– А вы надолго? – только и поинтересовался Кифаса, в упор глядя на объемистую грудь бикаэлки.

– Сейчас ты поедешь по адресу, который я тебе сообщу, – деловито продолжала Амсадди, проигнорировав его вопрос, – и заберешь оттуда двух человек. Двух, – для ясности она выставила два пальца, точно Пинга был полным дегенератом. – Взрослого мужчину и мальчика приблизительно двенадцати лет. Ты привезешь их сюда. Если там будет засада – уходи, сюда не возвращайся. И дай нам знать. Я передам на твой лоцман ком-код к системе допуска в Посольском департаменте. Через него ты со мной и свяжешься. Если что-то пойдет не так, немедленно сообщай туда. Мои девочки будут наготове.

Кифаса стоял и ошеломленно таращился на бикаэлку, переваривая услышанное.

– Так вы надолго?

Юдгару вдруг стало неудобно. Бикаэлка и в самом деле вела себя так, будто это жилье принадлежит личной ей, а Пинга здесь – заезжий гость.

– Насколько понадобится, – отчеканила Амсадди. – Думаю, десять тысяч кредитов – хорошая компенсация за беспокойство. – Она испытующе смотрела в круглое лицо таксиста, взгляд карих глаз быстро-быстро забегал из стороны в сторону. Он явно соображал – настолько ли это выгодное предложение, чтобы подвергать себя опасности. А вдруг все-таки нет? Он открыл рот, но Амсадди даже не дала ему вякнуть:

– Вот и отлично, считай, что мы договорились. А теперь бери свой скиммер и дуй за моим мужем и щенком.

И с этими словами она выпроводила его за дверь, даже не дав опомниться. Да, замашки у этой дамочки явно армейские. И почему это бикаэлки не желают служить во флоте? Им, как десантникам, цены бы не было. Вот уж у кого дисциплина – в крови.

– Теперь ты, – Амсадди повернулась к Юдгару, и ему сразу стало не по себе.

– Что опять не так?

– Отсоединяй свой лоцман.

Юдгар послушно выполнил требуемое: отдал мысленный приказ, подождал, пока прибор оборвет нейросвязи с его мозгом, затем отсоединил его. Это совсем не то, что в нейросимуляторе на «Глитрази». Тогда было больно. Амсадди взяла его лоцман, отнесла в утилизатор, заодно отправив туда и свой.

– И как же мы теперь свяжемся с твоими «девочками» из посольства? – съехидничал Юдгар.

– Найду способ, – отрезала бикаэлка. – Иначе нас вычислят где угодно.

Юдгар отправился в гостиную, собираясь включить визор. Ему очень хотелось знать, что же произошло в отеле. И теперь сидел напротив экрана на всю стену и размышлял: как могло так оказаться, что все эти девятнадцать человек погибли из-за него одного? Почему убийца не настиг его сразу и не прикончил на месте? И тогда бы никаких жертв…

Амсадди вошла в комнату, бросив на диван рядом тяжелый лазерный слейер. Она была спокойна и невозмутима, как всегда. Ни следа слез, глаза холодные и отрешенные. Глаза убийцы. Юдгар всякий раз старательно отводил взгляд, когда она смотрела на него.

Она опустилась напротив, прямо на пол, прислонившись спиной к экрану. Затем протянула ему маленькую бутылочку с какой-то коричневой жидкостью. Юдгар даже не сразу понял, чего она хочет от него. Затем взял напиток, открыл, сделал глоток. Горькая, жаркая волна прокатилась по пищеводу, ударила в желудок, толкнула тело вперед. Он едва не выблевал все это прямо себе под ноги. Амсадди ждала, бесстрастно разглядывая его черными глазами.

После первой реакции наступило легкое головокружение. Юдгар почувствовал, как мышцы начинают расслабляться. Он сделал еще один глоток, вытер губы тыльной стороной ладони. Ощущение было отвратное. Он ощущал, как в носу щипит, на глаза наворачиваются слезы. Он чувствовал себя виноватым во всех этих смертях. Он не знал Фисто Пиллета, не знал Бешь Ависса, не знал тех бикаэлок, что были с матерью-настоятельницей… но с Серджио он успел познакомиться, и это казалось зверски несправедливым. У Серджио семья. Он хотел иметь третьего ребенка, планировал ради этого улететь на Кадрияр, а теперь… теперь похороны, торопливые и бесполезные слова утешения и соболезнования. И еще обугленный труп Таклид-Ди. Он много раз просматривал одни и те же кадры из хроники. Гостиничная камера с хладнокровной скрупулезностью запечатлела всю сцену в его номере.

Вот человек поднимает забрало шлема, обнажая лицо. Это не было случайностью – профессионалы их не допускают. Не могло быть это и игрой на публику. Человек делал это совершенно осознанно, прекрасно зная, что теперь, когда его вот так снимают на лазерный носитель, рисунок его радужки потом легко восстановить во всех подробностях. Но это, похоже, его не волновало. Вот он подходит к Таклид-Ди, склоняется над ним… глаз не видно, но между этими двумя происходит нечто совершенно непонятное. Кожа пси-вампира сначала краснеет, потом сквозь поры начинают проступать мелкие капельки крови, а потом… потом все тело вдруг разом иссыхает и обугливается.

Юдгар с шумом выдохнул, закрыл ладонью глаза и попытался сосредоточиться. Он еще не совсем осознавал, но именно в этом моменте заключалась какая-то подсказка.

Что делал синеглазый? Он просто смотрел. Пси-вампира нельзя убить… вернее, убить крайне тяжело именно потому, что он черпает энергию из окружающих. И, стало быть он наверняка попытался проделать это и с тем, синеглазым. Тогда что произошло? Не та энергия? Но для пси-вампира все равно, какой энергией питаться. Боль, радость, экстаз… все годится. Хотя, конечно, они предпочитают «питаться» болью – более эффективно. Тогда что?

Он снова прогнал момент. Кожа краснеет, выступают крохотные капельки крови…

– Нам надо отправляться на Алгисту.

Слова прорезали тишину, проскальзывая мимо сознания. Юдгар зябко передернул плечами, хотя в квартире стояла стабильная температура, и отстраненно уставился на бикаэлку, которая все так же неподвижно сидела напротив, на полу, прямо под экраном визора.

– Я не знаю, чего вы от меня ждете, но вы наверняка ошиблись в выборе, – глухо сказал Юдгар. – Боюсь, что они все погибли напрасно.

– Напрасных смертей не бывает, – возразила Амсадди.

Он знал, что совесть еще долго не даст ему покоя, и все же… Было в ее тоне нечто, что принесло ему некоторое облегчение. Она не считала его виновным в чем-либо. Пока. Он – сопливый курсантишка, выдворенный с «Глитрази» за трусость и едва не отданный под трибунал, не мог даже сравниться с Серджио, с Таклид-Ди, с Матерью-настоятельницей… но если их смерти не напрасны, как говорит Амсадди, то что же такого он должен совершить в своей жизни, чтобы искупить их?

Он выключил визор и тяжело вздохнул.

– Расскажи.

– Что?

– Расскажи, чем для вас так важен дракон? Я не последний идиот, и понимаю, из-за чего все завертелось.

Амсадди пожала широкими плечами.

– Это долгая история, она касается развития нашей цивилизации.

Юдгар снова вздохнул. Ну и как ее убедить? Как заставить разговориться? Он попытался зайти с другой стороны:

– У нас есть время, не так ли? Не лучше ли будет, если ты используешь его для того, чтобы хоть немного ввести меня в курс дела? Если я буду понимать, чего вы от меня ждете, то может быть, шансы на то, что я это выполню, повысятся?