Судорожно вздохнула, коснулась пальцами вдруг запульсировавшего виска. Впервые ей в голову пришло слово «любовь». До этого Нате казалось — она благодарна альву. Они друзья. Немного любовники — о, чисто для здоровья (хотя раньше она прекрасно обходилась без этого). Ей этого было достаточно. Зачем ей любовь?

А теперь вдруг Ната с испугом поняла, что Валя не променяет ни на что. Ни на деньги, ни на положение в обществе, ни на другого мужчину. Даже если бы прямо сейчас Лотрейн (который ей внешне казался вполне привлекательным) предложил ей стать герцогиней — она бы рассмеялась ему в лицо. И плевать на то, что вместе им не быть, что она — мимолетное приключение в его жизни. Она хочет быть с ним. Только с ним. Если это не любовь, то что же тогда любовь?

— Деньги нам не нужны, — спокойно говорил Иен (как хорошо, что он рядом!). — У меня достаточно. Нужен патент.

— Делится не хотите? — понимающе кивал Лотрейн.

— Я цверг. У меня все продумано.

— Отчего же вы не пошли к цвергам? К тому же Холодному в горы?

— Очень просто. Я сам из его клана. А все, что производится в клане, принадлежит всей семье. Нет, меня это не устраивает. Куда выгоднее быть монополистом.

— Что ж, я понимаю. Приятно встретить делового человека… цверга. Договор, разумеется, у вас уже подготовлен?

— Разумеется, подготовлен.

Натка моргнула, выныривая из своих фантазий. Какой договор, откуда? А Морозный уже степенно извлекал из меньшего чемодана несколько листов бумаги, исписанных мелким почерком. Когда, как? Все же цверги — они прирожденные дельцы. Всё-то Иен предусмотрел, всё-то подготовил. Успел уже, поди, и выходы из замка Лотрейна изучить, и пару стражников подкупить, пока Ната предавалась фантазиям и волнениям. Надежный — снова вспомнила она.

— Пятьдесят на пятьдесят? — с любопытством зачитал Лотрейн. — Вы так щедры к своей партнерше? Неслыханно!

Что? Ната подскочила. Какие это пятьдесят на пятьдесят? Идея-то полностью ее! И материалы ее! И чертежи, и дизайн! Морозный — просто исполнитель! Наемный рабочий.

— Ваша светлость, нам бы переговорить наедине, — прищурилась она. — Вы позволите?

— Можете выйти на балкон, — махнул рукой герцог.

Она и вышла, потянув цверга за рукав.

На балконе было холодно и ветренно, зато вид открывался очень неплохой. Лес, небо, поля, дорога. Снег уже в поле местами стаял, и теперь оно было похоже на шахматную доску. Лес же все еще был совершенно зимним. Ната на мгновение полюбовалась на пейзаж, а потом повернулась к Иену, посмотрела на него сверху вниз (Ната была выше цверга едва ли не на целую голову) и ткнула в него пальцем.

— Пятьдесят процентов? — взвизгнула она. — Ты охренел!

— А что, нужно меньше? — картинно удивился Иен. — Хочешь сорок? Тридцать?

— Нет! Восемьдесят! — твердо заявила Ната.

— С чего бы это?

— С того, что это — мой проект! Моя идея! Мои материалы! Мой вкус, наконец!

— А практически всю работу делаю я. И в случае чего — проблемы решаю тоже я.

— Какие еще проблемы? — снизила тон Ната.

— Всякие. С налогами, с бумагами, с конкурентами, которые обязательно появятся. С добрыми усатыми дядечками, которые непременно придут тебя «защищать» от произвола.

— Чьего произвола?

— Неважно. Откажешься — узнаешь.

Это было Нате понятно, она еще помнила бандитские 90-е годы у себя на родине, хоть и была совсем еще ребенком в те дни. Крыша, стало быть. Так Иен, выходит, будет еще и службой безопасности? И от воров защитит? И юридический отдел — тоже он? А она — дизайнер, отдел разработки и художественный руководитель? В принципе, цверг предлагает ей совсем не мало. Но половину?

— Сорок процентов.

— Мне шестьдесят? — уточнил Морозный нагло.

— Нет, мне шестьдесят.

— Нат, прекрати торговаться. Без меня ты не справишься.

— Еще как справлюсь. У меня есть муж. Он поможет.

— Чем? На флейте поиграет, пока тебя грабят?

— Я думала, Валь — твой друг, — сердито выдохнула она. — Оказывается, ошиблась.

— Друг, — угрюмо ответил цверг.

— О друзьях гадости не говорят. Тем более, ты прекрасно знаешь, что Валь сумеет договориться с кем угодно. И защитить меня сумеет.

Иен молчал, отвернувшись. Ната зябко потирала плечи. Ее разочарование росло. Она была лучшего мнения о муже подруги.

— Прости, — наконец, сказал Иен. — Ты права. Я перегнул палку. Так нельзя. Хорошо, я согласен на сорок процентов. Просто… понимаешь, мне ж семью кормить. Жену и ребенка. Лиля — она не такая как ты. Она домашняя. Работать не будет, да я и не хочу. У цвергов мужчина должен работать и семью обеспечивать. Иначе его уважать не будут. А твои идеи — они, конечно, интересные, но их не так уж просто реализовать. И не быстро всё будет. Я готов работать днем и ночью, Нат, только чтобы моя семья ни в чем не нуждалась. А кузнецы в Каменске есть, много ли у меня заказов будет? Пока я еще денег накоплю на свой дом… С чумодамами твоими должно быстрее получиться.

— Я поняла, — кивнула Ната. — Пусть будет пятьдесят. Только я тебя очень прошу — никогда про Валя дурно не говори. А, и пропиши в контракте, что расходы тогда пополам.

— Пропишу. Пойдем, ты замерзла.

Ната вздохнула, снова потерла ледяные руки и вернулась в теплый кабинет.

Лотрейну было не до них. Он негромко о чем-то беседовал с усатым капралом, тревожно хмуря брови. Увидев Натку, только рукой махнул в сторону кресла, извинившись сквозь зубы.

— И что лекарь? — услышала она.

— Говорит, лихорадка. Не заразная вроде как, но поручиться не может. Но вообще — картина неприятная. Распух язык, сыпь, слабость. Велел поить бульоном и ждать, завтра принесет укрепляющие зелья.

Ната сглотнула. Симптомы отравления настойкой арники она прекрасно изучила на своих сыновьях. Видимо, без ведьмы тут не обошлось. Наверное, за Леона можно не переживать, вряд ли Ариадна планировала отравить своего жениха. Или все — планировала? Мало ли, что ей в голову взбредет! Может, узнав о том, что Леон — княжич, она решила, что он дурит ей голову?

— Я прошу прощения, что вмешиваюсь, но у меня дети… сыновья недавно болели похожей лихорадкой, — сказала она. — Наш