Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Почему?
– Языковой барьер, плюс новая команда, новый город, тренировки, которые здесь разительно отличаются от наших. Ну, и один. Почти полгода я здесь был один. Это угнетало, – говорит с какой-то горечью Рысев и делает глоток вина. А меня отчего-то задевает это “полгода”. Это значит что? Потом кто-то у него появился? Пока я ходила последние месяцы с Лясей, у него тут жизнь стала налаживаться?
– А потом?
– Что потом?
– Ну, ты сказал, почти полгода. А потом? Кто-то появился в твоей жизни, Рысев? – даже заметить не успеваю, как расслабленность из голоса улетучивается, и он начинает едва ли не звенеть.
– Угу, – ухмыляется Леша, явно заметив такую перемену. – Появился.
– Кто?
– Лучше ты мне скажи, – подается вперед мужчина, упирая локти в стол. – Как быстро ты сошлась с Санчесом? Это ведь он отец Ляси, Илана?
Секунда. Две. Три. До моего чуть захмелевшего с глотка вина мозга слишком долго доходит понимание услышанного, но когда доходит:
– Что? О чем ты? – морщусь, откладывая вилку с ножом, чтобы, не дай бог, не случилось непоправимого. А то руки уже трясутся от подступающей злости. Но я только плотнее кутаюсь в плед. – Что за бред ты несешь?!
– Что слышала, – говорит ровно Рысев, не сводя своих цепких глаз. – Я ведь возвращался. Спустя два месяца после того, как ты ушла, я возвращался в город, Лана.
– Я понятия об этом не имела. Я знала, что после нашего расставания ты подписал контракт и уехал. На этом все. Да и каким боком здесь Чесовец?
– Я возвращался за тобой. Я хотел забрать тебя с собой, – продолжает огорошивать Рысев.
– Что-о-о? – выходит чуть слышно на выдохе.
– Именно. Мне и правда было тяжело в Штатах, в частности, и потому, что ты была мне нужна, – чуть ли не рычит Леша, сжимая губы. – Не думал, что так вообще может ломать, но понял, что без тебя не смогу.
Он говорит, а у меня сердце с каждым словом начинает болеть все сильнее. А жгучая обида выползает из самых потаенных уголков, накрывая с головой.
– Сначала трахался с бабами по отелям, а потом вдруг решил, что я тебе нужна? Не поздно ли опомнился, Рысев?!
– Да, судя по всему, и правда поздно, потому что когда я вернулся и поехал в город, мне предельно ясно дали понять, что ты счастлива и из жизни своей меня вычеркнула. Быстро, однако, не находишь? Да еще к тому же я приезжаю и узнаю, что ты беременна. Да от кого, Лан? От Санчеса? Серьезно?
– Что за чушь ты несешь?! – подскакиваю с места, хватая полетевший с плеч плед. – Ты вообще себя слышишь?! Да даже и если так, какое, черт возьми, ты имеешь право меня обвинять?! Ты первый поставил крест на нашем будущем! Первый, Рысев! – чуть ли не кричу, выпучивая в неверии глаза.
– Да не было ничего в тот вечера, ясно! – теперь теряет контроль над собой и Леша, подскакивая с места. – Я уехал из этого гребаного отеля! Просто, мать его, уехал, Лана! – рычит и трясет своими внушительными кулачищами. Глаза мечут молнии, а желваки на лице ходят от натуги. – Да, я поехал с ней, но на этом все! – повторяет Рысев, – не изменял, ясно? – упирает руки в бока Рысев и буквально пронзает насквозь своими чернющими глазами, сверкающими в свете ночника.
Мое сердце в груди скачет, выдавая нервное и монотонное “тук-тук-тук”. А информация пытается каким-то образом утрамбоваться в голове, но тщетно.
– Меня, млять, накрыло, – качает головой Леша, отводя взгляд и ероша пятерней шевелюру. – Я в тот вечер вообще себя не контролировал, и я не знаю, что это была за херня. Я в клуб-то заехал всего на пару минут, но потом один коктейль, второй, третий, я, блядь, за руль в тот вечер сел под градусом! – продолжает выкладывать правду Рысев, с каждым словом добивая все сильней. – Понимаешь? Я в жизни в адекватном состоянии этого не сделал бы. Ты же знаешь меня, Лана! – буквально шепчет последние слова Леша.
– Но все казалось таким очевидным! И я думала…
– Плохо ты думала, – перебивает Леша, хватая бокал и залпом опустошая.
– У меня не было ничего с Санчесом. То есть… – выдыхаю, – совершенно ничего. Да, мы сходили в кино, да, он пытался ухаживать, но я быстро все это прекратила, Рысев! Я не знаю, что и кто тебе сказал, но тебя обманули! – поджимаю губы, внутренне содрогаясь. Мы оба сейчас вступаем на очень опасную тропу. Готов ли Леша узнать, что Алексия его дочь? А я? Я готова ему рассказать?
– Тогда ты понимаешь, что я сейчас спрошу?
Понимаю. Поэтому молчу и даже дышать боюсь, когда Рысев угрожающе медленно огибает стол и, спрятав руки в карманы брюк, замирает напротив меня. Грудная клетка мужчины тяжело вздымается, а на шее от напряжения вздулась вена.
– Если твоя дочь не от Санчеса… – продолжает Леша, оттесняет меня к стене дома. Упирается руками по бокам от меня, отрезая все пути к отступлению. Замирает так близко и смотрит, будто в душу заглядывает.
– Чья Ляся дочь?
Вот и прозвучал этот вопрос. Вопрос, ответ на который сейчас пошатнет жизнь обоих. Глубокий вдох, и рваный выдох...
– Твоя, – шепчу, глядя глаз в глаза. – Ты был прав, Рысев. Алексия – твоя дочь, – говорю дрогнувшим голосом, и это все, на что у меня хватает сил.
Глава 33. Рысь
Твоя.
Я знал.
Твою мать, я так и знал! Чувствовал, что не зря меня, как магнитом, тянет к этому ребенку! Не может так тянуть к чужому чаду! Не может так разрываться сердце от вида чужой дочери!
Моя.
Ляся. Кареглазое, кудрявое чудо – моя дочь! Моя плоть и кровь!
Наша. Наша с Ланой дочь.
Я чувствовал, даже глубоко внутри знал, готовился, что, когда я задам ей этот вопрос, услышу именно
