Билли приходится улыбнуться в ответ.

Когда приезжают фургоны с едой, Билли идет за тако и колой. Джим Олбрайт, Джон Колтон и Гарри Стоун – «молодые юристы», прямо герои какого-нибудь сериала или романа Гришэма – машут ему рукой и подзывают к себе, но Билли говорит, что хочет поесть в кабинете, за работой.

Джим в ответ на это произносит цитату:

– «Никто на смертном одре еще не жалел, что слишком мало времени проводил в офисе», – сказал Оскар Уайльд перед тем, как отбыть в лучший мир.

Билли мог бы ответить Джиму, что вообще-то Оскару Уайльду приписывают совсем иные предсмертные слова: «Либо эти обои, либо я», – но только молча улыбается.

На самом деле он просто не хочет проводить время с этими ребятами. Не потому, что они ему не нравятся, а наоборот – потому что они ему по душе. И Фил, похоже, решила взять отгул. Он надеется, что в среду и четверг она тоже не выйдет на работу, хотя это уже маловероятно.

Когда он входит в офис, звонит телефон Далтона Смита.

– Даллон, дружище! – восклицает Дон Дженсен. – Вернулся?

– Ага.

– Как делишки? Как там Даффи и Уоллер?

– У нас все отлично. Живем припеваючи. Как вы? – Вообще-то Билли все понял по голосу Дона. А ведь на дворе практически утро.

– Лучше некуда! – Язык у него заплетается, и вместо лучше он говорит «лушше». – У Бевви тоже. Скажи «привет», Бевви!

Издалека доносится вопль:

– Привет, зайка! – И пронзительный смех. Значит, она тоже выпила. Непохоже, чтобы они оплакивали усопшую.

– Бевви передает привет, – говорит Дон.

– Да, я слышал.

– Даллон… дружище… – чуть тише произносит Дон. – Мы теперь богачи.

– Серьезно?

– Ага. Адвокат сегодня утром зачитал завещание. Мама Бевви оставила нам все: акции, накопления. Почти двесси тыщ долларов!

На заднем плане Бевви издает победный клич, и Билли невольно улыбается. Быть может, завтра, протрезвев, она опять зальется слезами, но сейчас у этих людей, снимавших квартиру в далеко не самом престижном районе города, праздник – и Билли их понимает.

– Отличная новость, Дон. Очень рад за вас.

– Сколько ты пробудешь дома? Я чего звоню…

– Надеюсь, долго. У меня тут новый контракт нарисовался…

Дон даже не дает ему договорить.

– Отлично, отлично. Слушай, ты, пожалуйста, поливай дальше Даффи и Уоллера, а то мы… знаешь что?

– Что?

– Угадай!

– Понятия не имею.

– А придется, мой компьютерный гений, придется.

– Вы едете в «Диснейленд»?

Дон хохочет так громко, что Билли приходится отодвинуть трубку от уха, но он по-прежнему улыбается. В жизни добрых, порядочных людей произошло что-то хорошее. Каково бы ни было его собственное положение, он за них рад. Интересно, писал ли Золя о чем-то подобном. Наверное, нет, а вот Диккенс мог…

– Почти угадал, Даллон! Мы едем в круиз!

На заднем плане опять улюлюкает Беверли.

– Ты хотя бы месяц пробудешь дома? Или шесть недель. Просто мы…

Тут Беверли выхватывает у него телефон, и Билли опять приходится отодвинуть трубку от уха, чтобы поберечь свою многострадальную барабанную перепонку.

– Если нет, пусть подыхают! Я потом новые куплю! Целую оранжерею!

Билли успевает принести ей соболезнования и поздравить, а потом трубка снова переходит к Дону.

– Мы, как вернемся, съедем оттуда на хрен. Никаких больше живописных пустырей под окном. Нет, ты не подумай, у тебя квартира нормальная, Далл. Беверли поначалу ее хотела…

Бев кричит:

– Больше не хочу!

– Я без проблем полью Дафну и Уолтера, не волнуйтесь, – заверяет их Билли.

– Мы вам заплатим, мистер Компьютерный Гений и Цветочная Нянька! Можем себе это позволить!

– Не нужно. Я рад помочь, вы хорошие соседи.

– Ты тоже, Даллон, ты тоже. Знаешь, что мы пьем?

– Шампанское?

Билли опять отодвигает трубку от уха.

– Не в бровь, черт подери, а в глаз!

– Не переусердствуйте, – говорит Билли. – И передайте Беверли мои наилучшие пожелания, хорошо? Соболезную ее утрате, но радуюсь вместе с вами.

– Все передам, не вопрос! Спасибо огромное, дружище! – Он умолкает, а потом серьезным, почти трезвым голосом добавляет потрясенно: – Двести тысяч долларов! Просто невероятно, да?

– Да, – соглашается Билли. Он кладет трубку и откидывается на спинку своего офисного стула. Сам-то он получит куда больше двухсот тысяч, но настоящие богачи – это Дон и Беверли Дженсен. Да, сэр, вот кто настоящие богачи. Сентиментально, но правда.

Наутро, когда он въезжает в паркинг рядом с «Башней Джерарда», на телефон Дэвида Локриджа приходит сообщение. Он читает его не сразу, сперва паркуется на четвертом уровне.

Дж. Руссо: Чек в пути.

Билли в этом очень сомневается, на западном побережье только половина седьмого утра, но чек, вполне вероятно, скоро будет в пути. Аллен едет. Возможно, он полетит обычным пассажирским самолетом, но в наручниках и в сопровождении городского опера или сотрудника полиции штата. Что ж, превосходно. Шоу начинается. Давно пора.

Билли открывает заднюю дверь машины и достает с сиденья бумажный пакет для продуктов. Только внутри не продукты, а штаны-парашюты и атласная куртка с логотипом «Rolling Stones». Штаны, правда, не золотистые, как у Колина Уайта. Немного поломавшись, Билли решил, что это все-таки слишком вызывающе, и заказал на «Амазоне» черные в золотую крапинку. Колин был бы от них в восторге, это точно.

На всякий случай Билли заготовил историю для Ирва Дина – вдруг тот спросит, зачем он притащил на работу еду. Впрочем, Ирв как раз беседует с симпатичными девицами из КАЛа и просто рассеянно машет Билли рукой, когда тот прикладывает карточку и проходит к лифтам.

У себя в кабинете он открывает пакет и, порывшись в тряпках, достает купленную в «Стейплз» табличку (там таких целый стеллаж): «ИЗВИНИТЕ, ЗАКРЫТО». Надпись окружена грустными мультяшными мордочками. Внизу оставлено немного места для пояснений. Билли берет маркер «Шарпи» и подписывает: «НЕТ ВОДЫ, ВОСПОЛЬЗУЙТЕСЬ ТУАЛЕТАМИ НА 4 ИЛИ 6 ЭТАЖЕ». Помахав табличкой в воздухе, чтобы надпись не смазалась, он кладет ее обратно в пакет. Туда же отправляется парик с длинными черными волосами, после чего Билли прячет пакет в шкаф.

Сев за стол, он переносит историю Бенджи на флешку. Когда это сделано, запускает на «макбуке» программу уничтожения всех данных на жестком диске. Компьютер останется здесь. На нем, как и на всем вокруг, множество его отпечатков. Сколько бы он ни тер, все равно один-два где-нибудь спрячутся, но это не страшно. Как только он произведет выстрел и увидит труп Джоэла Аллена на лестнице здания суда, Билли Саммерс перестанет существовать. Что до его личного ноута… он мог бы стереть и его, оставить здесь, а потом пользоваться новенькими дешевыми «оллтеками» на Пирсон-стрит, но что-то не хочется. Старый друг поедет с ним.