щелкала каблуками туфель. Настроение у жены кузена было просто превосходным, и это вызывало у Джеймса весьма смешанные чувства.

Проснулся этим утром он от кое-чего такого, что прежде попросту не мог представить в этом мрачном месте. От смеха. И это был не каркающий смех мадам Клопп, не приглушенный смешок Лемюэля, а настоящий, веселый смех, чистый и звонкий, словно вымытая склянка из-под лекарства.

С момента, как Хелен Лемони, покинула свою комнату, аптека будто ожила. В ней поселился топот двух непоседливых ножек, стук постоянно хлопающих дверей, цокот каблучков и упомянутый смех. Хелен была повсюду: в один миг она весело щебетала о чем-то с Лемюэлем внизу, в следующий — задорно корила мадам Клопп «Ну же, мамочка, не ворчи!», в третий — засыпа́ла Джеймса вопросами о Раббероте и о попутчиках, которые ехали с ним в Габен, после чего снова оказывалась внизу, чтобы обнять и поцеловать супруга.

Джеймс не понимал, что происходит. Перемены, произошедшие с этой женщиной со вчерашнего дня, были настолько разительными, что казалось, будто в аптеке живут две разные миссис Лемони или… Лемюэль все же сделал то, что собирался, — приготовил любовную сыворотку и напоил ею Хелен.

Именно так думал Джеймс, лежа в своей постели ночью после того, как увидел миссис Лемони впервые: «Ему удалось! Он воплотил свой коварный замысел в жизнь!» Но чем больше Джеймс об этом размышлял, тем сильнее сомневался. Лемюэлю нужен недостающий ингредиент, а мистер Блохх обещал его предоставить, только когда Лемюэль исполнит свою часть сделки — сделает заказ типа в полосатом экипаже. А это значило, что здесь творилось что-то другое…

Оставалось лишь признать: той Хелен, которая накануне молила его выпустить и спасти ее, больше не было. Она даже не помнила о вчерашнем разговоре и вела себя так, будто ее не держат здесь взаперти. Лемюэлю в какой-то момент надоели выпученные глаза и раскрытый рот кузена, и он шепнул ему: «Не удивляйтесь, Джеймс. Болезнь на время отступила. До очередного приступа. Но он будет лишь через две недели. И я заранее прошу прощения: Хелен — весьма… гм… в общем, ее жизнерадостность может быть слегка заразной. Если вы увидите весело хохочущую мадам Клопп, советую на время запереться у себя в комнате».

Пока что признаков жизнерадостности у себя Джеймс не замечал. Напротив, он был мрачен, полнился подозрениями и постоянно напоминал себе: «Это все какая-то игра…»

Джеймс не верил, что произошедшие с миссис Лемони изменения — всего лишь следствие того, что болезнь отступила, и именно поэтому он все утро следил за Хелен, ожидая, что вот-вот она себя выдаст…

Почистив очередной портрет, миссис Лемони спрятала щетку в карман передника и запустила пневмоуборщик. Похожий на медный бочонок, аппарат затарахтел, и Хелен поволокла его за собой на колесиках, как собачонку на поводке; за пневмоуборщиком хвостом тянулся по полу через весь коридор и скрывался на лестнице толстый гибкий шланг. Сжимая в руках длинную телескопическую трубку, миссис Лемони принялась чистить ковер при помощи скрежещущих проворачивающихся щеток на конце этой трубки. Хелен что-то приговаривала, но из-за заполонившего дом рокота пневмоуборщика, невозможно было разобрать ни слова.

Когда она приблизилась, Джеймс поспешно закрыл дверь. В ее основание что-то ударилось.

Гул внезапно затих.

— Джеймс! — позвала миссис Лемони. — Откройте! Мне нужно у вас убрать!

Джеймс нехотя открыл дверь, и жена кузена закатила пневмоуборщик.

— Какой тут беспорядок! — с улыбкой сказала она, оглядев комнату. — Столько пыли, еще и этот яд гремлинский повсюду. Как вы здесь живете, Джеймс?

— Ну, здесь вполне уютно, — солгал Джеймс. — Я вообще думал, что меня поселят в чулане, миссис Лемони.

— Не говорите глупостей, — рассмеялась женщина. — Никаких чуланов! И я ведь просила вас называть меня «Хелен» — мы же все-таки, родственники.

— Прошу прощения, Хелен.

— Вам стоит куда-то забраться, — сказала она, — если только не хотите оказаться самым чистым Лемони в Тремпл-Толл.

Джеймс кивнул и уселся на стул. Хелен включила пневмоуборщик и начала чистить ковер в комнате. Управлялась с телескопической трубкой она просто превосходно — та танцевала в ее руках, да и сама Хелен не отставала: приплясывая и покачиваясь с носков на каблуки, она кружила по комнате в каком-то причудливом вальсе.

— Ноги! — воскликнула жена кузена и, когда Джеймс исполнил приказ и поднял ноги, сунула трубку под стул.

Почистив там все, Хелен переключилась на пол под столом, убрала все вокруг автоматона в углу, а потом направилась к кровати.

Дальнейшее произошло так быстро, что Джеймс едва успел вскочить со стула, а Хелен уже вытащила из-под кровати Пуговку.

Недоуменно оглядев чучело, она повернулась к Джеймсу. Тот не шевелился. Впрочем, Хелен не стала злиться или задавать вопросы и лишь воскликнула:

— Бедняжка вся в пыли! Нужно ее почистить!

Положив Пуговку на пол, она как следует прошлась по ней щетками пневмоуборщика, перевернула и проделала то же самое, после чего выключила аппарат.

— Джеймс, мне нужна ваша помощь, — сказала Хелен. — Я хочу убрать на чердаке. Поможете мне затащить эту громадину наверх? Обычно я прошу Лемюэля, но он сейчас очень занят в своей лаборатории пилюлек и настоек…

— Конечно, Хелен…

…Джеймс уже, наверное, дюжину раз пожалел о том, что согласился помочь миссис Лемони. Пневмоуборщик был тяжеленным — переваливая его со ступеньки на ступеньку, Джеймс пыхтел и постоянно утирал пот, при этом его позвоночник скрипел, как будто косточки давно не смазывали.

Хелен между тем постоянно подшучивала над своим помощником:

— Ну же, Джеймс, он не настолько тяжелый! Его и моя мамочка затащила бы наверх!

— Так давайте попросим ее, — ворчал Джеймс, — уверен, она с радостью согласится…

— Вы же знаете, что она сейчас занята.

Да уж, мадам Клопп была сейчас вся в делах — в это самое время уже, кажется, в десятый раз переслушивала радиоспектакль «Таинственное убийство», который записала в полночь на фонограф. До Джеймса долетали жуткие звуки из ее комнаты — шаги убийцы и крики его жертв, — и он не понимал, как можно получать удовольствие от этой отвратительной аудиодрамы. Он, впрочем, как-то забыл, что и сам обожает пощекотать себе нервы, проглатывая выпуск за выпуском «Ужасы-за-пенни».

На третьем этаже удалось немного передохнуть, а потом предстояла самая трудная часть пути — узкая лесенка на чердак, которая располагалась за дверью по соседству с комнатой миссис Лемони. Но и эта лесенка была преодолена — Хелен, Джеймс и пневмоуборщик, несмотря на все сопротивление последнего, оказались на чердаке.

Хелен зажгла керосиновую лампу, и тут же по чердаку закружились разбуженные мотыльки с изумрудными крылышками.

Помещение под крышей было