Роммель предпринял контрнаступление, даже послал часть своих сил широким фланговым маневром в сторону Египта, но Окинлек выдержал атаку, и в воскресенье 7 декабря Африканский корпус отошел к западу от Тобрука, сняв блокаду города. Это было знаменательное событие, хотя его затмило нападение на Пёрл-Харбор, произошедшее в тот же день. 8-я армия, которой уже командовал генерал Ритчи, к концу года оттеснила Роммеля через всю Киренаику к Эль-Агейле. Подобно тому как события в Югославии отвлекли часть войск Уэйвелла, из-за вступления в войну Японии и Окинлек лишился двух отборных австралийских дивизий, 7-й и 9-й, которые правительство Австралии отозвало для защиты своей страны.

В январе 1942 года Африканский корпус и 8-я армия заняли позиции у Эль-Агейлы. Страны Оси с начала операции «Крусейдер» потеряли 24 500 человек убитыми и ранеными и 36 500 — пленными (в основном итальянцев); потери Британского Содружества составили 18 000 солдат и офицеров. Роммель пошел в наступление 21 января, захватив Бенгази и большое количество складского военного имущества, но между 4 февраля и 28 мая фронт постепенно стабилизировался у Газалы. Британцы заминировали сорокамильную линию Газала — Бир-Хакейм. Они превосходили силы Роммеля: 125 000 человек, 740 танков и 700 самолетов против 113 000 человек, 570 танков и 500 самолетов. Но первым, как всегда, должен был ударить Роммель[260].

Сражения в пустыне, отчасти по причине того, что у немцев было меньше возможностей для расправ с местным населением, отличались большим «джентльменством», чем в Европе и особенно на Восточном фронте. Доходило до курьезов. В феврале 1942 года бывший командующий 21-й танковой дивизией Африканского корпуса генерал-лейтенант Иоганн фон Равенштейн, взятый в плен новозеландцами в ноябре, выражая генерал-майору Джону Кемпбеллу восхищение его 7-й бронетанковой дивизией, написал: «Немецкие товарищи поздравляют вас от всего сердца с присуждением вам креста Виктории. Пока война, ваш враг, но с глубоким уважением, фон Равенштейн»[261].

Действительно, 28 мая Роммель атаковал линию Газалы, после чего на три недели завязались тяжелые бои. Карвер подсчитал, что с 27 мая до 1 июля он спал по два с половиной часа в сутки[262]. 31 мая итальянцы прорвались через минные поля, несмотря на бомбардировки британской авиации. 13 июня немецкие танки захватили стратегический перекресток, прозванный Найтсбридж. Роммель теперь угрожал тылу 8-й армии. После того как войска «Свободной Франции» в ночь на 10 июня оставили Бир-Хакейм, Ритчи пришлось отойти к Хальфайе на египетской границе и обречь Тобрук на новую осаду. Но на этот раз, когда британцы 20 июня дошли до Хальфайи, на другой день Тобрук пал под наземными и воздушными ударами Африканского корпуса Роммеля. Это было одно из самых тяжелых поражений британского оружия во Второй мировой войне. Черчилль в это время пребывал в Вашингтоне, совещаясь с Рузвельтом, сообщившим ему новость из Тобрука, и генералом Маршаллом, а по возвращении ему предстояло малоприятное объяснение с палатой общин. Он выиграл дебаты, но оставалось неясным, как долго он продержится на посту, если поражения будут продолжаться и дальше. Иногда забывают, что, несмотря на впечатляющее лидерство во Второй мировой войне, неудачи в Греции, на Крите, в Сингапуре и в Тобруке создавали для премьер-министра серьезные политические проблемы вплоть до середины 1942 года.

Хотя британские ВВС владели воздушным пространством, используя, как и в «Битве за Англию», фактор близости аэродромов к фронту, чего была лишена германская авиация, штабные офицеры Роммеля уже размечали, в каких каирских отелях будут жить, а в каких разместят свои офисы. Но прежде чем предаться отдыху, осмотру пирамид и загару под египетским солнцем, немцам надо было миновать маленькую железнодорожную станцию в шестидесяти милях западнее Александрии, затерявшуюся в безбрежной пустыне и называвшейся Эль-Аламейн. Она располагалась на самой короткой оборонительной линии, протянувшейся от моря до Каттарской впадины в глубь материка всего лишь на сорок миль и перекрывавшей Роммелю возможность южного флангового маневра. И здесь же проходила последняя линия обороны британцев перед Суэцким каналом.

На рубеже Аламейна генерал Окинлек создал отличные оборонительные позиции, и Роммелю не следовало атаковать их, но 1 июля он пошел в наступление, считая, что британцы деморализованы после недавнего поражения, и стремясь поскорее попасть в Каир. Войска Африканского корпуса были измотаны и растянуты, и после контратаки Окинлека, предпринятой 2 июля, весь месяц стороны безуспешно пытались побороть друг друга. К началу августа на фронте установилось затишье, Роммель занялся минированием — верный признак настроя на оборону, а британцы — подвозом военного снаряжения. В первой половине августа Окин-лека, которому, по мнению и Черчилля и Брука, не хватало наступательного духа, сменил генерал сэр Гарольд Александер, а командующим 8-й армией стал генерал-лейтенант Бернард Монтгомери. Британцы готовились ко второй, осенней фазе битвы при Аламейне. Роммель мог этого и не знать, но взятие Тобрука было его практически последней большой победой.

«Если говорить о землях в Европе, — писал Гитлер в «Майн кампф», имея в виду территории, необходимые для расширения жизненного пространства Германии, — то мы должны думать прежде всего о России и ее вассальных приграничных государствах»[263]. Он занял Югославию и Грецию в апреле и мае 1941 года, и они не были русскими вассалами. Фюрер протянул руку помощи в Северной Африке своему незадачливому младшему партнеру, оставив на западе непокоренной Британию. Гитлер тратил время и силы в Юго-Восточной Европе и Средиземноморье, предав забвению важнейший принцип стратегической концентрации. Это не имело особого значения в 1941 году, но пагубно сказалось на следующей кампании, которая затмила все, что происходило на театрах Второй мировой войны прежде и во всех войнах прошлого и настоящего.

Я всегда ненавидел снег, Борман, я всегда его ненавидел. Теперь я знаю почему. Это было дурное предчувствие.

Адольф Гитлер — Мартину Борману 19 февраля 1942 года

19 мая 1940 года, когда победа над Бельгией и Голландией была практически обеспечена, Гитлер получил презент — 92-страничный очерк жизни и военной теории генерала, графа фон Шлиффена, написанный в 1921 году Гуго Рох-сом. Подарил ее фюреру верный слуга, попечитель хлебосольства и придворный шут в рейхсканцелярии Артур «Вилли» Канненберг[265]. Если Гитлер и испытывал к кому-либо дружеские чувства, то Канненберг, очевидно, был одним из тех людей. Подарок был удачный и своевременный. Именно Шлиффен, начальник германского генштаба в 1891 — 1906 годах, разработал план военной кампании на два фронта, включающий стремительный бросок через Бельгию и мощный обхватывающий маневр правого фланга, завершающийся взятием Парижа. Он умер в 1913 году, за год до того, как его план начал реализовываться, и, как говорят, уходя из жизни, генерал сказал: «Сохраняйте силу на правом фланге!» Его преемник Хельмут фон Мольтке-младший нарушил завет военного теоретика: в результате Германия четыре года вела окопную войну на западе, в которой довелось поучаствовать и Гитлеру, и в конце концов проиграла войну на два фронта.