…А в византийский период на этом месте располагалась часовня Богоматери, также посвященная подготовке к погребению тела Иисуса. Находился ли там Камень Помазания, неизвестно. Еще в 1103 г. странник Зевульф* отмечает:

«Рядом с местом Лобным находится церковь Св. Марии в том месте, где тело Господне, снятое со креста, было намащено пред погребением и обвито полотном или плащаницей».

Считается, что часовня была снесена крестоносцами во время глобальной реконструкции в целях обустройства удобного прохода в Храм, и Помазание стали поминать в соборной церкви, рядом с местом, символизирующим центр мира. По другим же сведениям, крестоносцы поклонялись месту Помазания в атриуме, перед входом в Храм.

Про саму же плиту предание сообщает, что она была изготовлена в Эфесе, в средние века переправлена в Константинополь, а оттуда в XIII в. перекочевала в Иерусалим и была установлена на нынешнем месте. Есть также мнение, что «настоящий» Камень Помазания находится под этой плитой и является частью корневой скалы. В любом случае мраморная плита – гость наших палестин, где метаморфические породы практически не встречаются.

В среде православных паломников существовала традиция прикладывать к Камню Помазания саваны, которые верующие потом берегли для собственного погребения.

Подготовка тела Христова к погребению. Мозаичное панно за Камнем Помазания

Ныне эта традиция не сохранилась, несмотря на особо ревностное здесь поклонение с освящением на плите сакральных предметов, сбором лампадного масла, периодически выливаемого на плиту священниками, и помазанием плиты различными благовониями самими же паломниками.

А теперь послушаем, что рассказывают про Камень Помазания русские паломники XVIII–XIX вв.

И. Лукьянов: «И как митрополит со христианы, с ними же и мы, вошли, и тут, немного пошед, сажен с пять, ле жит камень противу врат церковных от мрамору белого, огражден решеткою медною. И с того камени положен быст Христос во гроб Иосифом и Никодимом; и на том камени Христа в плащеницу обвивали. И тот камень митрополит и все християне целовали; и мы такожде целовали; потом и иных вер. А над тем каменем горят 8 кандил с маслом древяным от разных вер. А сказывают про тот камень, что подлинно был не мраморной, но простой белой. А тот-де камень турок французу за многие червонные продал, и на том-де месте положили вместо того сей мраморной. А кандила над тем каменем положила царица Елена, однакож о том подлинного известия нет. А что говорят, будто франки его украли, и сему невероятно, мудро его у турок украсть».

Серапион: «Потом чрез главный вход введены внутрь великия церкви, и прежде всего поклонились месту, где по снятии со креста положен был Иисус.

Ныне на сем месте лежит мраморная доска, обведенная овальными столбиками белокрасного цвета; в ней длины 3 аршина, а широты 1; над нею висят 8 больших серебряных Лампад, в которых день и ночь горит масло. Из них: 4 Греческия, 1 Коптская, 1 Сирийская, 1 от франков и 1 Армянская».

А. Н. Муравьев*: «Первый предмет, поражающий взоры при самом входе, есть камень миропомазания, на котором благообразный Иосиф чистой плащаницей обвил снятое со креста тело. Над ним всегда горят восемь лампад; по сторонам стоят двенадцать подсвечников, в равном числе принадлежащие грекам, латинам и армянам. Как бы оселок веры, испытующий первым впечатлением чувства вступающих в Храм, ле жит в преддверии сей камень на падение и на восстание многим».

Архимандрит Л. Кавелин: «Камень этот покрыт ныне мраморною плитою розового цвета. Над ним балдахин на четырех столбах, под покровом коего висят неугасимые лампады всех христианских вероисповеданий, имеющих свои алтари в храме Гроба Господня. По углам камень украшают бронзовые шары и большие подсвечники. Он принадлежит обще трем вероисповеданиям: греческому, армянскому и латинскому. Предание о нем двоякое: одно, что он взят из одной скалы с Голгофою; другое, что его принес собствен но для помазания живоносного тела Иосиф с Никодимом и что он зеленоватого цвета; ревностные не по разуму богомольцы портили святыню, желая унести на память хотя малую частичку дорогого камня, и это вынудило покрыть его мрамором».

Н. В. Берг: «Прежде всего является, направо, желтая мраморная плита, – камень миропомазания, на котором, по преданию, лежало тело Господа, снятое со креста. Над этим камнем горит восемь неугасимых лампад хорошей европейской работы – дар одного русского путешественника».

Д. А. Скалон*: «Если войти во храм, то прямо пред вами лежит на полу мраморная плита, под нею находится камень, на котором миропомазали тело Спасителя».

И. П. Ювачев: «Мой путеводитель, ученый араб, быстро прошел вперед, распростерся перед большим розоватым камнем, лежащим на полу, и поцеловал его. Я последовал его примеру.

– Камень миропомазания, – сказал он мне коротко.

Этот камень, окруженный гигантскими свечами на высоких подсвечниках, служит, так сказать, введением к поклонению святых мест. Ему же дают и последнее лобзание, уходя из храма. Еще бы! На этом камне лежало тело Спасителя, когда Иосиф и Никодим повивали его плащаницею с ароматами.

Но тут у меня в голове прокрадывается скептическая мысль: если ученые археологи оспаривают подлинность Голгофы и самого Гроба Господня, то можно ли поверить, что сохранилось предание о камне, на который возложили снятое с креста тело Спасителя?

Я остановился в раздумье. А сколько еще дальше будет указано разных святых мест и предметов! И что же – всегда сомневаться и отрицать достоверность предания? Хочу верить. Но где взять веру?

– Господи, – помолился я, – помоги моему неверию!

Да, этот камень воистину пробный для паломника. Вот у простецов нет никакого сомнения. Ничтоже сумняся, бац в землю и горячо целуют камень. Иной не удовлетворится одним местом, перецелует камень во всех углах. И у них есть основание.

– Вы почему думаете, что на этом камне совершилось миропомазание тела Иисуса Христа?

– Святые отцы положили, так и нам предали.

– А они откуда узнали об этом?

– По откровению от Бога и Его святых ангелов. Против такого довода нельзя спорить. Действительно, только остается одно: поверить.

Впрочем, разве можно сомневаться, что этот камень святой? Разве пролитыя на нем слезы и миллионы поцелуев с искреннею верою и любовию не освящают его? Разве горячия молитвы над ним в продолжение веков не делают его святым для последующих веков? Наконец, разве этот камень, откуда бы он ни был взят, не есть настоящий жертвенник безпредельной любви людей к своему Спасителю?

С облегченным сердцем я еще раз склонился перед камнем миропомазания и горячо приложился к нему с молитвою апостолов:

– Господи! приложи нам веру».

Бог с ними, с разночтениями по поводу цвета камня, формы ограждения и истории его происхождения. Но обратили ли вы внимание, что в абсолютном большинстве случаев наша плита названа «камнем миропомазания», а не просто «помазания»?