далее. Вещи и живые существа не могут материализоваться из воздуха. Не может быть машины времени и перемещений во времени. Не может быть вечного двигателя. Не может существовать телепортации. Не может быть призраков, привидений, полтергейстов. Не может быть оживших мертвецов, поднимающихся из своих могил. Люди и другие существа не могут воскресать из мёртвых! Не может одно живое существо превращать другое живое существо в золото или в камень. Не может быть ведьм, колдунов, магов, чародеев, волшебников. Телепатии, телекинеза, пирокинеза, левитации. Опять же, волшебства, магии не может быть в реальном мире, а только в искусственно созданном, а в настоящем могут быть только массовый психоз, массовый гипноз и массовые галлюцинации. И самое главное — в реальном мире не может быть религий. Не веры в Бога, а именно религий. Чувствуешь разницу? Религий и всего того, что с ними связано. Религии являются прямыми доказательствами существования Бога, а если мир создал Бог, такой мир априори не может быть реальным, он искусственно созданный. А вот вера в мире без религий — это просто вера, без прямых доказательств. Вера в Господа не равно Религия или Церковь, как и наоборот. Для большинства людей — это одно и то же, но это не так, надо уметь разделять эти понятия. Вера в Бога никак не связана с религиями или Церковью. В реальном мире не существует религий или Церкви, но существует вера в Бога, хотя в нашем случае — вера равно знание. В реальном мире не может быть всех тех «чудес», что творили Иисус и другие «боги», в том числе и я, разумеется. Люди не могут видеть будущего или читать чужие мысли. Не может существовать пророков, предсказателей, прорицателей и оракулов. Как и одержимых бесами тоже не может быть в реальном мире. Всё это может существовать только внутри симуляции!

— Эффект наблюдателя.

— Что, прости? Не понял. Поясни, пожалуйста.

— Есть такой термин в квантовой физике. Если в двух словах — эффект наблюдателя был впервые продемонстрирован в тысяча девятьсот двадцать седьмом году американскими физиками Дэвиссоном и Джермером в знаменитом эксперименте с двойной щелью, в котором пучок электронов или фотонов пропускается через две узкие щели, а затем регистрируется на экране за ними. Когда никто не наблюдает, частицы ведут себя, как волны и создают на экране интерференционную картину. Однако, когда детектор помещают рядом с одной из щелей, чтобы наблюдать через какую щель проходит каждая частица, интерференционная картина исчезает, и частицы ведут себя, как частицы. Это означает, что сам процесс наблюдения сворачивает волновую функцию частиц и заставляет их выбрать определённое состояние. В общем, этот эксперимент доказывает, что если в лесу никого нет, кто мог бы услышать звук падения падающего дерева, то его и не будет. Как-то так.

— Не, ну ты индеец! Я балдею! Бом-бом! — Он рассмеялся. — Шучу. Не урчи. Ща разберёмся. Нет, серьёзно. Я просто похлопаю! — Вишну аплодировал стоя, всеми четырьмя руками, и смеялся. Затем снова сел обратно. — Правда, я нихуя не понял, но очень интересно, правда. Я серьёзно. Вот видишь, Антон, ты нам нужен. Ты столько всего знаешь, чего не знаем мы, множество фактов, столько полезной информации. Ты прям ходячая Википедия! Симуляция в любом случае не идеальна, в ней полно багов. Ну, знаешь, полтергейсты, призраки, привидения, самолёты или птицы иногда застывают на месте прямо в небе, некоторые живые существа и вещи пропадают в одних местах, а потом появляются в других, а иногда вообще проваливаются сквозь землю. «Филадельфийский эксперимент», ну ты знаешь. У вас это называется — провалиться под текстуры. В общем, Симуляцию ещё доделывать и доделывать, полировать и полировать. И кто, как не ты, идеально подходит для этой работы?

— Но вы ведь исследовали ещё не всю Вселенную, так? Не каждый её «уголок», так сказать. Ещё множество миров, которые вы ещё так и не нашли и не посетили. Что если в каком-нибудь из этих миров, так называемого реального мира, всё это есть. И что тогда? Получится, что это тоже симуляция, как я и говорил.

— Возможно ты и прав, но мы всё равно об этом никогда не узнаем. Мы ведь не вступаем в контакт с новыми мирами, забыл? Мы сразу их усыпляем и помещаем в Симуляцию, после этого мы навсегда про них забываем, как будто их никогда и не существовало.

— Кстати, а внутри Симуляции есть незаселённые соты?

— Конечно, полно! Но рано или поздно мы все их заполним новоприбывшими и тогда снова придётся расширять Симуляцию. Не поверишь, но первая Симуляция была шарообразная, как обычная планета, правда огромная, размером с ваш Юпитер. Потом место закончилось, и мы решили увеличить планету до размеров звезды, примерно с ваше Солнце. Ну, а когда нам и этого стало не хватать, то мы решили сделать Симуляцию плоской и увеличить её до размеров орбиты вашего Плутона. Так что, это уже Третья версия Симуляции. Но рано или поздно будет и четвёртая, и тогда мы увеличим её до размеров всей Солнечной системы. Ну так, что ты всё-таки надумал? Ты принимаешь моё предложение?

Антон допил свой кофе, посмотрел на Вишну, улыбнулся ему и ответил:

— Да, я принимаю!

Глава 3. Будущее — 2

Артём всё продолжал кричать. Он ничего не мог поделать с собой. Он и был бы рад прекратить это, остановиться, но он не мог. Жуткий вопль сам вырывался из его глотки. Два светящихся глаза в кромешной тьме смотрели прямо на него. Артём услышал во тьме голос Бена:

— Страшно, очень страшно! Мы не знаем, что это такое! Если бы мы знали, что это такое, мы не знаем, что это такое!

Наконец, включился свет, Артёму показалось, что прошла целая вечность, и только тогда он перестал кричать. Прямо напротив него, метрах в семи, стоял Бен. Он смотрел на Артёма и улыбался.

— О, прывет! Ку-ку, ёпта! Что, не ожидал? Вот это поворот, да? Не просто поворот, А ПО-ВО-РООО-ТИ-ЩЕЕЕЕЕ!!! — Он развёл руки в стороны, поднял лицо кверху и крикнул. По всему собору прозвучало громогласное эхо. Затем он снова обратился к Артёму. — Между тем, я всё время тебе намекал кто я! Чуть ли не прямым текстом. И всё время ждал, когда ж ты уже догадаешься, а! Можно было бы подумать, что ты всё-таки догадался, просто не подал виду. Но я внимательно смотрел в твои глаза, и в них не было ни проблеска, ни малейшего намёка на это. Увы, я