Роберт не сводил с нее взгляда.

— Я знаю, где найти тебя.

Он проводил ее взглядом, сунул руку в карман и достал ее удостоверение частного детектива, которое успел стянуть.

— А я знаю, где найти тебя, — ухмыльнулся он.

Студия Келли Дженсен располагалась в переоборудованной автомастерской на узкой улочке среди магазинов в Кульвер-сити. Она находилась на вершине небольшого холма, вдалеке от центральных улиц. Справа от студии протянулась парковка, где днем владельцы здешних лавок оставляли свои машины. Ночью тут было пусто. Освещал парковку только один старенький пожелтевший фонарь. Хантер оглянулся в поисках камер слежения, но их не было.

Студия была просторной и скудно, но весьма рационально обставленной. На полках и в шкафах громоздились разнообразнейшие краски, кисточки, палитры и холсты. Завершенные картины занимали всю северную стену. Они все размещались на большой деревянной стойке. Мольберт тут был только один, он находился в полуметре от огромного окна, выходившего на запад. «Наверное, Келли нравилось любоваться закатом во время работы», — подумалось Хантеру. Картину на мольберте закрывала забрызганная краской тряпка. В отличие от Лоры Митчелл, Келли, судя по всему, обычно работала только над одним полотном, а не над несколькими одновременно.

Подняв измазанную краской тряпку, Роберт посмотрел на картину, скрывавшуюся под ней. На вершине пологого холма, под темными сумрачными небесами, раскинулись руины старого дома, окруженного спокойными водами озера. Хантер отступил назад, чтобы получше разглядеть полотно.

Келли работала в стиле реализма, и эта картина дышала жизнью. Казалось, что зритель стоит на берегу, глядя на горизонт. Но при этом Дженсен удалось использовать довольно странный прием, с которым Роберту еще не приходилось сталкиваться: весь пейзаж воспринимался так, будто зритель смотрел на него через закопченное стекло. От полотна веяло грустью, все было серым, тучи готовы были разродиться грозой. Картина выглядела настолько реальной, что Хантеру стало холодно. Он поднял воротник, грея шею.

Помещение, в котором работала Келли, было просторным и почти пустым. Из мебели тут были только полки и шкафы у стен, стойка для полотен, старое потрепанное кресло в паре метров от окна и мольберт. Ни тебе двухметровых полотен, ни перегородок, ничего. Тут негде было укрыться. В одном углу ютилась импровизированная кухонька, в противоположном — маленькая барная стойка. Роберт все осмотрел. Убийца никак не мог спрятаться здесь, а потом подкрасться к Дженсен незамеченным.

Подойдя к окну, Хантер залюбовался открывавшимся отсюда видом — студия находилась на вершине холма, и ничто не препятствовало взору. Неудивительно, что Келли предпочитала рисовать, стоя лицом к окну.

Детектив проверил замки. Все они были новыми и очень надежными.

Небольшая парковка находилась слева от дома, и из окна была видна только ее часть.

И вдруг всего в метре от Хантера что-то пронеслось за окном — с невероятной скоростью.

— Черт! — Отпрыгнув, Роберт схватился за пистолет.

По подоконнику пробежала черная кошка. Хантер замер на месте, вытянув руки вперед. Пальцы лихорадочно сжимали рукоять пистолета, пульс зашкаливало.

— Проклятье! Второй раз на ночь! — выдохнул он.

Как же он не заметил кошку? Придвинувшись поближе, Роберт присмотрелся внимательнее. Снаружи было темно, и потому оконное стекло сейчас больше походило на полупрозрачное зеркало. Ночью человек в черной одежде мог следить за Келли, и девушка не заметила бы его. Хантер распахнул окно, и прохладный ветерок нежно коснулся его лица. Перегнувшись через подоконник, детектив осмотрел соседние магазины и парковку. И тут он заметил, что на противоположной стене что-то мигает.

Джессика Блэк вскинулась ото сна от жуткого крика: по телевизору показывали старый черно-белый фильм ужасов категории «В». Девушка уснула на диване, забыв выключить телевизор.

Сонно протерев глаза, Джессика с трудом села на диване и обвела взглядом комнату, пытаясь понять, куда же подевался ее парень, Марк.

Марка нигде не было.

Женщина на экране завопила опять, и Блэк, поспешно нащупав закатившийся под плед пульт, выключила телевизор. Ароматизированная свеча почти догорела. В комнате едва уловимо пахло яблоками и корицей. На минутку Джессика залюбовалась ее пламенем.

Рядом на диване лежала акустическая гитара «Вехтер». Все еще глядя на огонь, девушка пробежала пальцами по струнам, предавшись воспоминаниям.

Первую гитару Джессике подарили на день рождения. Папа купил инструмент на распродаже. Это была старая, поцарапанная коряга с ржавыми струнами, чье звучание напоминало скорее стон подыхающего пса, чем музыку. Но даже в таком возрасте девочка уже понимала, что отец потратил на гитару больше денег, чем мог себе позволить. И все только для того, чтобы она была счастлива. А Джессика и вправду радовалась подарку.

Ее увлечение игрой на гитаре началось за два года до этого.

До того как мама заболела, она каждый вечер водила Джессику гулять в маленький парк неподалеку от дома. Однажды, когда они подошли к своей любимой лавочке, оказалось, что рядом на лужайке расположился старый негр, игравший на гитаре. Вместо того чтобы веселиться с другими детьми, Джессика уселась на траву и стала слушать музыку, очарованная звуками, которые старику удавалось извлечь из шести струн.

Тот негр больше не возвращался в парк, но девочка его не забыла. Через неделю ее мама заболела. Врачи не могли понять, что с ней. Болезнь быстро развивалась, превращая улыбчивую энергичную женщину в живой скелет. Отец Джессики чах вместе со своей женой. Ее состояние становилось все хуже, а он все больше впадал в депрессию. Зарплаты продавца в супермаркете едва хватало на жизнь, а через два месяца после того, как мама заболела, отца уволили. Семью постиг финансовый крах.

Мать Джессики умерла на следующий день после того, как врачи диагностировали у нее редкую форму рака.

Последним счастливым воспоминанием девочки был тот вечер в парке, когда они с мамой слушали звон гитары.

Джессике казалось, что всякий раз, когда она играет, это воспоминание будто оживает в ее душе. У нее не было денег на уроки музыки или учебники, но все свое свободное время она проводила с гитарой. Вскоре Блэк разработала собственную технику игры. Она перебирала струны, пытаясь выяснить, на что еще способен этот инструмент. Ее стиль был уникален. Такого еще никто не слышал.

Когда Джессике было девятнадцать, одна независимая компания звукозаписи в Лос-Анджелесе предложила ей сотрудничество. Блэк выпустила шесть альбомов и совершила несколько гастрольных туров по стране. Ее знали и ценили любители джаза, но ее музыка была слишком необычной, чтобы пускать ее в эфир популярных радиостанций.

Три года назад менеджер ее компании решил обратиться к потенциальным покупателям напрямую. Он снял Джессику в паре клипов и выложил эти записи на ютуб, делая ставку на талант и красоту девушки.