Мэри выглядела, надо отдать ей должное, потрясающе. И Нина, если бы точно не знала, ни за что бы не поверила, что Мэри только что с самолета, а не из салона красоты. Маникюр, тщательно уложенные волосы не по местной, а по столичной моде – натуральный оттенок, естественный вид, как будто головы и не касалась рука мастера, волосок к волоску. Мэри подчеркнула оставшуюся выразительной талию длинной юбкой, в пол, и широким поясом. Декольте было глубоким настолько, насколько позволяли приличия. Мэри казалась выше дочери ростом за счет каблуков, которые явно присутствовали, но скрывались юбкой. Она была немолода, но выглядела не то чтобы моложе своих лет… Мэри светилась зрелой красотой, сексуальностью. От нее шла энергетика, перед которой были бессильны и дядя Рафик, и Леванчик, и все остальные мужчины. И если те смотрели на глубокую впадинку на груди Мэри, на ее бедра и тонкую талию и пытались представить, какие ноги скрывает пышная юбка, то женщины смотрели на ее уши и шею. То ли Мэри сделала это специально, то ли по наитию, но для свадьбы дочери она подобрала серьги в виде лягушек и ожерелье с огромной жабой, распластавшейся лапами по груди. Под жабой в несколько рядов висели золотые цепочки. Нет, на нее невозможно было не обратить внимание – яркие губы, густо подведенные глаза и роза в волосах.

– Это что-то, – сказала Нина.

– Да, с первого взгляда – Кармен на пенсии, но ты приглядись, это же театр, настоящий театр. Смотри, как она держит спину! А какая шея! И ведь ее здесь почти ненавидят, но ей наплевать! – Ляля продолжала делать набросок.

К Мэри стали подходить гости, здоровались, разговаривали, поздравляли. Натэла, сразу сникнув и сжавшись, грызла ноготь большого пальца. Нина подошла и села рядом с подругой. Дядя Рафик подливал Джею чачу.

– Ну, ты как? – спросила Нина Натэлу.

– Папы нет. Я волнуюсь. Ты не знаешь, где он?

– Знаю. В больнице. Его дядя Рафик отвез. Тариэл решил, что Джей – шпион. Ходил по городу и всем рассказывал. Дядя Рафик его на набережной увидел и в больницу отвез. Тебе не сказал, чтобы ты не нервничала.

– Хорошо. Папе в больнице будет лучше, чем здесь, – кивнула Натэла с облегчением. – Ты видела, мама опять устроила спектакль, – кивнула она в сторону Мэри. – Это она специально все сделала! Чтобы меня позлить.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь. Все будет нормально.

– Ты видела, как Джей на нее смотрит? На меня он так не смотрит!

И действительно, Джей, который с самого начала сидел с блуждающей улыбкой на губах, с приходом Мэри очнулся и то и дело поглядывал в ее сторону.

– Ну, его можно понять. Он таких женщин у себя в Америке не видел, – успокоила подругу Нина.

– Когда это все закончится? Я так устала, что ничего не хочу.

– Скоро. Потерпи.

– Это ведь все равно ничего не значит. Для него. У них же в Америке не так, как у нас. Это у нас – раз свадьба была, значит, ты замужем, а у них бумаги нужны. Официальные. А как я его в загс отведу? А без печати я отсюда не уеду. Что мне делать?

– Скажи ему правду.

– Прямо сейчас?

– Не знаю. Но сказать-то придется?

В этот момент Нина заметила, что Мэри с ласковой улыбкой направляется к Джею и дочери.

– Поздравляю, прекрасная свадьба, – сказала Мэри по-английски Джею.

– Свадьба? Какая свадьба? – удивился Джей.

– Вот это – свадьба, – обвела рукой зал Мэри.

– Что происходит? – спросил Джей у Натэлы. – Это шутка? Я не понимаю.

Натэла застыла.

– Я так и думала, – сказала уже по-русски Мэри дочери. – Ты решила всех насмешить? У тебя такое же больное воображение, как у твоего отца!

– Натэла, что происходит? – повторял, как попугай, Джей.

– Свадьба, – ответила Натэла, – происходит свадьба. Я – невеста, а ты – жених.

– Но ведь ты говорила, что это такая традиция! Что так у вас гостей встречают!

– Ты совсем дурак? – вспыхнула Натэла. – Ты представляешь, сколько это все стоит? Ты считаешь, что я миллионерша, чтобы просто так тебя возить туда-сюда, кормить, поить? И ты мне писал, что у тебя серьезные намерения!

– Да, конечно, ты мне очень нравишься, но я не думал… Ты меня обманула!

– Это ты меня обманул! Говорил, что хочешь жениться и забрать меня в Америку! А теперь передумал?

– Я хочу уйти. Мне нужно выйти. Мне нужно подумать.

– Сиди. Сейчас нельзя уходить. Так не принято. Что люди подумают?

– Но я никого здесь не знаю!

– Зато меня все знают!

– Почему ты кричишь? Я должен уйти. Ты не имеешь права меня задерживать!

Джей выскочил из-за стола и чуть ли не бегом пересек зал. Впрочем, его уход никто не заметил. Гости ели, пили, танцевали.

– Ты не можешь выйти замуж и не можешь уехать в Америку, – сказала Мэри дочери.

– Почему?

– У тебя мозгов не хватит. Кстати, где твой отец? Я его не вижу.

– Он в больнице. В психушке. Решил, что Джей – шпион.

– Ну что ж – ничего не меняется. Все так, как я себе и представляла.

Мэри встала и пошла на свое место, где ее тут же обступили женщины. Мэри достала сумочку, взяла чистую тарелку и вывалила на нее драгоценности – колье, цепочки, браслеты. Женщины заохали. Нина слышала, как Мэри называет суммы – сколько стоит браслет или цепочка. Даже у Нины глаза на лоб поползли. На эти деньги можно было купить дом.

– Это правда? – спросила Нина у Натэлы.

– Что – правда?

Натэла сидела в прострации. Она тут же превратилась в ту девочку, которую Нина знала с раннего детства, – затюканную, забитую, несчастную, которая не могла слова сказать поперек материнского.

– Она носит в сумочке дом. Или квартиру, – сказала Нина.

– Видишь это кольцо? – Натэла показала обручальное кольцо. – Я его купила в антикварном магазине. Там, где турки живут. Заплатила огромные деньги. Хотела, чтобы на всю жизнь, чтобы перед Джеем не было стыдно. И что ты думаешь? Отнесла его в лавку, где цепочку чинила, и мастер мне сказал, что кольцо – фальшивка. Три копейки стоит. Если мама говорит, что продаст браслет за тысячу долларов и кто-то его купит, значит, этот браслет стоит тысячу долларов.

– А почему ты кольцо не вернула?

– Не знаю. Мне стыдно было. Я же, как дура, поверила, что оно счастье в личной жизни приносит, почти как амулет. Они мне целую историю рассказали. Как ты думаешь, куда пошел Джей?

– Далеко не уйдет. Не волнуйся. Линда же здесь.

– А вдруг с ним что-нибудь случится?

– Ну, самое страшное с ним уже случилось, – улыбнулась Нина. – Он побывал на собственной свадьбе. Куда ж хуже?