– Мы с Полин поднимаем все проблемы, без ограничений. Уважение к людям, старше они или младше, – это главное, что мы хотели бы в нем воспитать. Мы четко объяснили, что мы обо всем этом думаем и чего ждем от него.

– Он как-то отреагировал?

– Думаю, он все понял. Я наблюдал за его поведением – как он ведет себя с матерью, с пожилыми людьми и даже с животными. Это хороший парнишка. Просто сейчас он переживает период самопознания, с которым мы все рано или поздно сталкиваемся.

Директриса улыбнулась. Полин не могла прийти в себя. У доктора получилось!

– Я приятно удивлена вашей оценкой поведения сына. Чувствуется подход практикующего врача. Если бы все родители сохраняли вашу бдительность…

– Каждый делает, что может. Все зависит от нашего восприятия.

Легкость, с которой Тома окунулся в роль отца, потрясла Полин. Но по большому счету он ничего не выдумывал. Он вел себя с ее сыном так же, как со всеми постояльцами: дружелюбно наблюдал. Он проводил свое время за изучением людей и попытками их понять. На секунду Полин охватила паника – она осознала, что в нее он вглядывался с той же проницательностью.

– Ты согласна, дорогая?

– Что?

Доктор с улыбкой накрыл своей ладонью руку Полин. Если бы только это происходило где-нибудь в другом месте, а не в кабинете директрисы…

– Да, конечно. Я согласна.

Медсестра не имела ни малейшего представления, что она только что подтвердила. Возможно, речь шла о том, чтобы перекрасить ее ребенка в фиолетовый цвет или назначить ему двести ударов плетью?

– Ну что же, теперь я спокойна, – поднимаясь, сказала директриса. – Думаю, что сложный период нашего Тео скоро превратится в далекое воспоминание.

– Можете на нас рассчитывать, – подвел итог Тома, пожимая ей руку.

* * *

Выходя из школы, Полин витала в своих мыслях. Ей никак не удавалось забыть то ощущение, что она испытала, когда доктор коснулся ее руки. К тому же впервые за все время она назвала его по имени…

Что касается доктора, он тоже пребывал в не совсем адекватном состоянии. Он спрашивал себя, что он делает здесь, занимаясь чужим сыном, в то время как его собственная дочь не подозревает о его существовании. Если он по-прежнему надеялся узнать, что значит быть отцом, сегодняшний день не принес ему ответа.

Тома терпеливо ждал, украдкой поглядывая в окно. Он тщательно разработал свой план. Учитывая время, которое обычно тратил Ромен, чтобы подняться к себе, после того как припаркует машину, доктор прекрасно успевал занять нужную позицию.

Ромен начинал свой день около половины девятого и возвращался в квартиру, как правило, к пяти часам вечера, затем снова уезжал. Иногда он ехал на встречу с Эммой, но не каждый день. Это нередко усложняло ситуацию, поскольку, как только его жилец уезжал, Тома, в свою очередь, направлялся в центр города вместе с Полин, надеясь хоть немного побыть рядом с Эммой, в случае если ее друг едет не к ней. Ему также доводилось приезжать в дом престарелых следом за Роменом. Но чаще всего доктор уже находился в комнате, посвященной дочери, когда слышал, как возвращается молодой человек.

Тома быстро привык к его присутствию и начал лучше его узнавать. По тому, как парень спускался утром по наружной металлической лестнице, доктор уже знал, вовремя ли встал друг его дочери или проспал и собрался наспех. Тома было сложно уснуть, пока его жилец не вернется. Его даже ободряла мысль о том, что теперь в доме ночует не один, а двое здоровых мужчин. Это создавало дополнительную безопасность для постояльцев. Доктор никогда не забывал о том, что спокойствие не бывает вечным.

На прошлой неделе, довольно поздно, Тома слышал, как Ромен играет на гитаре. Несколько аккордов в первый вечер и все больше в последующие дни. Мелодии были простыми, но чувством ритма исполнитель бесспорно владел. Ромен использовал по назначению инструмент, оставленный директором в декоративных целях. Иногда молодые самцы удивляют старших.

Единственным минусом было то, что Тома больше не мог открывать окно, из которого он слышал пение Майкла. Теперь он регулярно выходил в сад. Иногда ему даже доводилось наслаждаться сольным концертом, глядя на котят Элен, играющих при свете луны. Они подросли, и мать позволяла им добегать до фруктовых деревьев. Если пожилая дама стояла возле окна, Тома разговаривал с ней. Она упивалась этими моментами, сравнивая ситуацию с балконной сценой «Ромео и Джульетты».

Внимание доктора привлек звук подъезжающей машины. Ромен, наконец-то. Тома поспешно вышел на лестничную площадку. Она встал так, словно собирался войти к себе, держась за ручку двери, готовый быть прерванным своим жильцом, «чудом» вернувшимся именно в эту секунду.

Тома не впервые организовывал такую «случайную встречу». Он уже как-то делал это на тропинке долины Капура. Тогда ему нужно было добиться от отца Киша-на разрешения остаться жить в деревне. Молодой врач ждал больше трех часов под палящим солнцем, делая вид, что только что спустился с горы. Когда, наконец, долгожданная встреча произошла, Тома уже получил солнечный удар и лепетал что-то бессвязное, не имеющее никакого отношения к тому, что он собирался сказать. Даршил тысячу раз прав, утверждая, что случайностей не бывает.

Застыв на лестничной площадке в нелепой позе, доктор напоминал одну из пластмассовых фигурок своей дочери. Идея вдруг показалась ему не очень удачной. Слишком натянуто, неестественно. И Ромен почему-то не шел. Он давно уже должен был подняться наверх. Он никогда так не задерживался, даже когда нес свои покупки.

Тома подумал, что будет более разумно подождать его в нескольких шагах от своей двери и начать двигаться, когда он услышит, как молодой человек поворачивает ключ в замочной скважине. Это создаст более естественную динамику. Но Ромена по-прежнему не было. Доктор решил пойти к окну своей комнаты и посмотреть, что молодой человек делает внизу. Не успел он войти в квартиру, как раздался стук входной двери. Вот черт, вся подготовка насмарку. Теперь Тома нужно было импровизировать, а он этого не любил. Он вышел в тот момент, когда парень уже входил к себе.

– А, это вы, Ромен? Здравствуйте.

– Здравствуйте, месье.

– Как ваши дела?

– Замечательно.

– Раз уж я вас встретил, могу я вам задать один вопрос?

– Да, конечно.

– Когда у вас будет свободная минутка, не могли бы вы взглянуть на мой компьютер? Я в этом плохо разбираюсь, но мне кажется, что он виснет, как это принято у вас говорить. Это ведь по вашей части?

– Да, я обязательно посмотрю.

– Когда вы сможете это сделать?

Ромен задумался.

– Я планирую уехать не раньше чем через час. Так что могу провести диагностику прямо сейчас, если хотите.

Мужчины прошли в кабинет директора, Ромен устроился за компьютером, а доктор встал за его спиной. Тома смотрел сверху вниз на кавалера своей дочери. Он мог совершенно безнаказанно разглядывать его руки, волосы, плечи, шею – все те места, которые обожала ласкать Эмма. Тома забавлялся про себя, отмечая про себя различия между «Роменом-компьютерщиком-жильцом, пытающимся произвести впечатление на старшего самца», и «Роменом-соблазнителем-красивым парнем», каким он обычно был с Эммой.