– Проще снять чары с телеги, – предложила Рианнан.

– Но для этого надо точно знать, где мы находимся, – настаивал Рис.

– Там, наверное, должны быть большие дома? – спросил Финн.

– Да, большие и богатые. Там ведь живет король, – сказал Ивар. – Но мы только что пролетели над каким-то золотым куполом. Мы не промахнулись?

Тут Огго наконец совладал со своими чувствами и очень решительно произнес:

– Королевский дворец стоит на холме посреди Харандеда. Он белый. У него высокие башни с синими крышами.

При этих словах все немного расслабились.

– Предупреди меня, когда его увидишь, – сказал Рис. – Не стоит приземляться прямо на крышу.

Ничего такого не происходило еще долго. Мы успели поесть, благо провизии было много, а Рис начал встревоженно поглядывать на запасы угля и поговаривать, что хорошо бы, чтобы его хватило на взлет, и только тогда на горизонте показались очертания большого города – слева от нас и очень далеко.

– Мы туда не попадем, – сказал Ивар. – Уклонились на несколько миль к югу.

Не успел он это произнести, как Страхолюдина вдруг выпрыгнул словно ниоткуда рядом со мной и с размаху толкнул меня в грудь передними лапами. Я больно шлепнулась навзничь на дно лодки. И в этот миг на нас со всех сторон подул бешеный ветер. Я лежала на спине – Страхолюдина придавил живот – и видела, как прямо надо мной с ревом пролетел огненный вихрь. Если бы не Страхолюдина, я бы сгорела. Миг спустя такой же вихрь пролетел в другую сторону. Я краем глаза видела, как все остальные тоже падают на дно, а наш воздушный шар дергается наверху то туда, то сюда. Я чувствовала, как мы кренимся и вертимся в воздухе. Пламя взревело, взмыло в небо струей, и я с горькой обреченностью увидела, как оно вгрызается в огромную лоскутную оболочку и она полыхает у нас над головами.

Рис прокричал слова гасильного заклятия. Рианнан запела песню. Пламя погасло, изрыгнув клубы чудовищно вонючего дыма, но шар сильно пострадал. Оболочка сгорела на треть, и мы полетели по косой вниз, к земле. Я это чувствовала. Когда я встала на колени и заглянула за борт, мне стало видно, как мчится на нас земля, а мы уже не выше крыш. Это был полный ужас.

Зато бешеный ветер утих и оставил нас в покое. Мы замедлялись, и замедлялись, и спускались, пока не задели дном живую изгородь. Я увидела, как пригнулся всадник, когда мы пролетели над ним. И увидела город, только что такой далекий, а теперь до него было не больше мили. Увидела, как Рис встает на ноги и раскачивает якорь на веревке, увидела Финна, у которого из руки шла кровь, – так отчаянно вцепился в него Зеленослезка.

– Давай туда, в поле, – сказал Финн. – Там мы никого не зашибем.

Мимо поля мы промахнулись. И сели на дорогу – оглушительный скрежет, шумный выдох горячего воздуха, шелест горелого шелка, который опустился наземь, наполовину накрыв нас.

Миг – и нас окружили какие-то люди.

– Смерть лазутчикам! – кричали они. – Смерть! Это они поставили треклятую преграду!

Логрийцы оказались неожиданно высокими и белокурыми, и выговор у них непривычный. К нам сбежалась целая толпа долговязых, тощих, оборванных женщин, которые с визгом принялись дергать и теребить шар. Я не сразу разобрала, что они кричат:

– Шелк! Настоящий шелк! Сколько бы вышло хорошей одежды!

Мужчины, такие же оборванные и еще более долговязые, раскачивали лодку, где мы сидели, чтобы вывалить нас оттуда, но чары на телеге ставили лодку обратно, и они ничего не могли поделать. Ивар вытащил меч и орал: «Не подходи! Прочь! Только пальцем прикоснетесь – глотку перережу!» Зеленослезка верещал и хлопал крыльями. Рис и Огго обнажили кинжалы, а Страхолюдина встал на задние лапы и грозно шипел. Из-за всего этого нас все-таки не тронули, хотя я понимала, что вот-вот кто-нибудь наберется храбрости и залезет в лодку, дайте только срок. И тогда нас просто задавят.

Какие мы все-таки дураки, думала я. Никто даже не задумался, что мы будем делать, когда попадем сюда. Как будто все мы считали, что главное – добраться до Логры, а дальше уже не важно.

Тут кто-то схватил тетю Бек, которая сидела на носу. Я заорала: «А ну не смей!» – даже не знала, что у меня такой зычный голос, – и бросилась туда. Тетю Бек тут же отпустили.

Но не потому, что у меня такой зычный голос.

Толпу окружили подоспевшие конники. У них были мечи наголо, длиннее и шире, чем у Ивара, и они лупили ими плашмя всех без разбору.

Один из них громко и властно крикнул:

– Отойдите! Отдайте пленников нам!

На всадниках было что-то вроде формы, и я решила, что это солдаты.

– Мы спасены? – спросил Ивар.

– Вряд ли, – ответил Рис, но Ивар все равно убрал меч в ножны.

Мы и правда были пленники. Солдаты не желали с нами разговаривать, только твердили: «Не двигаться». Несколько солдат перерезали веревки и оттащили от лодки горелую лоскутную оболочку.

Еще несколько солдат привели лошадей – немолодых и тощих, видимо принадлежавших оборванным людям, судя по возмущенным крикам из толпы, – и запрягли их в лодку. Потом кто-то щелкнул кнутом, и угрюмые всадники куда-то поволокли лодку вместе с нами. Нам оставалось только переглядываться и пожимать плечами.

До Харандеда оказалось и впрямь не больше мили. Никакой городской стены не было. Просто дома вокруг становились все выше и стояли теснее, и мало-помалу дорога превратилась в извилистые улочки с лавками по обе стороны. Дома мне понравились, хотя я очень волновалась, – кирпичные, с красными крышами и разными нарядными фасадами. Хозяева как раз открывали ставни на лавках, но замирали и глазели на нас. Я неожиданно поняла, что здесь еще раннее утро. У меня было такое чувство, будто дело уже к вечеру.

Наконец мы свернули на широкую улицу, которая вела в гору. По обе стороны стояли статуи мужчин и женщин в развевающихся одеждах, почти все очень большие.

– Какая расфуфыренная улица, – шепнула я Огго. – А что это за статуи?

– Короли, королевы, чародеи, а может, и кто-то из богов, – ответил Огго. – По-моему, это называется «аллея Королей».

Наверное, так и было: дорога вела прямо вверх, к белым стенам дворца с высокими воротами. Там нас поджидало еще больше людей в форме. Главный конник сказал тому, у которого мундир был расшит золотом:

– Лазутчики с летучей машины, командир.

– Хорошо, – сказал Золоченый. И бросил кому-то из солдат: – Ступай сообщи мировому судье. Он, должно быть, уже на ногах.

– Есть! – ответил солдат и бегом бросился в ворота.

Когда нас вытащили на квадратную площадь за воротами, я сообразила, что нас, наверное, заметили еще в воздухе и подготовились к встрече.