В какой-то момент жизни ты понимаешь, что стал своим в городе, когда уже можешь показывать его своим друзьям. Показывать то, что не написано в туристических книжках. Например, у нас в Хампстеде стояла тележка, как в «Гостях у сказки». И внутри просто две конфорки, на которых жарят блинчики. Ей 50 лет, по-моему, этой палатке. Андрея там обожали, и постоянно кормили блинчиками. Ребята-французы, которые ее держали, болели за «Арсенал», и мы туда ходили во время прогулок.

Или история, как мы поехали на рыбный рынок Billingsgate Market. Он работает с половины пятого до восьми утра, в зависимости от того, когда кончается рыба. Там практически нет обычных покупателей – в основном, закупщики магазинов и ресторанов. И конечно, там все в 10–20 раз дешевле, чем в магазине, при этом свежайшее – устрицы, лобстеры, рыба. Мы, узнав о рынке, встали в 4 утра и поехали. Когда были с Андреем там первый раз, у всех продавцов на рыбном рынке, а это такие английские мужики в резиновых сапогах и огромных фартуках, был шок. Они чуть ли не пальцем в него тыкали – правда ли Аршавин. Не могли поверить, что футболист может приехать на рыбный рынок в 4 утра, и я рядом в уггах, которые промокли и, естественно, провоняли рыбой. При этом ребята хоть и суровые, но доброжелательные, кажется, это были болельщики «Вест Хэма» в основном, но проблем не возникало ни разу. Мы тогда потеряли контроль и привезли домой коробку огромных крабов, коробку лобстеров, коробку рыбы. Все было коробками. Но мы по дурости не знали, как их хранить и сгрузили всех крабов и лобстеров в ванну. Они очень быстро сдохли – их же надо хранить в морской воде или на льду. В общем, запах в доме стоял тот еще.

Что еще? Мне нравится, что в Британии пожилые люди не стеснены условностями и рамками, они путешествуют, наслаждаются жизнью. У нас, к сожалению, возраст пенсии – это конец всего. Для них жизнь не заканчивается ни в каком возрасте и скорее было дикостью, что я, молодая, могу себе позволить ресторан. Молодежь со стаканом кофе должна по улице ходить.

Забавная история. Муж летел в Швейцарию, когда шло голосование за проведение чемпионата мира по футболу 2018 года. Туда слетались представители всех стран, которые участвовали в этой борьбе. И главным нашим конкурентом была Великобритания. В числе прочих от России летел Андрей. Он зашел в самолет и увидел в соседнем кресле премьер-министра Британии. Как часто вы видели наших чиновников такого ранга вот так – в самолете в соседнем кресле с вами?

Эта свобода жизни, свобода выбора, свобода отношения к себе и другим – они дали мне совершенно иной импульс, зарядили меня, за что я всегда буду благодарна Лондону.

Еще с одной парой, которая потом стала нам близкими приятелями, мы познакомились на отдыхе в Майами. Рома и Марина – ребята из Москвы. Мы с Андреем впервые полетели в Америку. Приземлились, идем на паспортный контроль. Андрея спрашивают: «Чем вы занимаетесь?» – «Football player». Пограничник посмотрел на Андрея и как начал ржать: «Да какой ты футболист?!». И с таким пренебрежением продолжил: «Соккер что ли» В Америке футбол – это только американский футбол, игроки – просто гиганты, это самая почитаемая игра там, а европейский футбол, то есть по-американски соккер, для них спорт второго сорта. После Лондона, где на игроков все молятся, услышать такое пренебрежительное отношение было не очень приятно.

Начало было не самым вдохновляющим. Сели в такси и просто в ужасе смотрим, а вокруг такие хрущевки стоят, обшарпанные стены. «Боже, куда мы попали?», – думаю. Если бы мы тогда остались вдвоем, то разочаровались навсегда. Хорошо, что жизнь свела нас с Ромой и Мариной. Первые дня три мы просто лежали на пляже. Пытались куда-то выйти, но каждый раз это превращалось в разочарование.

Пришли в модный ресторан. Я в жизни не крашусь – просто не умею. Только на съемки, на мероприятия, и только у профессиональных визажистов. Поэтому, естественно, в отпуск даже косметику не беру. И вот делаем заказ. Андрея попросил пива, я – вина.

– Паспорт.

– В гостинице.

– Вы шутите?

– А вы шутите?

– Вам сколько лет?

Мы с Андреем переглянулись.

– У нас двое детей!

– Да вы брат с сестрой.

Короче, официант нам не налил ни капли, после этого случая нам пришлось постоянно ходить с паспортом. В клуб войти – проблема, заказать бокал вина – проблема. А потом папарацци узнали, кто отдыхает в этой гостинице, и спокойная жизнь закончилась. Тогда-то мы и узнали, каково это быть под постоянным прицелом – в Америке фотографы позволяют себе куда больше вольности, чем в Лондоне. Мы лежали на пляже, а вокруг нас располагалось 50 камер, не из-за угла, – просто вокруг лежака. Полукругом в нескольких метрах. Мы думали, ладно, день, два – нащелкали же. Но нет. Мы идем куда-то, они за нами. Сидим где-то, они рядом. Американцам «соккер», конечно, был неинтересен, но английские газеты все покупали с радостью, а значит, надо было делать бизнес, и папарацци шанс не упустили.

На том же пляже отдыхали Рома и Марина с очень веселой компанией друзей. Я завистливо посматривала в их сторону. Я вообще люблю знакомиться с людьми, проводить весело время за шутками и разговорами. Андрей, как обычно, в отказ – неприлично, зачем мы будем знакомиться? А меня достали фотографы, и хотелось простого общения. Тем более, видно было, что ребята здесь не первый раз, все знают и понимают. «Как вы так отдыхаете? – спрашивают, и ну давай шкурками от бананов в папарацци кидаться. – Оставьте их в покое, дайте людям отдохнуть». Фотографам что шкурки от бананов, что огрызки – все равно, только спасибо за лишний кадр скажут. Мы не выдержали и ушли к бассейну, на закрытую территорию отеля, куда фотографов не пускали. Я сидела на бортике бассейна, Андрей плавал. Вдруг подошла девушка в очках и в легком пляжном платье, села рядом и заговорила. Андрей узнал ее первым, и как обычно, из-за страха общения уплыл, я долго вглядывалась, не понимая, с кем говорю. Тут девушка сняла очки – Жанна Фриске, простая, легкая в общении. Слово за слово – разговорились. Оказалась, что она отдыхала как раз в компании тех веселых ребят, и они ей рассказали, как нас донимают папарацци – вот Жанна и решила помочь. В этот же вечер они нас пригласили на ужин. Ребята показали нам другой город Майами. Оказалось, что там для всего есть свои места. Где-то надо только ужинать, где-то обедать, а приди туда на ужин – разочаруешься. И вот тогда все наладилось. Спасибо им. Это вообще очень важно, с кем ты отдыхаешь. От этого часто зависит – понравится ли тебе новое место или нет.

Особенно забавно было попасть на концерт Галкина. Пришли туда, а там просто какой-то Брайтон-Бич – вокруг только русская эмиграция, и было ощущение, что тебя запустили в машину времени на 20 лет назад. У меня от этих людей возникло ощущение питерского БКЗ «Октябрьский» – там тоже такая постоянная публика.

Кстати, забыла рассказать о самом сумасшедшем концерте – такого я больше никогда не видела в своей жизни. Я как раз была беременна Артемом на последнем сроке, и думала, что рожу от смеха. Мы пришли в БКЗ. Туда ходят только те, кто в Санкт-Петербурге родился и вырос в 155-м поколении, там ничего не меняется и всегда все по плану: начало вовремя, как положено, после каждой песни похлопали, браво покричали. А тут концерта нет 10 минут, 20 минут. Полчаса опоздания. Наконец, погас свет, вышел Кузьмин и начал петь: «Я не забуду тебя никогда» и вдруг развернулся на середине и ушел за кулисы. Причем пока пел, после каждой фразы делал так: «Ы-ы-к». Вышел снова и начал петь ее же заново. Зал долго соображал, минут 20–30, что Кузьмин в дрова. Он чуть не падал со сцены. Все, конечно, были возмущены, а мы с друзьями так хохотали, что хотели, чтобы концерт никогда не заканчивался. При этом он еще что-то пил из чашки, которая стояла рядом, и это была явно не вода, так что концерт, наверное, мог длиться часов 10, если бы наша питерская интеллигенция не взбунтовалась. Потом Кузьмин через прессу извинялся, когда протрезвел, говорил, что никогда такого больше не будет. Желающим даже деньги вернули за билеты, но мы не стали этого делать – потому что это был самый необычный концерт в моей жизни.