Губы помимо воли растянулись в довольной, чисто женской улыбке. Все же,что не говори, но “я решу все твои проблемы” – это самое восхитительное, что может услышать женщина от мужчины.

Он отстранил меня, нежно коснулся поцелуем лба и пробормотал:

– Ты бы знала, как я скучал… Просто безумно скучал, Дженнифер.

Его пальцы перебирали прядки тонкого завитка, выбившегося из прически, вновь гладили шейку, спускались уже к ключицам. Я стояла, как загипнотизированная удавом мышь, и была не в силах тронуться с места, завороженная невесомым танцем его рук на моей коже.

– Тебе пора, Дженни. Пока я все еще джентльмен и могу тебя отпустить.

Меня насильно отодвинули на шаг и сбежали на другой конец комнаты, для надежности отгородившись сначала столом, а потом еще и креслом.

– Уф-ф-ф… – он с нажимом потер виски и, покосившись на замершую посреди комнаты меня, сказал. – Малыш, ты все же желаешь от меня добрачных свершений? Я, разумеется, чисто физиологически очень даже за, просто безумно за! Но ты, скорее всего, будешь потом страдать и мотать нам обоим нервы. Так что беги в свой дом и можешь начинать готовиться… для начала к свиданию.

Я покраснела и, подобрав тяжелые юбки платья для прогулок, опрометью выскочила из кабинета.

Щеки все еще горели от румянца, который никак не желал остывать.

Эштон, ты такой… Эштон!

О воспитательных беседах с подрастающим поколением

Эштон Ройз

Я с размаху сел в кресло, потянулся к графину с бренди, налил себе на два пальца и выпил почти залпом.

Кто молодец? Я молодец!

Я просто герой, медаль мне за заслуги перед… перед… в общем, просто за заслуги!

За терпение, за сдержанность и, наконец, за общее достойное джентльмена поведение.

Ну, почти… ибо совсем уж идеально не получилось.

Хоть памятник отливай в полный рост!

Хотя… я покосился на штаны и хмыкнул. Нет уж, лучше поясной или вообще бюст.

Повел плечами, разминая мышцы и откинув голову, довольно улыбнулся.

Неужели все наконец-то станет… нормально.

Совсем скоро Дженнифер Риверс станет моей невестой. Станет моей невестой. Потрясающе.

Что не говори, у мужчины в жизни немного поистине значимых рубежей, и, наверное, краеугольные камни – это работа и женщина. Не просто работа, а та, где ты, образно говоря, “каждый день заваливаешь мамонта”, и не просто женщина, а та, которую ты добивался несколько лет. Сладкий желанный плод, который до сих пор так и не свалился в руки, разве что ветви нагнулись чуть ниже, и теперь его можно сорвать.

Но торопиться не стоит… иначе желанная цель рассыплется в руках, а ветвь инерцией как следует даст по морде.

Я потянулся к одному из ящичков стола, открыл и достал маленький бархатный мешочек. Потянул за тесемки, и миг спустя на ладонь выскользнула маленькая, украшенная драгоценностями заколка-бабочка. Тонкие зубчики по прежнему сжимали несколько черных волосков.

Помнится, Дженнифер тогда очень торопилась от меня сбежать. А я был очарован, околдован и попросту болен. Ну и что изменилось с тех пор, Эштон Ройз? Острая форма зависимости переросла в хроническую, и ты научился с этим жить.

Мне, право, интересно, что будет после свадьбы. Друзья часто говорили, что любовный угар проходит довольно быстро.

Но это в обычном случае.

У нас с Дженни все слишком странно. Наверное, год назад я тоже думал, что это пройдет, стоит удовлетворить свои желания. Но теперь… ммм, нет. Все же такая длительная переписка очень изменила мою позицию. Раньше я ничего не знал о девушке, без которой было сложно дышать, а теперь я ею восхищаюсь еще и как личностью.

Если разобраться, и я, и маленькая королева дебютанток прошли очень большой путь за эти три года.

Остальной день пролетел быстро и в бумажной работе, которой тоже накопилось просто гигантское множество за время моего отсутствия.

Ну а вечером меня побаловал своим присутствием Роберт Риверс. После того, как дворецкий объявил, что достопочтенный баронет ожидает меня в гостиной, я только подхватил папку с документами и пошел вниз, отчаянно сожалея, что не содержу дома розог для воспитания малолетних идиотов. Попробуем ограничиться словесной поркой. Хотя жаль, жаль…

Братец Дженни стоял у окна, нервно переминаясь с ноги на ногу и комкая… мою занавеску. Мило. Представил потные от волнения ладошки мальчишки и сделал зарубочку – попросить экономку перестирать шторы.

– Добрый вечер, – спокойно поздоровался и присел в одно из кресел.

– Добрый вечер, – на выдохе сказал юный Риверс и торопливо продолжил. – Барон, я хотел бы изви…

– Стоп, – одним словом прервал его я. – Извиняться вам стоит перед своей сестрой, а также семейной портретной галереей. Я не уверен, что такое деяние заслужило бы одобрение предков.

Роберт покраснел, побледнел и открыл было рот для возражений, которых, впрочем не последовало. А что он мне ответит? Сестра, конечно, старшая, но это не повод вести себя не по джентльменски.

– Садитесь, – кивнул ему я на кресло напротив. – Беседа будет долгой.

Он сел. Движения нервные и рваные, лучше всяких слов говорящие о состоянии юного лорда. Но я ему не сват и не брат, чтобы делать скидку на юный возраст. Да и, в конце концов, я был лишь чуть старше, когда мне в руки свалилась семейная компания, находившаяся на грани банкротства. Я все эти годы работал, чтобы сделать свою жизнь лучше, дать детям будущее, а жене достойную жизнь. А Риверс? Потерял доставшееся от предков состояние одним из самых дурацких образов – в игре.

– Я прекрасно понимаю, как это выглядело в ваших глазах, – иногда запинаясь и растягивая окончания, начал молодой лорд. – Поверьте, когда первый шок прошел, в моих глазах это стало выглядеть так же. Я… словами не передать, как я сожалею. В любом случае, наша семья достойно примет любое ваше решение.

Мда… сомневаюсь, что до Роберта Риверса хоть что-то дошло. Но про это можно подумать позже. Да и надо ли? Все, что мне нужно от семейства Риверсов – это Дженнифер, и когда она сменит фамилию на Ройз…

Ладно, Эштон, годы в бизнесе – это не причина начинать вести себя как мерзавец. Хотя бы потому, что потом очень сложно остановиться.

– Для начала хочу успокоить. Я не собираюсь оставлять вас на улице, Роберт, – не успел парень перевести дух и возрадоваться, как я добавил к сказанной ложке меда такую же ложку дегтя. – Документы на дом по-прежнему будут у меня, соответственно, оплачивать его тоже буду я. Вы там станете жить. Думаю, для вас не секрет, как я отношусь к вашей сестре, и только поэтому такие послабления.

Мальчик вновь побледнел, как полотно, и, начав вставать, повысив голос, спросил: