– Далее. Игуана нуждается в лечении. И надлежащем уходе. Поэтому я беру у нее все необходимые анализы, оставляю ее во избежании новых всплесков у себя в стационаре, и, как только ставлю диагноз, назначаю лечение, которому вы неукоснительно следуете. Это ясно?

Хозяева со вздохом кивнули, прикидывая убытки, в которые их вводит недавняя любимица.

– И последнее. Может, вспомните, что именно за целитель так вылечил вашу игуану?

– Так и вспоминать нечего, – мужчина достал из куртки помятую, но все равно узнаваемую бумажку с гербом. – Вот, я ж дела давно веду, настоял, чтобы он мне расписку выписал на своей бумаге о получении денег. Как чувствовал, что шарлатан.

Чувствовал, но все равно игуану ему доверил и денег заплатил. Заплатил, надо признать, немного. И пусть фамилия и инициалы мне ничего не говорили, но вот гербовая бумага, доступная только королевской канцелярии или приближенной к ним…

Странно как-то. Не в королевском же дворце им игуану лечили, а бумагу дали самую что ни на есть королевскую. Можно, конечно, отдать все на откуп стражам, пусть разбираются, но что-то в истории мне совсем не понравилось.

– А в какую вы клинику обращались? – я по-прежнему крутила бумагу в руке, стараясь уловить никак не формирующуюся мысль.

– Так не в клинику мы. Один посетитель трактира сказал, что есть у него знакомый целитель, так мы через него сговорились, и этот целитель сам к нам пришел. Целители же ходят по домам и сами, – пожал плечами трактирщик, а я чуть за голову не схватилась.

Ага. Ходят. К лорду Тайны в сопровождении его людей или по вызову в королевский дворец.

Нет, обычной страже такое дело отдавать нельзя. Уверена, посмотрят они на бумажку, пораскинут мозгами, да и спалят ее, чтоб глаза не мозолила. А ведь кто-то предоставляет свои услуги нелегально (могу поспорить!), прикрываясь королевскими бумагами. Ой, что-то здесь нехорошее творится. То ли бумаги воруют или подделывают, то ли…

Я с сомнением покосилась на нанесенный специальным составом и закрепленный магией герб. В свое время насмотрелась я подобных гербов достаточно, нет подделать такой сложно. Если обычной краской нарисовать может любой рукастый умелец, то магический оттиск скопировать и перенести…

Поэтому когда за дверью раздались голоса прибывших на вызов стражей, я спешно сунула бумагу в ящик стола, решив не пороть горячку и взвесить и обдумать все еще раз после окончания рабочего дня.

Хозяев игуаны увели, мы с руххом остались. Приоткрыв драпировку, я узрела умильнейшую картину. Птенец спал, засунув голову под здоровое крыло. Устал, малыш, перенервничал.

Осторожно накрыв рухха обратно, я нежно провела пальцами по прутьям клетки. И что мне с ним делать? Крыло явно повреждено, без лечения птенец не выживет. Но и отпустить его после выздоровления невозможно: родители к тому моменту о нем забудут, да и самостоятельно он никогда не найдет гнездо. А вот неприятности такому найти, как делать нечего. Тут и искать не надо: первые же мальчишки, рискнувшие взять его в руки. Или кинуть камень. Даже маленький рухх способен постоять за себя и ответить разрядом молнии. Не всякий человек после такого выживает.

Так что на волю рухху отныне путь заказан. Только устроить подобную птичку в неволе не так-то просто…

Но пора возвращаться к остальным пациентам. Вон, у ехидны капельница закончилась. Бедолага даже шевельнуться боялась, а у ее хозяина и подавно глаз подергивался. Да, игуана навела у меня шороха. Отпустив ехидну, я выглянула в коридор, отметив, что людей с клетками в нем прилично. И все они едят пирожки и булочки. Собственно, в том, что Рози распродаст всю корзину еще до конца дня, лично я не сомневалась. Только брат ее отчего-то выглядел совсем не радостно. И взгляд у него был такой многообещающий. И обещал он не самый приятный разговор. Но это после. Сначала закончим с пациентами.

Приемный день закончился как-то резко и сразу. Раз – и все перевязаны, прокапаны, привиты и так далее по списку. Один рухх дремал в клетке под покрывалом, но с ним позже разберусь.

Все это время Жак сидел в коридоре и никаких попыток заговорить со мной не предпринимал. Только за это я испытывала некое подобие благодарности, так как брату Рози явно имелось, что мне сказать и высказать. Собственно, что именно, я догадывалась, тут все слишком очевидно. Но Жак честно продержался до конца дня.

– Можно зайти? – заглянул ко мне в кабинет мужчина.

– Конечно, проходите, присаживайтесь. Вы не против, если я продолжу подготовку к завтрашнему дню?

На полки предстояло расставить все лекарства и инструменты в давно заведеном и устоявшемся порядке. Какие-то инструменты убрать в обеззараживающий короб. Заранее приготовить чистые пеленки, ветошь, бинты для перевязки. Небольшой ежевечерний ритуал.

– Местресс, мне не нравится, что Розалинда у вас работает, – без предисловий и расшаркиваний начал Жак.

Хорошо иметь дело с простыми людьми, не приходится тратить по часу на пустой разговор ни о чем.

– Человеку без магии в вашей клинике делать нечего.

– Вы так считаете?

– Да. За сегодня я увидел достаточно. И прошу отпустить мою сестру.

Мужчина не смотрел на меня и напряженно стоял, сложив руки на груди и широко расставив ноги. Устойчивая поза, из которой Жак, кажется, был готов мгновенно перейти как к обороне, так и к нападению. Сесть мой гость не пожелал, и возвышался посреди кабинета, давя на меня ростом. Точнее, пытался, пусть и бессознательно, скорее всего. Надавить на меня не настолько просто.

– Жак, послушайте, где-то на юге, говорят рабство до сих пор сохранилось, но у нас его отменили несколько веков назад. Я не держу вашу сестру. Работает она у меня по собственному желанию и, хочу заметить, с удовольствием.

– В этом и дело, – мужчина был непоколебим. – Она не хочет уходить, а вы еще и потакаете ей.

– Рози взрослая и разумная девушка, а не капризный ребенок. Кстати, достаточно взрослая, чтобы принимать решения самой.

Технически, мою помощницу нельзя принудить к чему-либо, с пятнадцати лет девушка может действовать самостоятельно. А при условии, что она работает и полностью обеспечивает себя, не находясь на содержании семьи, будь то отец, брат или муж, становится абсолютно независимой личностью. С другой стороны, попытайся она свое право использовать, ее вполне могут отлучить от дома, а до таких крайностей доводить нежелательно. Сталкивать помощницу с ее родственниками я совсем не планировала.

– Если вас волнует безопасность сестры, то абсолютно напрасно. На Рози постоянно надет артефакт пассивной защиты, он активируется сам при любых всплесках магии. И сегодня он незаметно для всех защищал хозяйку. Просто, дабы не пугать клиентов, его визуальные проявления сведены к минимуму.

Судя по тому, как сдвинулись густые брови, Жак не очень понял, но переспрашивать не стал.