— Если необходимо, — согласился он надломленно и тоже встал.

* * *

Доктора я прихватила с собой не столько ради свидетельских показаний, сколько ради банального численного превосходства. Меня сложно назвать чувствительной натурой, но обитатели Фаускруд действовали на нервы. Зря мы с Эрингом сунулись вдвоем в это змеиное гнездо. А потом еще и разделились!

Подгоняемая мрачными мыслями, я столь яростно крутила педали, что спутник поспевал за мной с трудом. Впереди показался хутор, угрюмый даже в этот солнечный день.

Эринг, живой и здоровый, грелся на придорожном валуне. Что-то услышав, он поднял голову, приставил руку козырьком к глазам и радостно помахал мне рукой. Я вздохнула с облегчением. С него сталось бы намеренно спровоцировать преступника.

Фаускруд снова казался вымершим. Хотя если злоумышленник не оставит своих намерений, хутор действительно вскоре опустеет. Подул ветерок, я поморщилась. Какое же зловоние! Надеюсь, терпеть осталось недолго.

Приятель помог мне слезть с велосипеда и вопросительно покосился на моего спутника.

— Эринг, позволь представить тебе доктора Ульва. Доктор, это инспектор Эринг, ИСА.

— Очень приятно, — улыбнулся Эринг, пожимая руку доктора.

Только глаза его — серьезные и внимательные — выдавали напряжение.

— Взаимно, — доктор смотрел без улыбки. — Хотя я предпочел бы знакомство при более… приятных обстоятельствах.

— Могу сказать то же, — пожал плечами инспектор.

— Эринг, — вмешалась я. Многозначительно похлопала своего «железного коня» по багажнику. — Ты голоден?

— Очень! — с чувством заверил он, не отрывая алчного взора от аппетитно пахнущего свертка. — Регина, ты — прелесть!

— Вот так разочаровываешься в своих знаниях, — усмехнулась я. — Оказывается, путь к сердцу мужчины действительно лежит через желудок, вопреки анатомии.

— Имей совесть! — возмутился Эринг, поморщившись. — Я есть хочу, а ты про анатомию!

— Голодающий, — вздохнула я.

Он насупился, но промолчал. Зато желудок, раздраконенный соблазнительными запахами, громко заурчал.

— Давай перекусим, а потом все остальное, — решил приятель, чуть покраснев. — Только не здесь.

— А где? — удивилась я.

— На нашем месте! — он махнул рукой в сторону мрачных холмов.

Я хмыкнула. Как Эринга достали местные, раз он предпочитает обедать на кладбище!

* * *

Пикник на погосте удался на славу.

Доктор бродил меж могил, я пересказывала наш разговор, Эринг энергично работал челюстями и внимательно слушал. Он жаждал сведений, потому что местные жители упорно отмалчивались. На доктора Ульва он косился, но не гнал. Такого ценного свидетеля не столо выпускать из поля зрения.

— Не понимаю, — посасывая куриную косточку, заметил Эринг. — Какой резон старосте убивать братьев? Убил бы сразу папашу, если неймется. Пока новый закон не вступил в силу, староста — единственный наследник.

— Однако ложные свидетельства о смерти — дело его рук. Зачем ему это?

— Ну да, — кивнул Эринг, бросив взгляд на застывшего доктора. — Недонесение о преступлении тоже уголовно наказуемо. Но мотива для убийства у него нет.

Солнце уже клонилось к закату. Такими темпами в Ингойю мы вернемся минимум через неделю.

— Тогда младший брат. У него есть мотив.

— Есть, — согласился Эринг, облизывая пальцы. — Только на время первого убийства у него железное алиби. Он ездил на ярмарку, полно свидетелей.

Эринг расстроено махнул рукой, и я протянула ему салфетку. Доктор, обернувшись, кивнул.

— Соучастник? — предположила я, расчесывая волосы. Кстати, не мешало бы помыть голову.

— Ради нескольких хибарок? — усомнился Эринг, складывая остатки еды в корзину. — Бред же!

— Можно подумать, ты никогда не сталкивался с убийствами ради десятки на дозу.

— Так то на дозу! — парировал он. — А тут обдуманное убийство. Предумышленное.

— Ну и что? — пожала плечами я, отряхивая крошки с пледа. — Может, для убийцы этот задрипанный хутор — центр вселенной и предел мечтаний? Все относительно.

— Может, — не стал спорить Эринг. Скривился: — Или тут обычная бытовуха.

Его недовольство можно понять: такие преступления обычно раскрываются по горячим следам или не раскрываются вовсе.

— Слушай! — я замерла с расческой в руке. — Может, дело в земле? Помнишь, мы читали, что в окрестностях скупают участки?

— Думаешь, их убил Лодин? — скептически спросил Эринг.

Он вынул обратно из корзины кусок хлеба и принялся с аппетитом жевать. Хоть фотографируй и отправляй в газеты с подписью «Голодающая ингойская полиция!». Может удастся выбить с начальства повышение зарплаты?

Размечтавшись, я забыла о вопросе. Выразительный взгляд Эринга заставил меня встряхнуться.

— Нет, конечно. — Я дернула плечом. — Зато такой соблазн для наследников! Лодин наверняка готов заплатить немалые деньги. Доктор, вы случайно не знаете, Гамли собирается продавать землю?

— Нет, — удивился доктор Ульв. — Старик говорит, что пока он жив, никто не получит ни кусочка Фаускруд.

— А староста? — вмешался Эринг. В его глазах загорелся азартный огонек.

— Хм, — доктор нахмурился, припоминая, затем сказал медленно: — Нет. Точно, нет! Облауд гордится, что он наследник, и помешан на землях предков.

— Йотун, — Эринг в раздражении саданул кулаком по земле. Потер ушибленные костяшки пальцев и заметил мрачно: — Никак не сходится. Из четырех сыновей осталось двое. У старшего не было мотива, у младшего — возможности.

— Нет, — медленно сказала я, поймав наконец ускользавшую мысль. — Не двое.

— Ты имеешь в виду незаконную дочь? — Эринг покосился на мгновенно напрягшегося доктора. — Опять же, нет возможности. Жена доктора на хуторе бывает редко. Слишком явно.

— С чего ты взял, что сыновей всего двое?

Эринг склонил голову к плечу.

— Думаешь, у старика еще есть дети? И как будем искать?

— Зачем искать? — пожала плечами я. — Гамли хвастался, что недавно местная девушка родила от него сына.

Эринг вытаращил глаза:

— Убийца — младенец?

— Его мать, — парировала я. — В интересах ребенка.

— Хм, — заинтересовался он. — Слу-у-ушай, Регина…

— Что? — спросила я, предчувствуя какую-нибудь гадость. Слишком многообещающим был его тон.

— А может, призраки? — с надеждой спросил Эринг, и я закатила глаза.

Он неисправим!