Ворота с лязгом захлопнулись, и к нам подбежали какие-то слуги и увели лошадей. Зеленослезку тоже хотели забрать, но Финн закричал: «Нет-нет, это хранитель Запада! Он со мной!» – а сам Зеленослезка заверещал и взмыл в воздух и всех перепугал. Так что его трогать не стали, и он водворился обратно к Финну на плечо. Страхолюдина стал невидимым. Я вспомнила, что он исчез, как только появились конники. И никто, конечно, не заметил Алокровку, прятавшуюся у Риса в рукаве. Так что, когда нас заставили вылезти из лодки и провели в огромное белое здание на той стороне площади, мы были по-прежнему вместе – все десятеро.

Тетя Бек устроила настоящий скандал. Сначала не желала вылезать из лодки, а потом, когда ее попытались вытащить силой, как закричит:

– Руки прочь! Как вы смеете прикасаться к скаррской мудрице?

Все, конечно, тут же отдернули руки, а Золоченый сказал:

– Сударыня, если вы не выйдете сами, мне придется лично нести вас!

Тем временем я в полном отчаянии спросила у Риса:

– Что нам теперь делать?

Рис был совершенно спокоен, – по-моему, это с его стороны было просто неразумно.

– Что-то да будет, – ответил он. – Потерпи.

Между тем тетя Бек с величайшим достоинством вышла из лодки на булыжную мостовую. После чего нас препроводили во дворец.

Было ясно, что логрийцы не из породы жаворонков. Когда мы протопали по очень внушительным гулким коридорам с деревянными стенами и очутились в пустой деревянной комнате в окружении стражников, оказалось, что мировой судья только что пришел и еще только напяливает на себя белую официальную мантию; потом он зевнул и уселся в единственное кресло. Это был заросший, туповатого вида дяденька, такой же скучный, как и вся эта комната. Хотя в комнате все-таки была одна нескучная вещь – гигантская фреска во всю стену с изображением быка с огромными синими крыльями. Пока мировой судья суетился и усаживался, я показала на быка и спросила Огго:

– А это еще что?

Ответил мне Золоченый, потрясенный моим невежеством:

– Это же изображение Великого хранителя Логры! Проявите уважение, любезная!

– Мне нужно в уборную! – провозгласила тетя Бек.

– Покажите, где это, – устало сказал мировой судья. – Всем покажите.

Нас опять увели. Нам с Рианнан и тетей Бек показали неплохо оборудованную беленую комнатку с туалетом. Должна сказать, это было очень кстати. По-моему, не только я так думала. Так или иначе, Финн, Ивар, Огго и Рис вернулись в деревянную комнату заметно повеселевшими.

– Ну, теперь можно наконец начинать? – спросил мировой судья. Пока нас не было, ему дали чашку с чем-то горячим, и он прихлебывал оттуда, сердито глядя на нас поверх. – Должен сказать, вы довольно пестрая компания лазутчиков.

– Мы не лазутчики, – сказал Ивар, сердито глядя на него в ответ.

– Тогда зачем вы здесь? – спросил мировой судья. – Ко мне надо обращаться «ваша честь».

Рис притронулся к руке Ивара, чтобы тот молчал.

– Потому что… э-э-э… ваша честь… у меня появилась мысль, что преграду можно преодолеть с воздуха, и мы решили это проверить. Как видите, проверка удалась.

– Ни с чем не сообразная выдумка, – отрезал мировой судья. – Несомненно, вы здесь что-то разведываете. Меня смущает, что вы все из разных мест.

Золоченый показал на тетю Бек:

– Вот она утверждает, что она скаррская мудрица, ваша честь.

Мировой судья посмотрел на тетю Бек, у которой полпрически растрепалось от ветра.

– Что ж, я слышал, что все они женщины дикие и безумные. Как видно, и она тоже. На мое решение это не повлияет. Все они чужестранцы. Посадите их под арест, пока регент не найдет время вынести приговор.

– Регент? – спросила тетя Бек. – Что еще за регент? Я думала, у вас здесь король.

– Регент – брат короля, который правит, поскольку король нездоров, – отвечал мировой судья. – А ко мне положено обращаться «ваша честь».

– Тогда обращайтесь ко мне «Премудрая», – заявила тетя Бек.

– Не стану, – сказал мировой судья. – Вы лазутчица. Всех под замок.

– Но я скаррский принц! – возразил Ивар. – Меня нельзя сажать под замок.

– И мою сестру тоже, – сказал Рис. – Она звездоносный галлисский бард!

– Ко мне надо обращаться «ваша честь»! – прямо-таки взвизгнул мировой судья.

– А я – святой монах с Берники, – вставил Финн. – И арестовывать меня – кощунство.

– Говорите «ваша честь!» – заорал мировой судья.

Тогда Огго неохотно шагнул вперед и сказал:

– Ваша честь, я гражданин Логры. Я здесь родился и…

Мировой судья наградил его презрительным взглядом:

– Да неужели? Приходишь сюда в варварских скаррских отрепьях и говоришь мне такое? Наверняка ты из тех диких великанов, каких там разводят на племя!

Лицо у Огго залилось краской. Я заметила, что он выше всех в комнате. Похоже, в последнее время рос как заведенный. Он снова заговорил, но мировой судья оборвал его:

– Сейчас ты мне еще нагородишь с три короба, будто ты на самом деле принц, как этот мальчишка! – Он показал на Ивара.

– Но я действительно!.. – возмутился Ивар.

– Ну… – начал было Огго.

– Ой, заберите их скорее! – простонал мировой судья. – Посадите в темницу с остальными пленниками, пока у регента не появится время с ними разобраться. – Он со стуком поставил чашку на подлокотник и хлопнул в ладоши, неуклюже всплеснув руками. Чашка накренилась, упала на пол и разбилась. – Вот, полюбуйтесь, что из-за вас вышло!

Мы, конечно, попали в настоящую беду, но мне было трудно сдержать смех. А Рианнан захихикала, прикрыв рот ладошкой. Но Ивар кипел от гнева, а Огго громко сопел и, похоже, едва сдерживал слезы. Солдаты вытолкали нас из комнаты, и Ивар сорвался на Огго:

– Не волнуйся, уж мы-то не сомневаемся, что ты Огр из Логры!

А Рис выразил наболевшее, заметив:

– Как чиновник он никуда не годится. Неужели им не по карману нанять никого лучше? Был бы он жрецом на Галлисе, служил бы в Сайноне.

– Или в Дроковом Уделе, – кивнула Рианнан.

– А что, служить там – позор для жреца? – спросила я. – От души надеюсь, что да.

А тетя Бек неожиданно – я даже вздрогнула – сказала:

– Таким, как он, навоз бы выгребать!

Ни Золоченый, ни остальные солдаты нам ничуть не возражали. У меня возникло ощущение, что они тоже так думали, но, возможно, молчали они потому, что мы как раз начали подниматься по лестнице – по длинной деревянной лестнице. Солдаты пыхтели и были всему этому совсем не рады. А мы так привыкли ходить по холмам и долинам, что подъем одолели в два счета.