— Твоя девушка не придет? — присаживаясь на соседний стул, спросил Фелипе.

В клубе почти не осталось свободных мест, над столиками стоял гул голосов, в углу играл пианист, через полчаса на сцену должен был выйти Фелипе — он играл на трубе. Над их головами лениво вращались лопасти вентилятора.

— Надеюсь, на этот раз ты не станешь так нажираться, — продолжал бармен.

— Видишь — кофе пью.

— Будь осторожен, Тони.

— Я же сказал — пью кофе.

— Я не об этом. Однажды ты влюбишься не в ту женщину, и когда-нибудь ее муж покажет тебе, где раки зимуют.

— Я, конечно, польщен, Фелипе, — ответил Энтони, заказывая еще кофе, — что ты так серьезно обеспокоен моим благополучием, но, во-первых, я всегда очень тщательно выбираю партнерш, — ухмыльнулся он. — Поверь мне, я многому научился с последней красоткой: ее муж-дантист лечил мне зубы всего через час после того, как я… имел честь развлекать его жену.

— Ах ты, бесстыдник! — расхохотался Фелипе.

— Вот и нет. Во-вторых, я больше не буду встречаться с замужними женщинами.

— Только со свободными, да, дружок?

— Нет. Других женщин не будет. Она — Единственная, и других после нее не будет.

— Не будет? До следующей недели? Или до следующего месяца? — хохотнул Фелипе. — Ну, давай, срази меня окончательно: ты подумываешь изучать Библию?

В этом-то и заключалась ирония его положения: чем больше он ей писал, стараясь убедить ее в искренности своих чувств, тем меньше значения она придавала словам, которые с такой легкостью слетали с кончика его пера. Она не раз дразнила его на этот счет, однако за шутками скрывалась неприглядная, жесткая правда.

Дженнифер, как и Фелипе, видела в Энтони человека, не способного любить по-настоящему. Человека, который желает получить запретный плод, только и всего.

— Однажды, Фелипе, я удивлю тебя, и тогда ты, друг мой…

— Тони, ты достаточно давно сюда ходишь, какие уж тут сюрпризы. О, гляди-ка, легка на помине. Вон твой подарочек. А как красиво завернут!

Энтони посмотрел на лестницу и увидел пару туфелек из изумрудного шелка, спускающихся вниз. Дженнифер шла медленно, держась одной рукой за перила, совсем как в тот день, когда он впервые увидел ее. Дюйм за дюймом она приближалась к нему и наконец очутилась совсем близко. Она слегка раскраснелась, он взглянул на нее, и сердце болезненно сжалось в груди.

— Прошу прощения, — извинилась Дженнифер, поцеловав его в щеку и беря за руку Энтони почувствовал теплый аромат ее духов, прикосновение влажной щеки. — Возникли непредвиденные… непредвиденные обстоятельства. Мы можем где-нибудь посидеть?

Фелипе проводил их в отдельную кабинку. Дженнифер села за столик, пытаясь привести в порядок прическу.

— А я уж думал, ты не придешь, — сказал Энтони после того, как Фелипе, поставив перед ней бокал с мартини, вышел.

— К нам в гости вдруг ни с того ни с сего явилась мама Лоренса. Она такая болтушка. Я сидела, подливала ей чай и боялась, что вот-вот закричу.

— А он где? — спросил Энтони, беря ее за руку под столом — господи, что за ощущение!

— В Париже по делам. Встречается с представителями «Ситроен» насчет каких-то там тормозных колодок…

— Если бы ты была моей, я бы ни на минуту не оставлял тебя одну.

— Ты, наверное, всем девушкам так говоришь.

— Перестань!

— Да ладно, не притворяйся. Ты наверняка уже испробовал все самые эффектные фразы на других женщинах. Я тебя знаю, Бут: ты же сам мне рассказывал, помнишь?

— Вот и будь после этого честным, — вздохнул он. — Неудивительно, что раньше мне такое даже и в голову-то не приходило…

Дженнифер подвинулась ближе, прижалась к нему, и что-то внутри Энтони сразу же расслабилось. Она выпила свой мартини, потом еще один, а он наслаждался ощущением, что хотя бы здесь, в этой уютной кабинке, она принадлежит только ему. На сцену вышла группа, Фелипе заиграл на трубе, Дженнифер смотрела на музыкантов, в мягком свете свечей ее лицо сияло от удовольствия. Тайком наблюдая за ней, Энтони с непостижимой уверенностью осознавал, что ни одна другая женщина никогда не вызовет у него таких чувств.

— Потанцуем?

В полумраке танцпола уже кружились несколько пар. Энтони обнял Дженнифер, вдыхая запах ее шелковистых волос, прижал к себе, и окружающий мир исчез: остались только музыка и ее нежная кожа.

— Дженни?

— Да?

— Поцелуй меня.

С тех пор как она впервые поцеловала его в Парке почтальонов, им всегда приходилось целоваться тайком: в его машине, на тихой улочке в предместьях Лондона, за столиком в дальнем углу ресторана. Он ожидал, что она с ужасом посмотрит на него и скажет: «Здесь? На глазах у всех этих людей?!» Скажет, что это слишком рискованно. Но похоже, что она заметила, как он смотрит на нее, и что-то в ее сердце отозвалось — выражение лица стало нежным и ласковым, она дотронулась до его щеки и страстно поцеловала.

— С тобой я чувствую себя счастливой, — тихо шепнула она, наконец признаваясь в своих чувствах, и настойчиво, крепко взяла его за руку. — Теперь я знаю, что такое счастье…

— Тогда уходи от него, — не подумав, выпалил он.

— Что?

— Уходи от него. Переезжай ко мне. Мне предлагают уехать в командировку, мы с тобой можем просто исчезнуть.

— Не надо…

— Что — не надо?

— Не надо так говорить. Ты же знаешь — это невозможно.

— Почему? — настаивал он. — Почему невозможно?

— Мы ведь совсем друг друга не знаем.

— Еще как знаем. Еще как!

Энтони наклонился к ней и снова поцеловал. Сначала она немного сопротивлялась, но он прижал ее к себе крепче, так что их тела практически слились воедино. Музыка стихла, он погладил ее по затылку, слегка приподнимая влажные волосы, посмотрел на нее и замер: Дженнифер прикрыла глаза, слегка наклонила голову набок, губы чуть приоткрылись.

Внезапно она взглянула на него своими голубыми глазами и своенравно улыбнулась, давая понять, что хочет его. Часто ли женщины так смотрят на мужчин? Часто ли в их взгляде сквозит нетерпение, привязанность, чувство долга, словно они говорят: «Да, конечно, дорогой, если ты хочешь — пожалуйста». Дженнифер Стерлинг хотела его, хотела так же сильно, как и он ее.

— Здесь ужасно жарко, — не сводя с него глаз, произнесла она.

— Тогда пойдем подышим.

Он взял ее за руку и, осторожно пробираясь между танцующими парами, вывел с танцпола. Она дотронулась до его взмокшей спины, пытаясь отлепить рубашку, и засмеялась. Они вышли в коридор, где почти не было людей, и он заглушил ее смех поцелуями, с наслаждением впиваясь в ее горячие губы. Она отвечала ему все более страстно, не отстраняясь, даже когда слышала звук чьих-то шагов. Руки скользнули к нему под рубашку, ее прикосновение дарило ему такое неземное наслаждение, что на мгновение он совершенно потерял способность мыслить логически. Что делать? Что же делать?! Поцелуи становились все более долгими и нетерпеливыми. Если я не возьму ее прямо сейчас, то меня просто разорвет, подумал он. Он слегка отстранился и пристально посмотрел ей в глаза. Дженнифер покраснела.