— Мессир Бурнель велел передать, что отказывает Деве Жанне в требовании пройти через Суассон!

— Что?! — завопил Ксентрай. — Повтори!

Офицер повторил приказ коменданта. Конь Жанны завертелся на одном месте. Войско роптало. Это был бунт, вызов, предательство. Девушка дрожала от гнева. Она вытащила меч, сама не понимая — зачем.

— Да как ты смеешь?! Ты и твой командир?! Я прикажу повесить вас!

Но офицер был непоколебим. Впрочем, как и его «командир», наблюдавший из окна крепостной башни на серую тучу подошедшего к его городу войска. Дело было в том, что всего час назад комендант Суассона Гишар Бурнель узнал, что гарнизон Шуази капитулировал и что англо-бургундские войска одолевают французов по всей окрестности. Он решал, как ему быть: выбрать честь и долг или деньги. Гишар Бурнель как раз вспомнил, что граф Жан Люксембургский предлагал ему вознаграждение за сдачу города Суассона бургундцам. Мессир Бурнель выбрал деньги и поэтому повелел отказать Деве Жанне в ее патриотической просьбе.

Еще через две недели мессир Бурнель продаст город графу Жану Люксембургу за четыре тысячи золотых салю.

Но это будет позже, а пока взбешенной Жанне, негодующим капитанам и недоумевающему войску пришлось отступить. Но они не вернулись в Компьен. Войско Жанны пошло на юг — к Крепи-ан-Валуа. Ей стало известно, что на помощь Филиппу со стороны Парижа движется англо-бургундский отряд. Потон де Ксентрай устроил засаду у леса Валуа и встретил роту вражеского капитана Жана де Бримо во всеоружии. Англо-бургундцы были захвачены врасплох и разбиты наголову. Никто не ушел, самого де Бримо пленил лично Ксентрай. Но пока войско Жанны пробавлялось малой добычей, бесценное время уходило. Ее силы нужны были на другой стороне Уазы — северной, но она пока не знала об этом.

Тем не менее к двадцатому мая англичане и бургундцы захватили практически все крепости, окружавшие Компьен с севера. Герцог расположился в Кудане, самой отдаленной от Компьена крепости, его вассал и сподвижник Жан Люксембург занял Клеруа, крепость, стоящую на слиянии Уазы и Эно, недалеко от Компьена, сеньор Бодо де Нуаэль захватил укрепленную деревню Мариньи, выросшую напротив Компьена — через Уазу, но в нескольких милях от реки, а англичанин Монтгомери со своей геройской ротой обосновался в селении Ла Венет, неподалеку от Мариньи. Все северо-восточные подходы к Компьену были тем самым блокированы.

Победы позволили Филиппу отпустить на все четыре стороны гарнизон Шуази, которым командовал Луи де Флави, родной брат Гильома, дерзкого коменданта Компьена. Впрочем, это было условием сдачи крепости. Герцог Бургундский позволил даже младшему де Флави прихватить с собой несколько орудий. Он был великодушен, потому что не сомневался: скоро придет очередь главного города, обещанного ему Карлом Седьмым по «шутовскому миру».

Узнав обо всех перипетиях, случившихся в Компьене в ее недолгое отсутствие, Жанна со своим войском вернулась в город. Теперь она была нацелена воевать на северной стороне Уазы, где собирались тучи. Легкой победы не случилось, а угроза изнурительной осады Компьена стала реальностью. Было ясно: на этот раз бургундцы и англичане не шутили. Они останутся здесь, пока не возьмут Компьен — измором и артобстрелами, как Шуази, или беспощадным штурмом и еще более беспощадной резней.

Во-первых, враги подбирались к форту моста, что соединял два берега Уазы, пытаясь отрезать одну из важнейших коммуникаций Компьена. И во-вторых, готовили нападение с востока, налаживая разрушенный мост через Эно. Как когда-то Орлеан, Компьен в ближайшие дни мог оказаться в смертельном капкане.

— Мы должны отбить Мариньи и Клеруа, — вечером 22 мая на военном совете сказала Жанна. — Затем захватить Ла Венет и Кудан.

— Легко сказать — отбить и захватить, — усмехнулся де Флави. — Бургундцы не для того занимали эти крепости, чтобы так легко их отдать.

На совете присутствовали братья де Флави, Жанна и ее капитаны. Архиепископ Реньо де Шартр и граф Вандомский Луи де Бурбон отсутствовали — напряженная обстановка вокруг Компьена заставила их поспешно отбыть в Санлис. Свое дело они сделали — признали поступок Гильома де Флави полноправным, помогли Компьену, по мере королевских сил, оружием и продовольствием и направились вдохновлять другие города, верные Карлу Седьмому, на бой с англо-бургундской коалицией.

Теперь все решали военные, но полного согласия они найти не могли. Жанна и самые отчаянные ее капитаны настаивали на быстрых атаках, Гильом де Флави — на серьезной обороне города. Но все сходились на одном: крепость моста на той стороне реки необходимо было сохранить любым путем. Если англо-бургундцы займут крепость на северном берегу Уазы, связанную мостом с Компьеном, и в то же время, перейдя Эно, обойдут город со стороны Шуази и блокируют его с юга, сдача Компьена будет только делом времени. Артиллерия герцога Бургундского уже показала себя под Шуази — город и сама крепость оказались в развалинах. Та же участь могла ожидать и Компьен, даже несмотря на то, что он был значительно больше по размерам и лучше укреплен.

Надеялись еще и на то, что канцлер Реньо де Шартр и Луи де Бурбон смогут убедить короля прислать значительную военную помощь городу.

— Плохо, что все эти деревни почти прилеплены друг к другу! — ударив рукой по столу, вздохнул Ксентрай. — Атакуя бургундцев в Мариньи, мы выдадим свое присутствие англичанам в Ла Венете, и наоборот.

— Поэтому надо ударить так быстро, как бьет молния с высоты неба! — откликнулась Жанна.

Гильом де Флави кивал. Что говорить, Дева была права! Но одно дело сказать, а другое — выполнить.

…Жанне не спалось. Ночью она покинула дом, в котором остановилась, и забралась на крепостную башню Компьена. Она смотрела через бойницу, обращенную к северу, — в сторону занятых англичанами и бургундцами небольших крепостей за рекой.

Холмы, темные леса, редкие огни…

Завтра, утром 23 мая, за час до рассвета, она выйдет со своим отрядом из ворот Нотр-Дам, пройдет по речному мосту, соединяющему Компьен и северный берег Уазы и, минуя предмостную крепость, окажется лицом к лицу с врагом. С ней будет тысяча человек, не меньше. Она ударит по Мариньи, затем — по Клеруа. Они возьмут штурмом обе деревни, превращенные неприятелем в форты. Возьмут стремительно, как раньше, когда шли по долине Луары и брали крепость за крепостью. Да разве деревянные укрепления на Уазе, срубленные наспех, вокруг деревень, сравнятся с теми роскошными замками, которые одолевала она! Основные силы Филиппа в Кудане, герцог не успеет на выручку своим вельможам. Он готовится нападать — и не ожидает атаки французов. Победа будет решительной и быстрой. Если не думать, что победишь, зачем тогда вообще рваться в бой?

И все-таки полководцы Жанны, и в первую очередь Гильом де Флави, подумали о возможном отступлении. В крепости моста, на северном берегу Уазы, расположилась рота стрелков, на случай, если придется прикрывать огнем своих воинов. Это был стратегически понятный шаг, и Жанна ничего не сказала против. Но у той же крепости моста ждали лодки, больше сотни, — а вдруг во время отхода не хватит времени всех запустить в ворота: тогда солдаты переправятся в Компьен через Уазу. В Жанне вызывала сомнение такая осторожность. Бросаясь в атаку, они думали не просто об отступлении, а о паническом бегстве! А нужно было думать о победе! Если она и побеждала, то лишь потому, что свято верила, что дело ее — правое, мысли не допуская о поражении.