— Так купите себе самокат, уж его никто не украдет, — усмехнулся Женя.

— А вы шутник, Евгений Сергеевич, но мне нравится ваш шутливый тон, — ответил профессор, — в наше время с юмором легче жить. Вот сейчас все говорят, что у нас застой. А если перефразировать, то это отстой, а мы должны плавать поверх его, как продукт жизнедеятельности организма, и кричать, что мы живем в развитом социализме как высшей стадии коммунизма, при этом пытаясь извлечь из него все самое лучшее для каждого человека в отдельности.

— А что значит самое лучшее извлекать, красть, что ли? — ехидно спросил Женя.

— Ну почему же, совсем не обязательно, — ответил профессор, — к примеру, если каждый человек будет стремиться к профессионализму в своем деле и получать достойную оплату за свой качественный труд, без оглядки на всякие пункты в паспорте, вот и получится: государство получит качественный продукт труда, а человек тоже извлечет для себя несомненную пользу в достойной его оплате.

Вот у нас в ЖЭКе работает слесарь Сема Шпигель, фамилия по нашим меркам не проходная, но все большие ученые, артисты, чиновники, живущие в нашем доме, боготворят Сему за его золотые руки. Вот недавно у знаменитого ученого-микробиолога Васильева произошла авария в туалете, все поплыло в комнату. Вызвали аварийку, но те ничего сделать не смогли, перекрыв только воду. Представляете, знаменитый профессор, депутат, и весь в дерьме. Так вот только Сема в течение часа все починил.

— Сема, конечно, молодец, но я пришел не о слесаре говорить, а несколько о другом, — жестко произнес Женя.

— А вот и зря вы так, — ответил профессор, — вы учтите, что Сема и гипноз — это звенья одной цепи, это реальное развитие личности и осознание своего «Я». Так же, как Сема развил в себе природные способности быть классным слесарем, так и гипнотизер своим трудом достигает умения внушать окружающим свои желания, то есть развивать у себя механизмы воздействия на человека.

— Скажите, Яков Наумович, а вы давно занимаетесь проблемой гипноза? — спросил Кудрин.

— Как вам сказать, это не есть моя прямая обязанность, но лет двадцать занимаюсь этими проблемами в научных целях, — ответил Даренский.

— А ученики у вас есть? — спросил Женя.

— Да, имеются, у нас на кафедре многие студенты пробовали заниматься проблемами гипноза, но не у всех получалось, — задумчиво ответил профессор.

— А фамилия Колобко вам ничего не говорит? — спросил на удачу Женя.

— Вадик Колобко, да, конечно, помню, очень талантливый молодой человек, — ответил профессор, — он на последних курсах института активно занимался проблемами гипноза у нас на кафедре и отлично овладел техникой его применения. Он еще кандидатскую диссертацию думал написать о влиянии гипноза на психосоматическое состояние больных, но потом как-то охладел к научной работе и после института ушел работать в какую-то поликлинику.

— А вы с ним больше не виделись? — спросил Женя.

— Да нет, как-то не случалось, хотя я его часто вспоминал как одного из лучших невропатологов, практикующих гипнозом, — пробурчал Даренский.

— И еще, скажите, Яков Наумович, вы сказали, что наиболее подвержены гипнозу люди, перенесшие болезнь, это так? — уточнил Женя.

— Ну это и понятно, — ответил профессор, — у перенесших заболевание людей организм ослаблен и более подвержен гипнотическому воздействию.

— А что вы, профессор, можете сказать о Колобко? — продолжал Кудрин.

— Да ничего особенного, — ответил Даренский, — кроме таланта, которым его бог наградил, он практически ничем не отличался от других студентов. Был очень робким, застенчивым, мухи не обидит; не лидер, одним словом. Я ему всегда говорил, что его на улице подхватит какая-нибудь барышня — и поминай как звали, а он только усмехался и штудировал свои учебники.

— Спасибо Яков Наумович, вы нам очень помогли, — сказал Кудрин, показывая своим видом, что разговор закончен.

— Послушайте, Евгений Сергеевич, — тихо спросил профессор, — а что, Вадик Колобко что-то натворил?

— Да пока за ним ничего такого нет, — ответил Женя.

— Пока нет, — повторил профессор, — люди вашей профессии просто так ничего не говорят, прошу вас передать поклон Ивану Михайловичу, и до свидания.

Приехав на работу, Женя доложил Стукову о встрече с Да-ренским.

— Что ты думаешь, капитан, обо всем этом? — спросил он.

— Ну, во-первых, — начал Женя, — после встречи с потерпевшими стало ясно, что все они болели и вызывали врача на дом; во-вторых, врач-терапевт всех этих женщин почему-то направляла к невропатологу, хотя, как они утверждают, необходимости в этом не было; в третьих, возникает подозрение на интерес терапевта к ценным вещам в квартирах потерпевших; в четвертых, после общения с профессором Даренским выяснилось, что невропатолог Колобко был его учеником и активно занимался проблемами гипноза. Он был одним из лучших учеников и даже хотел написать кандидатскую диссертацию по этой проблеме. И еще интересный момент, Даренский сказал, что наиболее подвержены гипнозу больные люди или перенесшие болезнь, а также женщины. Если сложить весь этот пасьянс, то получается, что потерпевшие — женщины, и все после болезни. Здесь вырисовывается, что терапевт, оказывая помощь больным, вычленяла богатые квартиры и сообщала Колобко, а тот, используя методы гипноза, выведывал у них места схрона ценностей и грабил квартиры. По существу, Семушкина была наводчицей, а Колобко — исполнителем преступлений.

— Ход твоих размышлений мне понятен, — проговорил Стуков, — но есть еще некая Беридзе, которая отказалась с тобой общаться. Нужно как-то проверить через поликлинику, не обращалась ли она к врачу в период с 10 по 20 мая. Если же и она обращалась и ей выписывался талон к невропатологу, тогда действительно пасьянс будет складываться, и будем думать дальше, каким образом их брать.

Женя вышел от Стукова весь в раздумьях, реализация этого дела представлялась ему непостижимо трудной, как и на чем брать этих грабителей, ведь трудно предугадать, какая жертва будет следующей.

В кабинете его уже ждал, томно позевывая, курсант Мышко.

— Ну что, Васек, заскучал? — спросил Кудрин. — Здесь нет погони, стрелялок и кошмарных убийств. У нас больше думать надо головой, а не просто крутить ей из стороны в сторону. Ну да ладно, мы с тобой вместе прямо сейчас отправимся в ту самую районную поликлинику; ты, используя все свое обаяние, должен узнать в регистратуре, не вызывала ли гражданка Беридзе на дом врача в период с 10 по 20 мая. И еще — выписывали ли ей талон на прием к невропатологу Колобко. А я отправлюсь на прием к невропатологу.

Женя набрал номер телефона своей бывшей работы и узнал, кто из участковых инспекторов обслуживает поликлинику. На его удачу, в этот момент в отделении милиции было совещание, и все сотрудники еще не разошлись по территории. Он попросил позвать капитана Машкова, именно он и обслуживал эту территорию.