– Сочувствую вам, любезный эсс, – незнакомец запрыгнул в карету и захлопнул дверцу, и Ринна перестала слышать их голоса.

Она не удивилась. Тётя считает Вернана Сейри неподходящей для неё компанией. Но ей предстоит добираться до Лира, а потом до Гринзаля, и не исключено, что с Вернаном это было бы приятнее и проще. Имея семь тысяч, она может путешествовать с комфортом, нанять прислугу и компаньонку, то есть соблюдать все приличия! Вот с компаньонкой тётя как раз могла бы посодействовать. Неужели вместо помощи она собралась мешать? Впервые Ринна ощутила в душе холодок беспокойства.

– Леди, – сестра Рута тронула её за локоть. – Леди, что с вами? Вы задумались.

Молитва уже закончилась.

– Я просто увлеклась, сестра, – пояснила Ринна любезно.

– Это хорошо. Истовая молитва просветляет. Пойдёмте, я провожу вас в келью.

– Я сама дойду, – отмахнулась она, – сестра, вы знаете, последнее время меня кто-нибудь спрашивал, хотел видеть?

– Нет, леди, никто.

– Я сама спрошу у привратницы.

– Не надо, леди.

– Почему?! Мне запрещено пройтись до ворот и обратно?

Теперь ей хотелось узнать, скажет ли правду привратница.

Не сказала. Посмотрела с участием и заверила, что никто не приезжал к леди Ринне Венеш. Ах, только что? Нет, только что тем более никто. А что, леди Ринна ждет кого-то именно сегодня?

– Вам всем приказано никого не пускать ко мне? И обманывать? – спросила она у сестры Руты, когда они шли обратно.

Та помолчала, насупившись, и всё же ответила:

– Приказано оберегать. Наставлять. Заботиться. Вам предстоит важное дело. Следует готовиться, а не тратить время впустую.

– И что, по-вашему, мне предстоит?

Монахиня снова помолчала, словно подбирая слова, потом сказала:

– Исполнить долг. Разве вы не сами отказались от иной судьбы? За вас внесли вклад в Обитель. Покажите себя правильно, всего лишь, и когда-нибудь замените нашу настоятельницу. Она и не мечтает о лучшей доле для вас.

– Вклад в Обитель? – медленно повторила Ринна.

Клайк привёз не деньги для неё. Он привез монастырский вклад. Чтобы она могла сразу принять постриг.

– И ещё земли для Обители, – быстро добавила монахиня. – Матушка-настоятельница поехала получить с графа Ленгара документы на земли. Всё будет очень хорошо, дорогая леди. Ведь к вам всегда здесь так хорошо относились. Вас ждет замечательное будущее и самое лучшее положение, не надо ничего портить, – она умоляюще посмотрела на Ринну.

– Понятно, – сказала Ринна.  – Я уезжаю отсюда. Могу даже уйти пешком.

Как будто вспышка осветила разум, а в душе поднялась паника. Что происходит? Она спала и проснулась?!

Если уйти, то именно сейчас! Её не посмеют задержать. У них уже всё решено, и решала не только тётя Астерия! Вся семья, родственники.

Она почти бегом вернулась в келью, побросала в сумку вещи – те немногие мелочи, что у неё были, кошелек, белье. Тёплый плащ оказался кстати.  А вот её платье, купленное в Раби, пропало из кельи, придется уходить в наполовину монашеском одеянии...

О Пламя, Рик был прав! Но даже при худшем раскладе Ринна справедливо рассчитывала на долгие уговоры, на увещевания, и была к ним готова. Хотя до последнего хотела бы верить тёте Астерии. Но такой обман? За неё всё решили! В монастырь уходят добровольно. Она не согласится добровольно!

Монахини выходили и смотрели ей вслед, но не мешали. А вот железные ворота и калитку успели закрыть. Перед ней выросла рослая фигура старшей привратницы.

– Вернитесь в келью, леди Ринна, – сказала привратница. – Вы разволновались из-за каких-то пустяков. Помолитесь у Пламени.

К ней уже спешила помощница настоятельницы в окружении старших монахинь.

Всего лишь калитка, всего лишь засов. Не может быть, чтобы Ринну Венеш удерживали силой!

– Я только что пришла в себя, – заявила она. – Благодарю за все и желаю счастливо оставаться, – она скользнула за спину привратницы и рванула засов, он отодвинулся так легко, и калитка почти открылась.

– Леди Ринна, – привратница уверенно заломила ей руки за спину и отбросила от калитки.

– Где мешок? – визгливо крикнула помощница настоятельницы, – держите её!

Мешок тут же набросили Ринне на голову, очень ловко, и это был какой-то странный мешок, потому что её вдруг закрутило и потянуло в какой-то белёсый туман…

Она очнулась в своей келье. Виски ломило и сушило в горле. Воды!

Она встала, пошатываясь. На столе стоял кувшинчик с водой, её осталось на дне, и Ринна жадно выпила. С опаской посмотрела на кувшинчик, но эту воду сестра Рута принесла с утра. Последние воспоминания нахлынули. Привратница заломила ей руки! Немыслимо. Запястья до сих пор болели. И её, определенно, чем-то отравили, чтобы легче было справиться. Она вдохнула отраву, которой был пропитан мешок. Что-то сладковатое, неприятное, незнакомое. Ринна многое могла отличить по запаху, любой букет специй – в этом ей вообще не было равных, но это…

Хотелось ещё воды, и она подошла к двери, дернула – было заперто. Она постучала, сначала тихо, потом со всей силы. И скоро услышала звук отпираемой задвижки, и сестра Рута скользнула в келью.

– Ах, леди Ринна, – она укоризненно покачала головой. – Что вы наделали! Ведь всё было бы так хорошо.

В руках она держала полный кувшинчик с водой, и Ринна, благодарно улыбнувшись, взяла его и стала пить из горлышка. Ну разумеется, как она могла, леди следует наливать воду в стакан!

– Сестра Рута, умоляю, скажите правду. Я понимаю, вам приказано меня обманывать. Но разве ложь – не зло? Умоляю вас.

– Ложь не зло, если она для помощи и спасения, – тихо сказала монахиня. – Лучше доверьтесь тем, кто вас любит, и не вынуждайте лгать.

– Умоляю, скажите правду. Мой муж приезжал сюда? Искал меня?

– Нет, – твердо сказала сестра Рута. – Я ничего об этом не знаю. И лучше оставьте такие мысли, леди Ринна. Матушка помощница скоро придет поговорить с вами. Отнеситесь в ней с кротостью и вниманием. Матушка настоятельница поручила ей заботу о вас.

– Сестра Рута, я хочу говорить с тётей и только с тётей.

– Матушка настоятельница вернется нескоро. Её задержала в Асварде её величество. Но сестра помощница разрешит ваши трудности, не сомневайтесь.

– Я здесь не чтобы разрешать трудности, а просить помощи и поддержки у родного мне человека. И я не чувствую призвания быть монахиней, так что всё это – пустая трата времени.

Сестра Рута сделала большие глаза и замахала руками. И вдруг, приблизившись к Ринне, сказала очень тихо:

– Он приезжал, да. Ваш муж. Требовал вас, утверждал, что вы должны ему деньги. Ему сказали, что вас здесь нет. Он пообещал вернуться и подписать какой-то документ, но только за двести дреров.