никогда этого не сделаю, так что сразу нажимаю на кнопку вызова и с зашкаливающим пульсом задерживаю дыхание.

Через несколько секунд он берет трубку:

– Холли?

Похоже, он удивлен. Услышав его голос спустя столько лет, я заново переживаю всю невероятную боль от его предательства, как будто он бросил меня только вчера.

– Джексон, привет, – выдавливаю я. На мгновение мне становится интересно, почему у него до сих пор сохранен мой номер, но, по сути, это не имеет значения. – Я… я хотела кое о чем тебя спросить. У тебя есть минута?

– Конечно, подожди секунду. – Он что-то говорит кому-то, а затем звуки на заднем фоне меняются, потому что он выходит из помещения. – Что случилось?

– Я… – начинаю я и замолкаю, так как понятия не имею, как заговорить на эту тему, просто неожиданно не вывалив ее на него. Но, с другой стороны, я ведь и не должна с ним любезничать. – Это ты тогда сломал мой жесткий диск?

– Вау, просто кое о чем спросить, да? – Секунду кажется, что он злится, однако потом устало вздыхает. – Послушай, я знаю, что та ситуация с Лесли была неправильной. Я просто хотел ей помочь и…

Меня бросает то в жар, то в холод. Я вскакиваю, слишком взвинченная, чтобы продолжать сидеть на месте. Мне нужно на свежий воздух, немедленно. Фургон внезапно стал казаться мне клеткой, так что я подхватываю ключи от машины и выхожу на улицу. В кемпинге почти пусто, то есть по меньшей мере никто не увидит, как я теряю самообладание.

– Какого черта? Значит, ты просто признаешься? Это правда был ты? – буквально ору я. – Шутишь, что ли? Ты хоть представляешь, сколько вреда мне причинил?

– Знаю, Холли, знаю. Просто думал, что будет хуже, если ты опубликуешь видеоматериал о Лесли и…

Я рву на себе волосы:

– О чем ты вообще говоришь? Какой материал?

– Лесли сказала, что у тебя на жестком диске есть видео, которые могут ей сильно навредить, если станут доступны общественности, – замешкавшись, объясняет он. Я слушаю, тяжело дыша. С каждым его словом от гнева и ужаса у меня все туже сжимается желудок. Просто не могу поверить, что она скормила ему такую ложь, чтобы он сломал мой жесткий диск. – Она сказала, что ты наверняка разозлишься, когда она сообщит тебе о своем контракте, и боялась, что тогда ты можешь поступить опрометчиво.

– Я? Опрометчиво? Я? – По щекам бегут горячие слезы. Опустошенная, я оседаю на землю, сползая по стенке фургона. – Джексон, сколько мы с тобой встречались? Сколько ты меня знаешь, черт побери? Я хоть раз сделала что-то во вред другим? – задаю я вопрос. Я просто во все это не верю. Как он может так обо мне думать? После всего, что мы пережили вместе, то есть…

– Нет, я… – Он прочищает горло. – Знаешь, она спросила, не могу ли я сделать ей копию, чтобы она могла проверить. А потом так плакала, и я не знал… Я просто не задумывался. Это было глупо. И я сожалею, Холли. Если хочешь, я оплачу тебе жесткий диск. Отправь мне реквизиты своего счета, ладно?

Я фыркаю.

– Боже, Джексон, до тебя не доходит, да? – спрашиваю я, ощущая горький привкус на языке. – Дело не в проклятом жестком диске. Дело в правде и в том, что ты не поддержал меня, когда я в тебе нуждалась.

– Холли…

Я завершаю вызов, прежде чем он успевает что-то добавить, и кладу телефон рядом с собой на землю. Не хочу больше ничего слышать, и больше мне ничего не надо знать, чтобы понять, что действительно тогда случилось. Чтобы понять, что оба человека, которым я доверяла больше всех в этом мире, меня предали. Поверить не могу, что я была настолько глупа и ничего не замечала, пока не стало слишком поздно. Я даже не могу поверить, что люди бывают такими подлыми. Что можно просто втоптать в грязь многолетнюю дружбу или таким мерзким способом уничтожить труд другого человека, лишь бы выиграть личное преимущество.

Но несмотря на то что так ошиблась по части понимания человеческой природы, я тоскую по голосу Паскаля. Мне хочется услышать его, рассказать, что тогда на самом деле произошло, довериться ему и надеяться, что хотя бы он не обманет мое доверие.

Не могу больше одна тащить на себе этот груз. Не хочу больше одна тащить на себе этот груз. Поэтому я перезваниваю Паскалю и сквозь слезы пересказываю ему свой разговор с Джексоном. Говорю, как больно, когда тебя так предают, и как страшно, что кто-то снова так тебя ранит.

– Мне невероятно жаль, Холли, – шепчет он, когда у меня заканчиваются слова и слезы. – Хотел бы я сделать хоть что-то, чтобы тебе стало легче.

Я ужасно себя чувствую. Пустой. Оглушенной.

– От объятий я бы не отказалась, – шепчу я и крепче прижимаю телефон к уху, как будто так Паскаль окажется ближе ко мне.

– Ну, это, наверное, можно устроить, – откликается он. Мне слышится улыбка в его голосе. – А я уж думал, ты никогда не спросишь, не могли бы мы встретиться.

– Встретиться? – Это на самом деле заставляет меня рассмеяться. – Нас разделяют сотни миль.

– И у нас обоих еще нет никаких планов на выходные, верно?

22

Паскаль

Лос-Анджелес, Калифорния

– Куда ты летишь? – недоверчиво повторяет Мика. – На выходные? Чтобы встретиться с Холли?

– По работе, да, – хриплю я в наушники, продолжая отжиматься.

– По работе, – громко хохочет брат. – Да в это только блаженный поверит. Просто скажи, что ты на нее запал.

– Ни на кого я не запал! О’кей, может, немного. – Со стоном я ложусь на пол и вытягиваю ноющие руки. – Разве можно меня за это винить? Мы каждый день переписываемся, часто до поздней ночи разговариваем по телефону. Она просто мне нравится.

– Настолько, чтобы лететь на выходные в Сакраменто? – не веря, повторяет Мика. – Мог бы просто посмотреть порно.

Закатив глаза, я встаю:

– Я не хочу затащить ее в постель. У нее сейчас тяжелые времена, и ей не повредит отвлечься. – После всего, что Холли рассказала мне о своем бывшем и Лесли, мне хочется ее поддержать. Я хочу обнять ее и… Хорошо, возможно, хочу еще и поцеловать. – От Аллегры ничего не слышно? – меняю я тему. До сих пор мы избегали разговоров о неудавшемся ужине.

Мика фыркает:

– Она не берет трубку, когда я звоню. Я попробовал с номера Бена, но она тут же сбросила, когда услышала мой голос.

– То есть все так же,