А вот их приятель в камуфляже с надписью «Охрана» через всю спину ждать не собирался.

— Знаешь, сука, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. И гадёныша твоего не пожалеем…

Решив, что услышал достаточно, Захар выступил на открытое место. Палец зудел от желания нажать на спусковой крючок, но стоило попытаться договориться. К тому же, если устроить сейчас стрельбу, можно задеть женщину.

— Мужики, не спорю, времена нынче лютые, но звереть-то не стоит…

Начинать разговор было ошибкой. Насильники оказались удивительно шустрыми. Захар ещё продолжал говорить, когда владелец секиры крутнулся на месте и взмахнул рукой. Звериным чутьём ощутив опасность, Ненахов присел, пропуская над собой свинцовую гирьку кистеня.

Где эта сволочь его прятала, в рукаве, что ли?!

Захар не успел восстановить равновесие, как что-то резко свистнуло и автомат вырвало у него из рук. Тут же слева оказался мужик, грозивший сделать «по-плохому», и с оттяжкой ударил обрезком трубы. Отшатнувшись, Ненахов споткнулся и мешком повалился на землю. К нему тут же подскочил четвёртый насильник с туристическим топориком. Его Захар как следует разглядеть не успел. Извиваясь на земле, Ненахов судорожно пытался сменить облик, кляня себя за самоуверенность. Ударил ногой, метя в колено противника, но промахнулся. Сам схлопотал по лодыжке кончиком трубы, а топор уже начал движение вниз. Ещё миг и всё…

Над Ненаховым мелькнула тень, и в его несостоявшегося убийцу врезался Артём. Сшиб с ног, сделал странное движение вытянутой рукой, будто лампочку выворачивал. Что будет дальше, Захар дожидаться не стал и совсем по-киношному вскочил прыжком, выбросив вперёд ноги. Бандит, нацелившийся ударить Сноходца в спину, сам подставился под атаку. Ненахов ударил сразу обеими руками. Длинные когти достали до почек, мгновенно вызвав болевой шок. Получай!

Лоб обожгло, и Захар закрылся рукой. Про кнут забыл! Похожий на цыгана парень скалился и примерялся повторить удар. По глазам хлестнёт, считай, калека. Проверять, у всех ли оборотней сильна регенерация, Захар не желал. Пригнувшись, он боком двинулся вперёд. Главное, беречь лицо, а боль он как-нибудь вытерпит. Подберётся ближе, а там голыми руками убьёт гадёныша или завладеет автоматом. Тот как раз под ногами бандита валяется.

Из-за спины раздался сдвоенный выстрел, и чернявый упал навзничь, выронив кнут. Недовольный, что его лишили противника, Захар повернулся было к последнему насильнику, но того успел взять в оборот Артём. Сжав кулаки, Сноходец исподлобья сверлил здоровяка взглядом. А с тем творилось неладное. Тело сотрясала крупная дрожь, кожа посерела, текли кровавые слёзы. Несмотря на все усилия, оторваться от страшных глаз виритника и развеять колдовство у него не получалось.

— Падаль! — процедил сквозь зубы Артём, и его жертва повалилась на землю сломанной куклой.

— По стопам Кардинала идёшь? Он тоже наловчился людям взглядом мозги кипятить.

Захар огляделся в поисках первого противника Артёма. Тот лежал чуть в стороне, в груди у него зияла жуткая дыра.

Сноходец ничего не ответил. Нарвав листьев, он принялся оттирать ладони от крови.

Внезапно Захар вспомнил о женщине. Она так и стояла, прижавшись спиной к дверям в подъезд и держа наготове нож. Дура, хоть бы спряталась, пока мужики махались!

Последнюю мысль, похоже, он высказал вслух.

— Надо будет, всё равно достанете…

Женщина неловко улыбнулась и просительно заглянула ему в глаза…

— Даже не думай! — вдруг сказал Артём и шагнул к спасённой. Та зашипела рассерженной кошкой и махнула на пробу клинком. Захар машинально отметил, что смотрела она куда угодно, но только не в лицо виритника.

— Чего это она? — озвучил вопрос один из бойцов.

— Она неинициированный Сноходец. Талантливая, быстро догадалась, что к чему. Видимо, успела кого-то из этих уродов краем зацепить, с тобой повторить решила… Да вот беда, поняла, что со мной ей не сладить, — ответил Артём. И вдруг сказал женщине: — Пошли с нами. Тебя никто неволить не будет. Себе найдёшь занятие по вкусу, пацана твоего пристроим… Ты ведь сына в подъезде прячешь, да? Так у нас много ребят…

— Иди к чёрту… Благодетель! — Женщина наконец прикрыла грудь, стянув края кофты. — Эти тоже говорили идти с ними. Мол, из Башни мы, защитим, обогреем… Обогрели, еле вырваться успела да сына спрятала. Так что проваливайте. Помогли, защитнички, и моё вам за то спасибо, а теперь проваливайте своей дорогой.

— Эти ублюдки не из наших. Я никогда не видел их в Башне, — зачем-то начал оправдываться Захар. — Хочешь верь, хочешь нет.

Внезапно из-за двери раздался дрожащий голос: «Мама!», и из женщины словно выдернули стержень. Беспомощно всхлипнув, она выронила нож и рывком открыла дверь. За ней стоял тощий пацан четырёх-пяти лет. Женщина рухнула на колени, обняла мальчика, принялась гладить его по голове, шепча нежные слова. А тот не отрывал испуганных глазёнок от растерявшихся бойцов.

Захар не знал, как быть. Чёртова баба. Неужели сложно понять, что никто ей зла не желает?!

— Ох и дура ты! Угробишь ведь пацана, он от голода загнётся! Да ты сама на него посмотри: кожа да кости! — вновь заговорил Артём. — А, да что я говорю?! Такие, как ты и я, нужны Башне и Посёлку, значит, нечего с тобой рассусоливать.

Пока остальные стояли, поражаясь звучащему в его словах цинизму, Артём шагнул к женщине и, не дав опомниться, подхватил на руки. Она попыталась вырваться, но, увидев, как мальчика взял один из бойцов, затихла. Нет, спасённая ещё пыталась возражать, но как-то слабо, без прежнего пыла. Виритник вёл себя так, словно и вовсе её не слышал.

— Возвращаемся, — сказал он Захару. — Не то стемнеет, и тогда уж вляпаемся в действительно серьёзные неприятности.

— Разве кто-то спорит?

Поступок Лазовского поставил Захара в тупик. Так мог поступить любой из его бойцов, он сам наконец, но Артём… Непохоже на него. Слишком много в колдуне злости, чтобы осталось место для жалости.

Нет, понять этих Сноходцев решительно невозможно.

— Ладно, уходим.

Пропустив Артёма вперёд, Ненахов последним нырнул в заросли. Напоследок окинув взглядом поле боя, он сделал себе мысленную зарубку позже поблагодарить Лазовского. С женщиной тот, конечно, удивил, ничего не скажешь, но, что много важнее, сегодня Сноходец спас ему жизнь. Такое действительно не забывается.

До Башни редко доходили новости из Дикого. Караганда последовательно превращал целый городской район в закрытое поселение, где не любят чужаков. Этакую общину со своими секретами и тайнами.

В гости друг к другу не ходили, торговали редко. Правда, виноваты в том больше были Башня и Посёлок. Сады и огороды Дикого из-за Волны давали богатые урожаи, но излишки обменивались обязательно на что-то полезное — оружие, одежду, книги, инструменты, лекарства. Прижимистый староста не был склонен к благотворительности и оставался убеждённым сторонником капиталистической экономики, люто ненавидя как коммунистическое мировоззрение, так и слово «халява». Арифметика простая: нечего менять, нет и торговли.