кикимора. – Комар – мошка прыткая, задаром себя раздавить не даст.

– Может ведь и второй раз укусить, да побольнее.

– Ну, уж во второй раз ему наверняка несдобровать, медведь так врежет… – начал леший.

– А комар вспорхнул – и был таков, – перебила его старушка.

– Вот ты верно заметил. – Александр начал опасаться, что эти двое поссорятся, и обратился к лешему: – Медведь сам себя ударит. Сил потратит немало, в разы больше комара, да еще и себе во вред. А ежели таких укусов будет десять али сто? В каком состоянии будет этот косолапый?

– Зачем же над мишкой изгаляться? – с осуждением покачал головой леший.

– Над мишкой не надо, а вот над друидом – самый раз!

– Ты собрался на друида комаров напустить, порученец? – не сообразил старик. Зато кикимора поняла, к чему клонит человек.

– Вот заладил! – возмутилась она. – При чем тут комары? Надобно изловчиться так, чтобы супостату урон мелкий причинять то тут, то там. А он, вражина, большие силы тратил, дабы его устранить, что твой мишка.

Леший снова собрался было заступиться за косолапого, но тут и до него дошел смысл сказанного:

– Выходит, мы ему соринку в глаз, а он – мучайся? Пока не извлечет, пакости делать не сможет?

– Вот именно! – облегченно вздохнул Еремеев. – Ты же свой лес хорошо знаешь?

– А то, – приосанился старик.

– Значит, должен найти способ, как малыми силами чинить препятствия друиду, да такие, чтобы ему долго приходилось с ними справляться. А в помощь тебе будут ростки дуба-ведуна, водица болотного источника и корни той силы, что мы у тени злодея отобрали.

– Где же я такого комара сыщу?

– Не тупи! – прикрикнула на лешего хозяйка болот. – Данила, ты бы подсказал ему на первый раз.

– Хорошо. Я тут видел, как частица прутика от священного дерева прорастала в тело друида. Избавлялся от этой поросли он долго и болезненно. Ежели на тропинке, по которой супостат изволит прогуляться, будет такой прутик незримо торчать…

– Знатная выйдет заноза! – догадался леший.

– Видишь, как все просто. Опять же вздумает друид сызнова проклятия на твои земли накладывать, тут тебе водица болотного источника и пригодится. Все его усилия надобно сводить на нет и не ждать, пока его чары в силу войдут, а потому пригляд за супостатом установи постоянный.

– Это тебе кто присоветовал, порученец? – выслушав Александра, спросил старик.

– Дуб-ведун постарался, – Еремеев дал именно тот ответ, который больше всего хотел услышать леший.

– Так я и знал. Священное дерево нас в беде не оставит.

– Кстати, чуть не забыл, – спохватился Александр. – Ведун еще один мудрый совет дал. У тебя желуди цвета серебра сохранились?

– Знамо дело. А тебе зачем?

– Ежели их посадить, да полить водицей болотного источника, да подпитать энергией, появятся на свет деревца с виду обычные, но силой скрытной наделенные. В их ветвях любая птица али зверь становится незаметной не токмо для охотника, но и для чародея, живых существ чующего.

– Дуб-невидимка! – разинул рот леший. – Имеются у меня эти желуди.

– Где их посадить нужно, ведаешь?

– А как же! Прямо сейчас и отправимся. Это какое подспорье для зверья будет! И не токмо зверья. От лихого взгляда невидимка любого скроет, стоит лишь ствола коснуться.

– Везет тебе на чудо-деревья! – усмехнулся Еремеев.