Марвин тоже испытывал волнение. В его практике за пять лет, пока он участвовал в этом проекте без названия, ему никогда не встречался Уровень 1, «Возможный Хранитель». Марвина всегда интриговало обозначение — Возможный Хранитель. О смысле его Марвин не имел ни малейшего понятия. Впрочем, он многого не знал. Само это место, а также все то, чем занимался Марвин и его коллеги, было исполнено таинственности. Пять лет в проекте являлись ничтожным сроком по сравнению с годами, столетиями, что длился «поиск». Цель, в чем бы она ни заключалась, оставалась прежней, но методы, конечно, совершенствовались, развивались. С глубоким удовлетворением Марвин обвел взглядом белые известняковые стены, панно розового мрамора, высокие колонны, сводчатые потолки, расписанные фресками в духе Ренессанса, деревянные столы, богато украшенные резьбой, столетние плиты, выстилавшие пол… Несмотря на внешне архаичный стиль и княжескую роскошь, просторное помещение больше всего напоминало центр управления космическими полетами. Такая ассоциация возникала благодаря изобилию цветных плазменных мониторов, сверкающих яркими красками, и продвинутых информационных систем, издававших непрерывное и неустанное жужжание. В этом зале весь мир лежал перед Марвином как на ладони. Он мог заглянуть в любой его уголок: базы данных, в том числе и особенно засекреченные; банковские счета, миллионы телефонных разговоров, электронная почта, обсуждения на форумах, вебсайты; сотни фирм, корпораций и правительственных учреждений прослушивались и просматривались с помощью микрофонов и скрытых камер… Своего рода система «Эшелон», всемирная сеть шпионажа под руководством Агентства национальной безопасности Соединенных Штатов и Центра правительственной связи Великобритании. Только эта сеть, их сеть, являлась действительно секретной, хоть и намного меньше. Вся информация подвергалась анализу и обработке автоматическими кибернетическими системами, специально настроенными на «поиск», а также вычисление «кандидатов», личностей или организаций, которые могут навести на след объекта «поиска». «Кандидатов» классифицировали по приоритетной шкале, присваивая тот или иной уровень, а затем выслеживали и проверяли. Каждому из уровней соответствовал свой комплекс мер, от простого изучения на расстоянии до установки жучков на все средства связи объекта, физического наблюдения и контроля его деятельности. Подобные крайние меры предусматривались для самых высоких уровней и, несомненно, для приоритетной позиции, Уровня 1 — «Возможного Хранителя».

Наиболее заметные «кандидаты», как правило, постепенно перемещались вверх по шкале приоритетов. Например, повторное посещение некоторых веб-сайтов обеспечивало им Уровень 5. Если к этому прибавлялась покупка определенных книг или наведение справок в библиотеке, они поднимались на Уровень 4. Чуть более глубокие исследования (допустим, как для написания тематической статьи в журнал или газету) могли продвинуть их до Уровня 3. И только серьезная, скрупулезная научная работа на ту же тему возводила их на Уровень 2. Марвин даже не представлял, что нужно сделать, чтобы взлететь на Уровень 1. По слухам, только один человек ухитрился занять первое место по шкале приоритетов за последние сто лет. Мужчина.

Уровень 1, однако, был присвоен женщине, очутившейся на вершине пьедестала сразу, минуя вся предыдущие ступени. Краткое досье на нее, к которому Марвин получил доступ, не содержало почти никаких объяснений этого феномена. Женщина просмотрела несколько интернет-страниц, посвященных предполагаемым запискам Леонардо да Винчи, издававшихся под заглавием «Кодекс Романовых». Она зашла на эти сайты с компьютера, установленного в интернет-кафе в городишке Жизор. По неизвестным Марвину причинам маленький нормандский городок часто фигурировал в информационных сводках и являлся объектом особенно пристального наблюдения. В досье также было зафиксировано, что в интернет-кафе женщина расплатилась банковской карточкой, благодаря чему автоматические системы сумели отследить ее линию связи, приняв в расчет момент осуществления платежа, сумму и время соединения. И все… Нет, не все. Имелась и другая информация. Женщина встречалась в мэрии Жизора с одним из чиновников. Беседу записали на одну из скрытых камер.

Жизор, 2004 год

Из недр дедова кабинета Каталина услышала, как у входа остановилась машина, мотор заглох. Наконец-то приехал сторож. Каталина вышла ему навстречу.

— Привет, Альбер. Я вас ждала.

— Да, правда? Я думал, вы отправились в город.

— Я там была. И уже вернулась.

— Вижу, — заметил сторож, не зная, что еще можно добавить в столь очевидном случае. — Вы открыли окна в мансарде…

— Да. Я просматривала газеты и журналы, которые лежат наверху. А там адское пекло.

— Их собирал ваш дед.

— Я так и подумала… Вы хорошо его знали, Альбер? — внезапно спросила Каталина.

— Я работал у него почти двадцать лет и за этот срок кое-что о нем узнал, верно, — ответил Альбер, для которого вопрос молодой женщины, казалось, не стал неожиданностью.

— Тогда вы должны рассказать мне это «кое-что», — категорично заявила она.

— Может, я лучше сначала приготовлю чай, а?

— Да. Я буду просто счастлива!

Сказано — сделано. Альбер принялся заваривать чай, неспешно, без лишней суеты. Тем временем Каталина не отводила от него глаз, следя за передвижениями по кухне в сторожке, с нетерпением дожидаясь, когда он закончит.

— Ну вот. — Сторож поставил на стол поднос с двумя большими дымящимися чашками и маленькой вазочкой домашнего печенья. — Обязательно попробуйте печенье. Его пекла мадам Бонваль.

В первый момент Каталина не сообразила, о ком речь, но потом вспомнила: Бонваль — фамилия Мари, женщины, приходившей убирать дом и угостившей ее изумительными брошетами в день приезда.

— Что означают отмеченные статьи в газетах, сложенных на чердаке? — задала вопрос Каталина, взяв из вазочки печенье и осторожно надкусывая его.

— Это лишь небольшая часть исследований вашего деда. Или поиска, как он сам называл. И почти все книги в библиотеке тоже. А еще он постоянно разъезжал по всей Европе, часто повторяя маршруты. Я много раз видел, как он поспешно собирал чемодан и отбывал посреди ночи в Париж, Андайе, Флоренцию или Мадрид. В Жизоре считали: месье Клод вытворяет всякие фокусы, так как он с причудами, но это неверно. Ваш дед был одержим своим поиском, являвшимся для него смыслом жизни с молодых лет. Только и всего. Он сам мне однажды сказал об этом. Он был хорошим человеком. И очень скрытным. Хотя мне лично кажется, в глубине души он оставался учителем, профессором. Иногда по вечерам он заглядывал ко мне на огонек, уставший до смерти, просидев целый день в кабинете, зарывшись в бумаги. Он устраивался в том самом кресле, где сейчас сидите вы, — Альбер показал на кресло-качалку, — и начинал рассказывать мне, о чем прочитал в какой-нибудь книге или статье, и приводил доводы, почему он согласен или нет с написанным там. И я хорошо запомнил выражение его глаз в такие минуты, в те ночи, когда мы не ложились до четырех-пяти утра. Они сверкали. Его глаза сверкали страстью. Он обожал все это. По правде говоря, сначала я не понимал почти ни слова из его рассказов, но потом постепенно стал вникать в суть дела. И в конце концов, я сообразил: все вертится вокруг одной темы — Приората Сиона.