Мы присаживаемся за накрытый стол. Сонька с открытым ртом опять начинает всё разглядывать, а я наблюдаю за отошедшими парнями и почему-то больше присматриваюсь к Давиду.

Сегодня он в джинсах и чёрной футболке в обтяг, которая красиво подчёркивает его мускулистые плечи и спину, обводит каждый накачанный кубик на его прессе. Волосы, как всегда, небрежно зачёсаны назад, на лице лёгкое пренебрежение и ухмылка краешком губ.

Отрываю от него взгляд, ощутив довольно болезненный толчок в плечо.

– Оу, – поворачиваюсь к Соне, – ты чего?

– Хватит на него пялиться.

– Да вовсе и не на Давида я смотрела.

– А кто-то говорил о Давиде? – Сонька скептически смотрит на меня, а я понимаю, что меня подловили.

Чёрт!

– Пошли танцевать! Сегодня наш вечер!

Тащу её на танцпол.

Парни возвращаются минут через десять, вместе, и мы, увидев их, тоже спешим к столу.

– Ну что, девчонки, что заказали?

– Мохито. Слабоалкогольный и совершенно без, – корчит недовольную рожицу эта малявка.

– А что так? Может, хоть пивка, Сонька, ты как?

– Согласна пить эту жидкую кислятину с условием, что вы сегодня с нами танцуете быстрый и медленный танец. А то как-то стрёмно: сами да сами. А тут такие красавчики и красотки, все присутствующие обзавидуются.

– Соня, а ты прикольная. Даже не подозревал, – салютует ей своим бокалом Давид.

Что говорить о нем, даже я не ожидала таких слов от неё услышать.

– А что, один раз в год можно.

– Правильно, малявка, – Саня рукой взлохматил её волосы, – так и надо. Сегодня вечер ваш! Отрывайтесь.

– Эй, Дианка укладывала мне сегодня час волосы, ты что делаешь! – возмущается Соня.

– Извините, простите. Готов загладить свою вину, – чуть склоняется перед ней Сашка, – девушка, позвольте пригласить вас на танец.

Как раз заиграла медленная мелодия.

– Так уж и быть, позволяю вам загладить свою вину, – протягивает ему руку эта кокетка, как выясняется. – А вы, – оборачивается на нас, – давайте тоже вставайте.

И с этими словами они уходят.

Перевожу свой взгляд на парня напротив меня.

Ухмыльнувшись, он встаёт и произносит:

– Пошли?

Скрестив руки на груди, не предпринимаю никаких действий.

Давид удивлённо приподнял бровь.

– Тереза, опять колючки включила? Хочешь отказаться?

– От чего? Я не услышала приглашения.

Ухмыльнулся.

– Оке-е-ей, – тянет он. А после протягивает ко мне руку и произносит: – Потанцуем?

Не до конца осмыслив происходящее, встаю и подаю свою руку, кладу в его ладонь. Его пальцы сжали мою кисть.

По телу пробежали мурашки, и меня начало потряхивать от волнения.

Черт побери, что со мной происходит?!

Дэв подвёл меня к танцевальной площадке. Обернулся и, притянув к себе за талию, прижал к своему мощному торсу. Расположив руки на его плечах, попыталась отстраниться и упёрлась ладонями в его плечи, очередной раз удивилась их твердости и мощи. Он наклонился и прошептал мне на ушко:

– Кажется, кто-то нервничает.

Высказав своё предположение, этот напыщенный индюк посмотрел с усмешкой в мои глаза.

– Просто не привыкла к тебе учтивому и напористому. Обычно ты просто говнюк говнюком.

Откинув голову назад, Давид рассмеялся заливистым смехом. А после, приблизившись к моему лицу глаза в глаза, переводя взгляд на мои губы и обратно, произнёс:

– А знаешь, к чему я никак не привыкну?

От его близости дыхание перехватывает, сердце стучит как бешеное. От волнения мой язык начал запинаться, и я выдала неуклюжее: «Мм?»

– Что в моём окружении появилась девчонка, которая хочет меня уколоть как можно сильнее, но в то же время делает это не с целью заинтересовать собой, а просто потому, что у неё такой дерьмовый характер.

Вот козёл, так и хочется ему двинуть, но из-за того, что прижата, особо нет возможности, и я специально наступаю ему на ногу. Жаль, что я не в туфлях, а то было бы больнее.

Давид усмехнулся моим попыткам сделать ему больно.

Ненавижу быть в проигрывающем положении. Из-за внутреннего напряжения запинаюсь и уже случайно наступаю на его ногу. Бли-ин, какой позор!

Неловко подстраиваюсь под такт музыки, ещё пару раз столкнувшись с ногами партнёра.

– Что-то ты как-то хреново танцуешь, Тереза, – издевающимся тоном делает замечание Давид.

– Я не танцую, я просто убираю ноги, чтобы ты мне их не отдавил… в ответ.

Ощущаю его губы у своего виска.

Что он творит, зачем так сильно прижимает к себе? Нет, так не пойдёт, надо убрать это интимное прикосновение.

Отодвинулась на максимальное расстояние, чтобы глазами ловить его взгляд.

– Хотела спросить, почему ты продолжаешь звать меня Терезой?

– Просто мне нравится тебя доставать, – и улыбается своей фирменной улыбкой.

Довольный собой – кошмар!

– Хах! Может, мне тоже придумать для тебя прозвище?

– У-у-у, это будет интересно. Хм… может, Красавчик?

– Ахах-ха, – делаю вид, что смеюсь, а потом серьёзно заявляю: – Не смешно. Может, Говнюк?

– Не-е-ет, Тереза, будь оригинальнее, ну? Например, э-э-э… – делает вид, что задумался, – Секс-Господин, или Бог Секса, или…

– О-о-о, всё, всё, не продолжай. Я рада, что ты пытаешься думать, но пока у тебя не получается.

– Хах, – Давид сделал непонятное движение рукой, я обернулась, но ничего не поняла, а потом он продолжил говорить: – Ну, если для тебя это слишком, можешь просто – Парень Мечты.

– Дэв, серьёзно. Уж от тебя я ожидала что-то более интересное.

– О, малышка, что-то поинтереснее будет восемнадцать плюм, тебе озвучить? – и играет бровями, стараясь вывести меня на более откровенный разговор.

– Ты знаешь, если бы мы жили в Корее, я бы тебя называла Кон Чен Ый. По-моему, тебе подошло бы, как думаешь?

Лицо Давида на миг отражает недовольство, а после расплывается в довольной улыбке.

– Ох, Тереза, ты даже не представляешь, сколько раз за ночь девчонка подо мной Кон Ча Йет. Но я могу тебе продемонстрировать, ты только скажи, что хочешь, м?

– О, боже, – демонстративно закатываю глаза, – почему все парни такие козлы? Только о сексе и думают.

– Бе-е-е… бе-е-е… бе-е-еспаняа-атия! – смеется.