«Черт, как запутано»…

Алекс поднялся и подошел к сидящей на подоконнике Мэри:

— Ты не проголодалась?

Она нервно передернула плечами:

— Какое там… Даже думать не могу, пить вот только хочу.

— Пить — или выпить? — уточнил Алекс с усмешкой, и она зашипела:

— Не выводи меня!

— Прости. Ты так забавно сердишься, что я не могу удержаться.

— Будь добр, постарайся, а? — без тени улыбки попросила Мэри, и Алекс согласно кивнул:

— Договорились.

Алекс спустился в кухню, взял бутылку минералки и два стакана. Вернувшись в спальню, он застал Мэри на том же месте, но уже с сигаретой. Она курила, задумчиво глядя в окно — через дорогу во дворе соседей играли дети. Шумные рыжие близнецы носились друг за другом и отчаянно визжали. Очевидно, шла игра «в индейцев», так как у обоих в волосах были перья, а в руках — игрушечные томагавки. Неподалеку от забора виднелся сложенный из веток «костер». Мэри наблюдала за детьми, и по ее щекам катились слезы. Возможно, она вспомнила, как чуть больше двух лет назад здесь, в этой спальне, едва не умерла от кровотечения, пытаясь избавиться от нежелательной беременности. Марго тогда обвинила во всем Алекса, но он как раз был ни при чем — Мэри не подпускала его к себе. Врач, приехавший по вызову, потом сказал — все, детей не будет, и Мэри, кажется, восприняла это спокойно, а вот сейчас — плакала.

Алекс подошел к ней и осторожно обнял за плечи. Мэри помотала головой, словно хотела стряхнуть капли влаги с лица, и протянула руку к бутылке с минералкой. Выпив почти залпом два стакана, совсем по-мужски вытерла губы тыльной стороной ладони и глубоко вздохнула.

Внезапно она посмотрела на Алекса абсолютно другими глазами — открытыми, совсем детскими:

— Можно тебя попросить?

— О чем? — Мэри так редко просила, что Алекс готов был сейчас выполнить любую ее прихоть. Даже, если потребуется, вернуть Марго. Но она сказала, чуть покраснев:

— Сыграй мне, пожалуйста.

— То есть? Я не совсем понял…

— Неужели ты ждал, что я потребую бриллиантовую диадему, Алекс? — усмехнулась Мэри. — Я прошу, сыграй для меня.

До него, наконец, дошел смысл ее просьбы — надо же, как просто…

— Идем.

Они спустились в гостиную, и Алекс сел за рояль, откинул крышку и размял пальцы, вспомнив вдруг, как совсем недавно, в Бильбао, сам хотел этого — оказаться в гостиной вдвоем с Мэри и играть Шопена. Не прошло и недели, как все исполняется: Мэри, по обыкновению нырнувшая в кресло чуть сбоку от рояля, черно-белые клавиши, пустой дом… и музыка. Шопен, ноктюрн — ей нравилось, Алекс помнил.

Мэри закрыла глаза и постаралась отключиться, позволив музыке владеть ее телом и душой, чтобы ничто не отвлекало и не заставляло выпадать из мира звуков, несущих облегчение и счастье. Как же она скучала, оказывается…

Алекс играл долго, по памяти — все, что смог вспомнить. Когда он решил сделать маленький перерыв и повернулся к Мэри, та безмятежно спала, свернувшись в просторном кресле в клубок, как кошка. Он на цыпочках подошел к ней, постоял, рассматривая совсем незнакомое спокойное лицо, слегка погладил по щеке тыльной стороной ладони — она, причмокнув губами, свернулась еще плотнее, прикрыв лицо рукой.

Стараясь не разбудить, Алекс поднял ее на руки и унес в спальню.

«Пусть отдохнет, столько впечатлений в один день — любой не выдержал бы».

Мелькнула еще мысль, что надо бы сообщить Марго, но в последний момент Алекс решил не делать этого — пусть устраивает свою жизнь, пусть пока не знает.

* * *

Марго прилетела в Москву и окунулась в шум ее улиц так стремительно, что сперва голова пошла кругом. Добравшись до дома, кое-как отомкнула дверь и оказалась совершенно одна в пустой квартире. К этому девушка оказалась не готова — раньше здесь всегда кто-то жил, сперва муж Рома, потом Мэри, а теперь — никого. Она отвыкла быть одна, отвыкла проводить пустые вечера, отвыкла садиться в одиночестве за стол. Даже в Цюрихе присутствие Айвана делало жизнь более наполненной. Только сейчас Марго поняла, на что обрекла себя…

— Я не выдержу, — простонала она, плюхаясь на диван и закрывая руками лицо. — Все, что угодно, но не одиночество…

Разумеется, первые дни будет чем себя занять — та же уборка в квартире, стирка штор и все прочее, потом поездка к отцу, новая работа. А дальше? Дальше — когда все придет в норму и уляжется? Что делать вечерами — смотреть телевизор? Она и прежде этого не делала, издеваясь порой над Мэри, которая могла иной раз прилипнуть к дивану, наблюдая за каким-нибудь совершенно идиотским шоу. Читать? Да, хорошо — но сколько книг можно одолеть без опаски, что от следующей начнет тошнить? В этом плане Марго был свойственен снобизм, она гордилась, что не в состоянии читать все подряд, придирчиво выбирая произведения одного-двух авторов.

Подруг, кроме Мэри, вообще не водилось — как-то не пришлось. Все потенциальные кавалеры, наверное, уже женаты. Словом, тоска зеленая.

— Кота завести, что ли? — вслух подумала Марго, но вспомнила, что у Мэри сложные отношения с этими представителями фауны.

Хотя — при чем тут теперь Мэри? Она замужем за Алексом, наверняка счастлива, только вот не звонит совсем, потерялась. Неужели это он не позволяет?

— Решено — завожу кота. Толстого рыжего кошака — чтобы хоть кто-то ждал с работы вечером, — решительно заявила Марго своему отражению в пыльной рамке для фотографий и встала с дивана. — Хватит хандрить, пора начинать жить заново.

* * *

Мэри спала до позднего вечера, устав от длинной дороги, побега и переизбытка эмоций. Алекс несколько раз заходил к ней, но девушка даже не шевелилась, лежала все в той же позе, чуть приоткрыв рот и подсунув одну руку под щеку. «Пусть выспится, — думал он, глядя на Мэри с улыбкой. — Когда спит — настоящий ангел. Зато потом истинная ведьма, к тому же рыжая».

Спустившись в кухню, он зачем-то включил телевизор, который установил здесь исключительно по просьбе Ингрид — та любила во время работы слушать новости или краем глаза смотреть музыкальный канал. Прикурив сигарету и налив крепкого чая, Алекс приоткрыл окно и сел за стол, вытянув одну ногу на выдвинутый табурет. В выпуске новостей ничего интересного не было, и Алекс уже потянулся к пульту, чтобы переключить канал, как вдруг во весь экран возникло лицо Мэри, и голос диктора сухо произнес:

— Сегодня из отеля пропала подданная Испании Мария Кавалерьянц. Госпожа Кавалерьянц находилась на отдыхе вместе с супругом, и около одиннадцати часов утра исчезла. Приметы… — Дальше слушать Алекс не стал — приметы Мэри он и сам прекрасно знал.

Значит, Костя уже обнаружил исчезновение жены и сразу перекрыл ей возможность выбраться из страны — теперь любой таможенник будет иметь ее фото. Ну, что ж — это не препятствие, тем более, что пока никуда отпускать Мэри Алекс не собирался. Со временем сделает ей новый паспорт, как уже делал однажды — прием накатанный. Одно плохо — теперь ей нельзя выходить из дома, нельзя попадаться на глаза соседям. Законопослушные швейцарцы за здорово живешь позвонят в полицию и сообщат о находке. Ничего, посидит — куда ей ходить-то?