Я скидываю сандалии и иду за Войским, ломая пальцы. Опять нарядилась в платье, что для меня совсем не свойственно. Сарафан длиной по колено бежевого цвета и волосы в хвост.

— И чем мы займемся? — Спрашиваю и замираю на пороге комнаты Яра.

Он резко разворачивается и кидает меня к себе на плечо, заставляя ойкнуть от неожиданности. Вот же! Что творит?!

— Отпусти меня! — Для убедительности стучала кулаками по его спине, но Войский не слышал и не реагировал на эти движения. — Яр, это не смешно!

Один ловкий поворот, и я уже не в его руках, а на широкой софе пытаюсь отползти подальше. Ярослав усмехается, на мои попытки бегства.

— Лесенька, ты сама хотела, чтобы я стал твоим парнем.

— Чтобы защитить, а не…

— Извини, от себя, — он наклонился, осматривая меня с ног до головы, — я никого защитить не могу.

Сердце до горла подпрыгнуло, потому что Войский остановил взгляд на задравшемся сарафане, и я густо покраснела. Нервно одернула пальцами ткань.

— Ты же не станешь…?

Договорить не смогла из-за улыбки, которая расплылась по лицу Яра. Что… Что происходит?

— Ты бы видела себя, Смирнова. — Войский нагло надвигается на меня, заставляя зажмуриться, но я тут же распахиваю глаза, потому что он падает рядом со мной и тянет руку к столу. — Пошутил я, а ты купилась. Давай, отмирай, и будем штурмовать инглиш. Надеюсь, ты не так плоха в нем, как кажешься.

Глава 22. Нахал

Олеся

— Ты перестанешь?

Складываю руки на груди и недовольно соплю, пока Войский смеется. Заразительно ухахатывается, держась за живот. Я бы с удовольствием к нему присоединилась, если бы не одно НО. Смеялся он надо мной.

— Нет, Лесенька. — Яр приземляется на любимую софу и смотрит на меня, потирая глаза. — Давно так смешно не было от того, что коровы у нас, как высокопоставленные персоны подписывают документы и пьют чай. Как можно было перепутать?

Войский снова смеется, а я продолжаю наблюдать за ним, поджав губы и сдерживаясь. Смешно, конечно. Ну перепутала, с кем не бывает. Все ведь из-за него. Не могу я связно мыслить, когда Ярослав дышит мне в шею и ждет ответа. Мы уже несколько дней приходим к нему, усиленно занимаемся инглишем и играем отведенные нам роли. Пару раз его отец заходил, осматривал нас с ног до головы, мило улыбался и звал к столу. Очень странно себя чувствовала в эти моменты. Я был словно между двух огней. Сама бы с удовольствием попила чай, но Ярослав скрипел зубами. Несколько раз видела светловолосую женщину, которая хозяйничала на кухне, но Войский упорно делал вид, что ее нет. Как будто она пустое место.

Таких выкидонов, как в первый раз, больше не было. Яр не кидал меня на плечо и не изображал из себя маньяка, хотя пару раз я ловила на себе его взгляд. Темный. Прожигающий. От него у меня мурашки бежали по коже. К тому же сразу хотелось прикрыться покрывалом или чем-то огромным, чтобы утихомирить собственные ощущения.

— Хочу что-нибудь пожевать. — Войский поднимается и идет к двери. — Есть пожелания?

Отрицательно качаю головой и прикрываю книгу, которую мне старательно впихивает Яр каждый раз, когда мы оказываемся наедине. Убираю ее на стол, оглядывая светлую просторную комнату, поднимаюсь и иду к стене с фотографиями. В помещении нет ничего лишнего. Оно визуально поделено на две комнаты. Первая часть со столом, софой, несколькими пуфами, стеллажом с книгами, дисками и прочей атрибутикой, вторая с кроватью, шкафом и закрытой зоной, куда мне путь запрещен. Да и к кровати боялась приблизиться. Вдруг, шутник, не так поймет.

Светлые серые и белые тона, огромное панорамное окно. Здесь классно. Вот только я все никак не решалась спросить о женщине, с которой Ярослав практически на каждом фото. Понятно, что это его мать, а так, что хозяйничает около плиты, мачеха, только он слишком резко реагирует на любые упоминания о семье. Я не затрагивала эту тему. Хватало наблюдений со стороны, но любопытство не давало покоя.

— Вкинем в себя чипсы. Хочется чего-то вредного, а тебя нельзя, так что… чипсы. — Яр перестает улыбаться и прищуривается, когда видит меня около стены со снимками.

— Давно хотела спросить. Это твоя мама? — Прикусываю губу и указываю на улыбающуюся темноволосую женщину, рядом с которой стоит Яр, а с другой стороны пристроился его брат, Ник.

Как и говорила Ника, Никита тот еще красавчик. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, такой плещется в женском внимании, как корабль в океане.

— Да. — Ярослав проходит к софе и кидает в рот чипсы, пока я иду к нему.

— А что с ней случилось? Где она?

— Умерла. — Войский резко поднимается, как только я оказываюсь около него. — У меня дела нарисовались, Смирнова. Так что… Отвезу тебя домой.

Плечи опускаются. Обидно, что Яр не хочет рассказать о матери, но настаивать не стану. Не имею права. Встречаемся-то мы фиктивно. Киваю и иду к выходу. Весь веселый настрой парня мигом улетает в трубу, и все из-за меня с моими глупыми вопросами. Знаю, что его поведение не должно меня задевать, но почему-то задевает. Да так сильно, что я отворачиваюсь и смотрю всю дорогу в окно.

— Вечером у нас тусовка на природе. — Безразлично бросает Яр, когда я открываю дверь. — Заеду за тобой в девять. Будь готова.

Не нахожу слов для ответа. Я уже немного изучила Войского, и сейчас бесполезно отнекиваться или наседать с вопросами, к тому же, я сама сказала, что не создам проблем, поэтому проглатываю обиду и выбираюсь из спорткара. На удивление Яр не провожает меня, как обычно, а остается в машине. Медлю лишь пару секунд, после чего иду домой. Сегодня кто-то снял кафе для празднования, и тёть Соня попросила прийти к двум часам. Я лишь забежала в дом, чтобы взять чистую форму, и сразу отправилась помогать родственнице.

В последние дни мне не хватало времени на нормальное общение с мамой, тёть Соней и Никой. Алебьева и сама не горела желанием. Может, из-за того случая с Денисом, или всему виной скорый приезд матери. Ника переживала. Звонила мне вечером, а днем закидывала сообщениями. Вроде вела она себя, как прежде, но я чувствовала себя виноватой.

Зато в университете все шло, как по маслу. Никто меня не трогал. Даже слова не сказал. Только Кира убивала взглядом, и иногда, когда Ярослава не было рядом, она фыркала и норовила нечаянно толкнуть, проходя мимо.