Меткий лучник подстрелил птицу, как только она устроилась на ветке.

Больше воронов поблизости никто не заметил, хотя обычно они летали парами – самец и самка.

Но над головами у воинов тут же закружились стервятники.

Оборванцу знаками приказали перейти ручей и вскарабкаться по холму к Хекту. Человек казался слабым и страшно истощенным.

Никто из наблюдавших не почувствовал ни малейшей жалости. Гролсачец перед ними или Орудие в обличье беженца – солдаты, более полугода находившиеся в походе, уже не были способны испытывать сочувствие. Многие сейчас гадали, почему оборванца просто не прихлопнут, разом покончив с проблемой.

– Велите ему остановиться. Передвиньте пару пушек, чтобы стало понятней.

Рук выполнил приказ.

На той стороне Клэй Седлако велел развернуть фальконеты, чтобы удобнее было целиться в небольшую тень внизу. Бюль Смоленс приказал своим людям бросить бутылки с зажигательной смесью, в том числе и те, в которых плескался драгоценный нефрон.

Рук, успевший переместить свои орудия, подошел к Хекту:

– От него воняет, командир.

– Видимо, его религия запрещает ему мыться.

– Мытье тут не поможет. И не помогло бы с самого сотворения мира.

Бестия не мог скрыть запах разложения.

Хект уже готов был отдать приказ.

– Пока ты этого не сделал, – сильным низким голосом выкрикнуло притворяющееся человеком Орудие, – я хочу сказать.

– Только быстро.

– Грядет катастрофа. Тебе пригодятся любые союзники. Особенно по ту сторону Ночи.

Хект припомнил все, что знал о древних богах и грядущих катастрофах.

И незаметно для Орудия подал знак своим людям.

У Бестии еще оставались в запасе силы. Ему удалось не дать пушкарям выстрелить. Всем, кроме одного.

Но и одного хватило. Выстрел нарушил концентрацию Бестии.

Залаяли пушки. Неравномерно.

С опозданием.

Бестия рухнул на землю, превратившись в кучу извивающихся червей.

Кейт Рук не стал дожидаться приказа. Несмотря на израненные руки, он помог навести пушку, и та выстрелила в кишащую массу, прежде чем черви расползлись.

Хект почувствовал то, о чем недавно говорил Титус Консент, – непреодолимую глубокую тоску по закончившейся эпохе.

Начали слетаться во́роны.

– Берите железные инструменты и давите червей, – приказал Хект. – Закидайте их углями. Делайте все, что можно.

Древнему Орудию вроде Бестии наверняка известны способы избежать окончательной погибели. В старых сказках зло никогда не погибает насовсем.

Но уж Пайпер Хект помогать ему не намерен.

– Вы не стали обдумывать его предложение, – заметил Титус Консент.

– Он не выполнил бы свою часть сделки. Не смог бы. Подобное не в его природе. Бестия предал бы нас.

Солдаты старательно уничтожали червей и расчищали низину. Хект присел на скалу и задумчиво поглядел на пруд. Вода поменяла цвет. Быть может, солнечные лучи теперь падают под другим углом. А может, дело не в солнце.

Пруд казался холодным и неприветливым.

Нечто не желало, чтобы его беспокоили.

Пусть. Теперь оно уже никому не причинит вреда.

Пайпер почувствовал, что существо осознало его милосердный жест и крывшееся за ним предупреждение – «а не то…»

Солдаты обсуждали, что будут делать дальше. Всем казалось, что предстоит передышка, возможно долгая. Вполне вероятно, скоро все они останутся без работы.

Купаться никто не стал.

Патриаршее войско выбралось из глуши и направилось прямо в Вискесмент. Оттуда Хект хотел двинуться в Фиральдию. Там его армия наверняка уменьшится. Патриарх начнет понемногу распускать солдат. Больше они ему не нужны.

По древней имперской дороге, бегущей по берегу Дешара, спешили всадники на измученных лошадях. В двух лигах к востоку от Вискесмента они нагнали войско. Дозорный отряд привел гонцов к главнокомандующему, который тут же набросился на одного из них:

– Пелла! Я же велел тебе оставаться!..

– Отец, меня послал патриарх! Сам Непримиримый! Он решил, что я скорее тебя разыщу.

Хект сдержался и не стал говорить, что он обо всем этом думает, в том числе и о том, почему неопытный мальчишка разъезжает в столь неспокойные времена в сопровождении лишь четверых телохранителей.

– Что стряслось?

Раздувшийся от гордости Пелла вручил Пайперу курьерский кошель с печатью патриарха. Хект и сам почувствовал гордость за сына. Еще бы – какое доверие столь юному отроку! Да, со времен своего беспризорного детства на улицах Сонсы мальчик очень повзрослел.

– Арнгенд вторгся в Коннек, – пояснил Пелла. – Пошел против воли Кройса и коллегии.

Хект разослал полкам приказ стянуться поближе и велел трубить офицерский сбор. Армия не стала останавливаться. Солдаты почуяли неладное. Затевалось что-то, по всеобщим опасениям, отнюдь не радостное.

Во время офицерского совета подоспело послание от Реймона. Граф пересказывал разные слухи: арнгендская армия вроде бы направляется в Вискесмент, враг хочет захватить мосты и уже потом вторгнуться в Коннек. У Гарита имелись в Салпено свои шпионы и друзья, а у Анны Менандской – враги, охотно готовые предать Арнгенд, лишь бы только досадить королевской шлюхе.

– Господа, все ясно. Анна Менандская восстала против воли патриарха. Послала в Коннек войска, чтобы якобы очистить его от мейсальской ереси. На самом же деле эта дама, вероятнее всего, по-прежнему желает лишь власти и денег. Войско, по слухам, разделилось на три части. Одна направляется к нам. Там от двух тысяч до двух тысяч и восьми сотен солдат. Возглавляют ее в основном те, от кого Анна Менандская жаждет избавиться. По дороге к ним будут присоединяться гролсачцы. Патриарх хочет, чтобы мы остановили отступников. Мы превосходим их и числом, и умением. К тому же эти люди не очень-то рвутся положить жизнь за Анну Менандскую. С отпуском придется повременить. Сперва обезопасим Вискесмент и мосты.

Пайпер ожидал, что солдаты начнут роптать.

И многие действительно зароптали. Тогда офицеры напомнили своим подчиненным, что главнокомандующий всегда исправно выплачивает им жалованье. Многие ли могут таким похвастаться?

Зачастую военачальники полагали, что обкрадывать солдат – их законное право.

Титус Консент – пожалуй, самый недовольный член патриаршего войска – заявил:

– Возможно, и здесь есть некоторая ирония.

– Какая же? – поинтересовался Хект.

– Всем известно: с тех пор как на престол взошел Регард, Анна и ее дружки-церковники немилосердно выжимают из Арнгенда налоги. Наверняка она отправила какую-то часть денег со своей армией.