– Она останется! – крикнула Ирина. – Мы еще чай не пили!

Елена, привставшая было, покорно опустилась на место, не посмела ослушаться. А Ирина пошла провожать гостя. В прихожей она схватила Кухара за руку и прошептала:

– Паша, я ее сейчас выпровожу, возвращайся!

Она смотрела на него умоляющим взглядом, ей хотелось доказать себе, что она еще желанна, она готова была унизиться ради этого и даже расплакаться, зная наверняка, что с Пашкой Кухаром это не пройдет. Она попыталась его обнять, но он мягко уклонился.

– Ирочка, девочка моя, мне действительно пора, честное слово. Я позвоню, обещаю. Спасибо, вечер был чудесный! Надо бы нам почаще встречаться. А насчет работы подумай, буду рад.

– За репутацию боишься? – Ирина смотрела на него с ненавистью. Переход от покорности к агрессии был мгновенным. – А вдруг всплывет? Семьянин гребаный! И крест на карьере, и президентом не выберут! А? – Она стояла между ним и дверью, заслоняя собой… амбразуру! – подумала и рассмеялась. – Ну, нет, ты так просто отсюда не свалишь! – Она отступила на шаг, впилась ему в лицо яростным взглядом и крикнула: – А больше ты ничего не боишься?

Кухар отодвинул ее от двери и сказал негромко, но так, что холодок пробежал у нее вдоль позвоночника:

– Заруби себе на своем хорошеньком носике, красавица, не родился еще человек, способный напугать Павла Кухара. Поняла? Даже не пытайся, а то, знаешь, всякое может случиться. Все под богом ходим. Ну, будь умницей, открой, тут у тебя замки как в швейцарском банке.

– Пашенька, не уходи! Помнишь, как мы тогда… Она сейчас уйдет! Пожалуйста! – забормотала Ирина. И когда за гостем захлопнулась дверь, крикнула, подавляя злые рыдания: – Жлоб! Ну, ты у меня… дождешься! Скотина!

Она сделала несколько глубоких вдохов, загоняя внутрь слезы, и вернулась в гостиную. Посмотрела на Елену, прикидывая, что та могла слышать из ее общения с этим ублюдком, улыбнулась и сказала:

– Мужики совсем с ума сошли! Проходу не дают, вот и Пашка туда же. Обещал позвонить, а я еще подумаю!

Ей было стыдно за свою ложь, за свое унижение перед Пашкой и перед этой… Вон, смотрит как, все понимает, сочувствует… ничтожество! А она, Ирина, унижалась, вымаливала, за руки хватала, но он отодвинул ее, как и тогда. Ну, подожди!

– Сейчас чай будем пить, Пашка конфеты принес.

– Ирочка, мне пора, – сказала Елена. – Я уже вызвала такси. Завтра рано вставать. Спасибо за… – Она замялась, не зная толком, за что благодарить. За прекрасный вечер? За ужин? – Мы так хорошо посидели, все очень вкусно. Ты молодец, что пригласила.

– Не спеши, подруга! Попьем чайку, посплетничаем, повспоминаем, – вдруг произнесла Ирина трезвым голосом. – Пашка слинял, а мы без него! Делает вид, сволочь, что все в ажуре. И ты туда же. Братьев Куртовых уже нет, только мы и остались… мотать срок. Все из-за вас с Пашкой! Из-за тебя! Ты!.. И что теперь прикажешь? Вся жизнь коту под хвост!

– Не знаю… – отозвалась Елена. – Если бы я знала… – Она заплакала. Слезы бежали по щекам, она промокала их салфеткой.

– Ага, теперь она ревет! Все мы из-за тебя… думаешь, я ничего не знаю? Я все видела, понятно? Ви-де-ла!

Елена испуганно смотрела на Ирину. Тут подал сигнал ее мобильный. Приехало заказанное такси. Елена поспешно поднялась. Ирина не вышла ее проводить, осталась за большим столом в одиночестве. Обежала взглядом салаты – шедевры кулинарного искусства, до горячего дело так и не дошло. Она слышала, как захлопнулась входная дверь – взметнулась желтая портьера, сквознячки пробежали по квартире, пахнуло перестоявшей едой. Ирина почувствовала дурноту. Проклятая жизнь! Все прошло. И Пашка… Все сквозь пальцы! Она налила себе вина. Выпила. Налила еще.

Она не помнила, как долго просидела за столом, глубоко задумавшись, подливая себе в бокал. Заставил ее очнуться звонок в дверь, показавшийся ей пронзительным. Пашка! Пришел все-таки…

Она с трудом поднялась и, цепляясь за стены, побрела из комнаты. Долго возилась с замками, распахнула наконец дверь… Человек шагнул внутрь и ударил Ирину в лицо, а когда она, вскрикнув, повернулась и побежала прочь, нагнал ее, накинул на шею петлю и рывком затянул…

Кристина разложила на кровати свои одежки – предстояло выбрать, что взять с собой в Португалию. Голубое платье в белые цветы – обязательно. Синее шелковое с юбкой клеш – тоже. Желтая юбка в коричневые цветы, любимая. Берем. Шелковый кремовый жакет, белые джинсы, свитера… Перевес обеспечен! Что же делать? Все бросить и купить там? Тот сказал, что Игорь не бедствует. Конечно, не бедствует, если построил дом! Дом по собственному проекту всегда был его мечтой. Игорь – талант, его и здесь ценили. Если бы не то дурацкое дело…

Она села на кровать и задумалась. Представила мысленно список необходимых дел, мысленно поставила птички. Просмотрела оставшееся. Проверить дачу! Окна, двери, сказать Мише, что она едет к Игорю, оставить на всякий случай ключ…

…Она выскочила из машины, побежала к дому. Спивак, по своему обыкновению висевший на заборе, окликнул ее.

– Миша, я уезжаю к Игорю! – радостно сообщила ему Кристина.

– В гости? – спросил тот. – Надолго? – Вопрос был не слишком деликатным, но Миша вообще простак, а Кристина была слишком счастлива, чтобы обратить внимание на такую мелочь.

– Навсегда! Я занесу тебе ключ на всякий случай. И присматривай за домом, ладно?

– Не вопрос, присмотрим. Самолетом?

– Самолетом до Лиссабона, послезавтра. Игорь встретит меня в аэропорту. У него в Португалии собственный дом! – похвасталась Кристина.

– Вам там садовник случайно не нужен? – спросил Миша. – Я бы рванул отсюда куда подальше!

– Я спрошу! – рассмеялась Кристина.

Она легко взбежала на веранду, сунула ключ в замочную скважину. Вошла, оставив дверь открытой – пусть проветрится. Миша все еще висел на заборе, раздумывая, а не напроситься ли проверить чего-нибудь, завинтить, перекрыть воду… мало ли. Женский пронзительный крик вдруг резанул по ушам. Миша сильнее уцепился за забор мгновенно взмокшими ладонями. Кристина выскочила на веранду и снова закричала.

Миша потом рассказывал, что чуть не подох со страху. «И, понимаешь, никого нет, никто за ней не гонится, а она кричит как резаная, просто истерика, схватилась за перила, на ногах не держится! А я и сам… не знаю, слова сказать не могу, что, думаю, за хренотень, а у самого… не знаю!»

…Они сидели на верхней ступеньке крыльца. Кристина привалилась спиной к перилам. Она уже не плакала, стала безучастной и смотрела остекленевшим взглядом в пространство. Миша держал ее за руку и что-то бубнил, успокаивая. Он прибежал на крик Кристины, слетев с забора, сунулся в дом и увидел в темном коридоре на полу человека. Тот лежал лицом вниз. На синей курточке слева запеклось небольшое черное пятно. С содроганием Миша понял, что это кровь. Ему пришло в голову, что человек может быть еще жив, и он, пересиливая страх, нагнулся и дотронулся до его руки. Рука была холодная. У Миши взмок затылок, и он, пятясь задом, выбрался на веранду. Кристина сидела на верхней ступеньке крыльца. Миша уселся рядом. Ему страшно хотелось спросить у нее, кто этот мужчина. Он не решился перевернуть его, чтобы заглянуть в лицо.