При подъеме, на западной стороне пролета внимание привлекает монументальный каменный рельеф с изображением Спасителя, работы Г. Ханджяна. Надпись гласит: «Даю вам новую заповедь: любите друг друга. Мир вам, а не миру всему».

Вторая Голгофа. Престол Ерашхаворац

Вообще-то, интерьеры Второй Голгофы – своеобразный музей армянского декоративного искусства.

На полу копии мозаик из храмов, часовен и монастырей Святой земли византийского периода.

Особый интерес представляет престол, находящийся в самой восточной точке Второй Голгофы посвященный Богородице и называющийся Ерашхаворац – Поручительница. Необходимо отметить, что весь этот придел, вся восточная часть Второй Голгофы, посвящена некоему поручительству девы Марии. Какому? А помните ли вы предание о св. Марии Египетской, молящейся у входа в ХХГ (как раз под Голгофой) перед иконой Богородицы и просящей Владычицу поручиться за нее и наставить на путь истинный (см. главу 3)? Стена за престолом украшена сочной мозаикой по мотивам средневековой миниатюры Тороса Рослина* «Поклонение Волхвов». На ней, помимо волхвов, изображены поклоняющиеся Новорожденному армянские цари. Второй престол придела Поручительницы (литургия на нем не служится, это престол-памятник, как и упомянутый в главе 21) содержит главную святыню Второй Голгофы – фрагмент мраморной колонны, который отождествляют либо с Колонной бичевания, либо с колонной, к которой был привязан Иисус в доме первосвященника Каиафы. Сведения о колоннах почерпнуты исключительно из постевангелических преданий. В самих же Благовествованиях рукоприкладство упоминается, но точные детали не указываются: «Тогда Пил ат взял Иисуса и велел бить Его. И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу, и говорили: радуйся, Царь Иудейский! и били Его по ланитам» (Ин. 19:1–3).

Вторая Голгофа. Светильник – дар семейства Багратуни

Вторая Голгофа. Колонна бичевания

Подробнее о различных фрагментах Колонны бичевания см. в главах 4 и 48.

Есть сведения, что этот престол храма также посвящен Иерусалимскому патриарху Макарию*, имя которого связывается с обретением Креста и строительством ХГГ.

Главный престол Второй Голгофы расположен в непосредственной близости от балюстрады галереи, с которой в необычном ракурсе видна Кувуклия. Сам престол традиционно сооружен, как и прочие армянские престолы в ХГГ, в виде миниатюрного храма с шестигранным куполом. На стене рядом с престолом красуется вот такой светильник, а под ним – ажурная восьмиконечная звезда.

Звезда о восьми концах – древний символ Богородицы, восемь лучей напоминают также и о восьми блаженствах, перечисленных в Нагорной проповеди Иисуса.

Надпись же под звездой гласит, что сие изображение дар ХГГ от современных представителей древнейшего армянского рода Багратуни*.

Вот мы входим в ХГГ и замечаем, что слева от входа на плетеных стульчиках восседают праздные люди с серьезным выражением смуглых лиц. Иногда вместо стульчиков – деревянная скамья. (А раньше – мягкий диванчик, а еще раньше – ковер…) Иногда рядом с серьезными товарищами восседает израильский полицейский. Но посидит-посидит в теньке и продолжит свое патрулирование. А завсегдатаи-привратники останутся. Иногда эти явно не паломнического вида люди предлагают за бакшиш свои услуги по сопровождению растерявшегося туриста по Храму. Но не особо навязчиво, ибо у них другая миссия; они – кавасы**, мусульманская стража ХГГ. Так уж продолжается в течение веков: постоянные проблемы с куполами, но зато никаких забот с «крышей». Русские паломники их давно уж приметили и воспели.

Серапион: «Отсюда подошли к самому храму Воскресения Христова, который всегда бывает заперт и запечатан Турками. Сии последние с дозволения своего Салима отперли оный, взошли внутрь церкви и подле двери вместе с ним самим сели на диваны…»

Берг*: «Мы вошли. Турки стражи, если не торчат в дверях, то сидят налево, в особой нише, и рассуждают друг с другом о разных житейских предметах».

Кавелин: «Тяжелые железные двери храма уже были отворены настежь; у них вежливо встретили нас хранители ключей – турки в своей типической одежде, т. е. в чалме, пышных халатах, золотистых шалевых поясах. Определенная годовая плата могла бы теперь уволить храм Святого Гроба от присутствия этих мусульман, если бы не упомянутые выше несогласия христиан между собою, несогласия, которые, надобно признаться с болезненным сердцем, служат поводом к тому, что в этих представителях права сильного над слабы ми – мусульман над христианами приходится видеть не угнетателей, а щит, оберегающий промыслительно Гроб Господень от еще более возмутительных сцен, которых примеры бывают почти ежегодно. Какое грустное ручательство должного уважения к святейшему из всех святых мест! Какая строгая кара, вызванная очевидно в наказание за нарушение между христианами „союза любве“, связывавшего учеников Христовых! Эта мусульманская стража при колыбели христианства – как бы напоминание языческой стражи Пилата при Гробе того же Господа! Поводом к ней было неверие, – и вот по судьбам промысла Божия доныне неверные оберегают подобающее уважение к вере!.. Дивны дела Твоя, Господи!.. Турки сидят важно в самой церкви, по левую сторону от двери, на диване, покрытом богатым ковром. В большие праздничные дни, во время церковных процессий наблюдают за порядком в храме, а в обычное время от нечего делать ограничиваются курением наргеле, запивая кофеем, который готовится тут же на жаровне в дверях самого храма».

Кавас в парадной форме

Смышляев: «При входе, налево, помещается грязная софа, на которой сидят и лежат сторожа турки, обыкновенно занятые курением табака и игрой в кости и шашки». С каких же пор восседает и возлегает «мусульманская стража при колыбели христианства»? Разные источники по-разному называют дату передачи ключей от ХГГ под мусульманский контроль. То ли 1192 г., то ли 1245 г. Предание гласит, что хранить ключи было поручено уважаемому семейству Джуде, проживающему возле храма, а отпирать-запирать храм было поручено уважаемому семейству Нуссейбе, также проживающему возле ХГГ. И традиция сия передается из поколения в поколение. В прежние времена, правда, стражники брали мзду с каждого христианина, посещающего ХГГ. Уже в 1335 г. путешественник и историк Ибн Баттута* описывает этот обычай: «Таков закон, что каждый христианин, посещающий данное место, обязан платить налог мусульманам и возмещать таким образом ущерб…» Храм открывали только по праздникам или во время «паломнических сезонов». Монахов, несших службу в храме, оставляли взаперти неделями, а то и месяцами. Еду им передавали через специальное отверстие в дверях – единственное средство связи с внешним миром. Впрочем, за дополнительный бакшиш двери отпирали и во внеурочное время. Сами стражи, если вход в ХГГ был заперт, устраивались снаружи на специальной массивной каменной скамье. Когда в 1867 г. это сооружение, по инициативе французского посла, было демонтировано, и под ним – ура! – обнаружили захоронение крестоносца Филиппа де Обиньи, могильная плита коего уже заслужила отдельный рассказ (см. главу 56).