Хромов вновь возвращался к миражам. Но на этот раз у него похоже есть ключ: Егор. Как поведал профессор, юноша, оказывается, зафиксировал на бумаге все пейзажи. Остается только хорошенько проанализировать изображения.

Аганин-младший в наслаждении замер в привычной для себя позе: забравшись с ногами на стул, зажав в зубах карандаш, мазюкал кисточкой по альбомному листу.

— Очередная фантазия на тему ночного абсурда? — заглянул через плечо Денис.

— Пытаюсь поймать цветовое пятно, которое родилось в голове, — вынув свободной рукой карандаш изо рта, пробубнил художник. По тону чувствовалось: хозяин комнаты недоволен, что ему помешали. — Не получается передать оттенки, снилось что-то очень сложное.

— У меня просьба, — Хромов понял, что беседы по душам сейчас не получится. — Хочу как-то разнообразить окружающий мир, а то глазу нечем зацепиться: стены и стены.

— Решил взять картины? — догадался юноша и гордо выпятил подбородок. — Все обитатели лакуны рано или поздно украшают комнаты моими акварелями.

— Точно, — гость стал перебирать сложенные на столе листы. — Но есть проблема. Я не поклонник абстракций, они навевают скуку. Предпочитаю в искусстве реализм. А ты специализируешься только на "пятнах". Может быть, сделаешь для меня что-то специально?

— Я не работаю на заказ, — все таким же высокомерным тоном ответил Егор, по сути, он впервые столкнулся со своим истинным поклонником: никто больше в лакуне акварельные фантазии не считал искусством. И поэтому не знал, как себя вести: если запанибратски, то не уронит ли это его честь как художника? — Но…, - сделал он выжидательную паузу, чтобы выглядеть достойно, — но могу предложить кое-что.

В душе Егор был так горд и рад, что слишком рьяно соскочил со стула — опрокинутый табурет с грохотом повалился на пол. Не поднимая его, юноша бросился к шкафу и выхватил оттуда кипу листов. Бросил картинки на пол, упал рядом на колени и начал быстро-быстро перебирать.

— По просьбе отца я зарисовывал каждый пейзаж, который появлялся в лакуне, — стал он вытаскивать и складывать отдельно нужные акварели.

Денис ходил от работы к работе и считал про себя: изображений больше трех десятков. С большим объемом данных трудно работать. Нужно выделить одну определенную группу пейзажей. Но по какому принципу отбирать?

— Ты можешь разложить картинки в порядке, как они появлялись? — предложил Денис. — И надписать число, год.

— А ты способен сказать, какой сегодня месяц или день недели? — в свою очередь задал вопрос Егор.

— М-м-м, — бессильно развел руками парень.

— В лакуне, — в голосе Егора послышались знакомые профессорские нотки, — времени не существует. Здесь никто не ведет календарь, не считает дни и годы.

— Тогда попробуй выбрать те, — в задумчивости потер лейкопластырь на щеке (это уже становилось его новой привычкой) Хромов, — которые сопровождали появление в лакуне колонистов. Сможешь?

Егор не знал, почему гость не сгребет все работы под мышку, а пытается их как-то систематизировать, но тоже принял активное участие в игре. Пол превратился в шахматное поле: Аганин-младший передвигал картинки, менял их местами, что-то откладывал, потом, хлопнув себя по лбу, возвращал убранный набросок обратно. Так под ногами осталось ровно 6 листов, соответствующих количеству провалов в лакуну: морской берег, безумный ливень стеной, красочный осенний лес, клочки серого утреннего тумана, горная вершина на фоне цепи снежников и летнее поле до горизонта.

— Уже что-то вырисовывается. Работаем дальше, — Денис наклонился и, взяв в руки одну из работ, положил ее крайней справа. — Если невозможно указать, когда точно случились пейзажи, то хотя бы попробуем определить их очередность. Мы с Джином очнулись на берегу моря. Я даже почувствовал, как скрипит песок у меня под спиной.

— Самовнушение, — хмыкнул Егор. — Настолько естественным выглядит пейзаж. Мы в первый раз тоже переполошились, когда обнаружили на кухне роняющие листву березы и клены, — юный художник переложил в начало ряда лесной пейзаж. — Папа их шваброй тыкал, настолько уверился, что деревья настоящие.

Постепенно выстроилась история жителей лакуны "в пейзажах": Милу Евгеньевну "приветствовала" горная вершина, появление Ланы и Травкина сопровождалось туманом, Алик "вошел" вместе с полем, а дядя Миша в ливень. Денис пронумеровал и подписал каждую картинку и только теперь сложил их вместе и отправился к себе.

Думать.

Он прислонил к стене 6 картинок в хронологической последовательности, подтащил мат, улегся на нем поудобнее и стал внимательно разглядывать пейзажи, перебегая глазами с одного на другой. Рядом мгновенно расположился и Джин, повернув морду в ту же сторону: надо же разгадать план хозяина.

— Гав, — застучал по мату хвост. Пес узнал дну из картинок.

— Правильно, — щелкнул по влажному собачьему носу хозяин, — крайняя справа посвящена нам. Помнишь, ты тогда дышал как паровоз, в полной отключке, задрав лапы кверху. Незабываемое зрелище.

Джин, сделал вид, что понимает, о чем идет речь: стыдливо, на всякий случай, прижал уши.

— Нет, Егор все же абстракционист, — продолжал вслух рассуждать Денис. — Даже рисуя конкретные события, он умудрился исказить перспективу. Вот, смотри, — призывая в свидетели Джина, парень подтянул к себе горный пейзаж. — Вершина неестественно вытянута и чуть наклонена назад. Или еще один пример, — в руках теперь оказалось изображение ливня, — дождевые струи явно стремятся не только к земле, но и в правую сторону. Странно…

Денис опять положил картинки на свои места. Удивительная, ничем не объяснимая деталь. Абсолютно все пейзажи грешили пространственными фантазиями: изображения имели тенденцию склоняться назад или куда-то вправо. И только последний пейзаж безупречен в своей реальности. Но художник не меняет своего видения. И если привык к абстрактным категориям, то будет придерживаться их постоянно. Что же заставило вдруг изменить своему кредо? А может быть, Егор и не изменял себе, а как настоящий мастер все зафиксировал точно, и именно пейзаж с морским берегом располагался идеально в отличие от всех остальных картинок? Но почему?

Хромов нервно вскочил: он чувствовал, что находится на правильном пути, разгадка где-то рядом, нужно только продолжить цепочку рассуждений. Итак, попробуем сформулировать вопрос иначе: почему пейзаж, сопровождающий момент прихода в лакуну Дениса с Джином, зафиксирован идеально, а все остальные имеют отклонения, причем в одну сторону? Кстати, в каких местах обнаруживали других колонистов?

Денис кинулся к столу, "открыл" сделанную телефоном фотографию еще одной картинки Егора, вернее точного плана входа жителей лакуны. Так, Аганины появилась рядом с игровой, позже на кухне "родился" осенний лес и — Денис взял в руки первый пейзаж — изображение вытянуто немного вправо. Словно иголки впились в подушечки пальцев — нервное возбуждение нарастало. Следующая — Мила Евгеньевна, она вышла на втором этаже из своего кабинета, Егор зафиксировал в тот же день горную вершину, которая на его картинке неестественно вытянута вверх и немного назад. Пейзаж, несомненно, пытается показать связь с пульсацией лакуны. Лана и Травкин очутились в комнате Егора, смотрим сопровождающий их мираж — клочки тумана вновь едва заметно, но все же скошены вправо. Алик очнулся ночью в коридоре — сменившее старую картинку поле тоже исказилось, как и ливневые полосы, которые сопровождали пробуждение дяди Миши. И только вход Дениса с Джином, которых обнаружили непосредственно внутри пейзажа, на морском берегу никак не повлиял на перспективу: картинка точна до миллиметра, без каких либо геометрических искажений.