конец эпохе поклонения языческим богам. Христианский бог не терпел соперников и, его новообращенные последователи, сокрушали старые святыни с неимоверным энтузиазмом и усердием. Бунтующие радетели за дедовскую веру были беспощадно уничтожены, капища сожжены – казалось сама память о языческих богах канула в лету. Однако и христианский бог не мог оставаться единственным существом в мифологической вселенной христианства. Почитание множества святых, наделенных строго определенными функциями, сделало христианство, по сути, такой же политеистической религией как и язычество. Какие бы формулы и словесные спекуляции не использовали богословы для обоснования поклонения святым угодникам, факт остается фактом – языческие боги, сменив свои имена на имена христианских святых, стали неотъемлемой частью новой религии. Так произошло с Перуном. В народной среде, между христианами, толком не знавшими святого писания, громовержец стал ассоциироваться с Ильей пророком, одним из самых почитаемых на Руси святых. Чтобы понять почему именно к нему перешли функции громовержца, нам необходимо коснуться биографии Ильи пророка. Он жил и проповедовал в древнем Израиле за девять веков до рождения Христа. Проповедь Ильи звучала во времена царствования Израильского правителя Ахава, легко поддавшегося влиянию жены финикиянки, решившей учредить в Израиле культы финикийских богов Ваала и Астарты. Предание гласит, что истинные ревнители благочестия были изгнаны из страны, и при дворе Ахава был учреждён штат жрецов Ваала. Илья яростно выступил за чистоту библейской веры, обрушившись с гневными обличеньями на поклонников иноземных богов. Илья вызвал языческих жрецов на поединок, с целью выяснить чей бог сильнее. Бог внял молитвам Илии и свел огонь с неба, воспламенив жертвенную вязанку хвороста, а жрецам Ваала не удалось зажечь свой хворост. Илия, тут же, собственноручно казнил, проигравших в язычников. Нам важен в этой истории момент схождения небесного огня на землю. В данном случае, легко получается провести аналогию между действиями Перуна, поджигающего ударом молнии деревья и действиями библейского пророка, зажигающего хворост при помощи небесного огня. Среди деяний Илии известны чудеса удержания бездождия и разделения вод Иордана милостью (плащом из овчины), поэтому крестьяне считали пророка повелителем дождя и водной стихии вообще. Вторым фактором, сближающим Перуна и Илию, можно считать восхождение Илии живым на небо, вера в которое характерна, как для иудаизма так и для христианства : «вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих (с учеником Елисеем), и понесся Илия в вихре на небо». (4Цар. 2:11). Легко представить себе новообращенного крестьянина, которому священник читает этот отрывок из «Царств». Мозг вчерашнего язычника, неминуемо проводит параллель между христианским святым и Перуном, который так же разъезжает по небу в огненной колеснице и проявляет свой необузданный характер в грозовом вихре. Библейское повествование об огненном вознесении Илии породило представление, что он не умер и должен вернуться перед вторым пришествием Христа, а пока же пребывает на другом небе, отличном от того которым правит Бог. Отделение одного неба от другого, или вера в несколько небес, была свойственна простому народу, очень долго сохранявшему пережитки древних верований. Русские люди, руководствуясь полуязыческими представлениями, сознательно отделяли вотчину Илии пророка от неба подвластного Богу.

Иконографическое изображения Илии пророка наводят нас на некоторые размышления. В течении нескольких столетий, иконописцы предпочитали изображать, именно, «Огненное восхождение Илии на небо». Иконы данного цикла показывают пророка суровым и грозным, таким же он предстает и на лубочных картинках, имевших широкое хождение среди простого народа. Эпитеты которые давал Илье народ, указывают на связь ветхозаветного пророка с грозой и дождями. «Сердитый», «страшный», «огненный», «могучий», «тученосный», «громовой» – вот только некоторые прозвища пророка Ильи, бытовавшие среди русских крестьян. Наделяя Илью грозными прозвищами, народ вместе с тем, надеялся на его защиту и покровительство. Совершая необходимые обряды и соблюдая определенные запреты, люди надеялись на то, что Илия не обделит их своей милостью, и не оставит в беде.

Если государственная религия изображала Перуна покровителем Князя, воином защищающим закон, то народные верования прочно ассоциировали образ громовержца, а в дальнейшем Илии пророка, с плодородием земли, дождями дающими богатые всходы и сулящими обильный урожай. Благодаря особой популярности святого Илии среди простого народа, сохранились фольклорные сказания, народные песни, апокрифические легенды , ему посвящённые. Анализируя такие памятники народного творчества, мы можем почерпнуть немало полезной информации об языческой предистории культа святого Илии. Связь с громом и молниями предопределила его роль в мифопоэтических текстах и народных представлениях, как змееборца, унаследованную от своего языческого предшественника. Так по народным поверьям огненные или каменные стрелы Илии направлены против змеев и нечистой силы. Московские крестьяне считали, что поражённая ударом молнии нечисть проваливается сквозь землю и может выбраться обратно, на свет божий, только через семь лет. Чтобы скрыться от преследований святого Илии, нечисть прячется под деревьями, в камнях, оборачивается змеями и рыбами в реках и озёрах. Люди верили, что в Ильин день, нечисти в воде становится особенно много, поэтому сохранился запрет на купание в этот день. В народе долга держался запрет громко кричать и петь в Ильин день. По мнению крестьян, нечисть, привлечения криком, может проникнуть через рот и овладеть человеком. Нельзя было креститься после удара грома, так как черт мог спрятаться под крёстным знамением, а как известно молния в крест не ударит. Вместе с тем существовало поверье, что Илия пророк, преследуя нечистую силу, может убить невиновного человека. Отсюда, народное представление, что убитые молнией непременно попадают в рай. Нечистая сила могла превратиться в кошку или собаку, поэтому во время грозы, крестьяне не пускали животных в дом, закрывая двери и завешивая окна.

Сербские песни наделяли Илью-пророка молнией и громом – при разделе мира ему достались «мунье и стрийеле» (молния и стрелы), почему сербы и называли его громовником; народ верил, что Илья запирает облака и посылает за людские грехи засуху на землю. Те же верования связывали с Ильей-пророком и другие народы . Осетины, даже, приносили ему жертвы, что говорит о явном языческом корне культа святого Ильи. Об убитом молнией в Осетии говорили : «Илья взял его к себе» и чествовали труп убитого. В некоторых местностях России, Илью представляли в мантии огненного цвета, в красной шапке на голове и с мечем, на острие которого горит пламя. В данном случае мечь являлся не воинским оружием, а атрибутом правосудия и справедливой кары за грехи.

В духовных стихах и легендах, Илья Пророк провозглашается установителем святого Божьего закона на земле. Не случайно, об Илье говорили : «Илья – это гнев Божий», «Илья пророк вершит суд Божий, несёт гнев Божий». Как и языческий громовержец Перун,