— Потому что. У нее недостаточно денег, чтобы платить мне за уборку еедома.

— Зачем? Наш дом не грязный.

— Хочешь пойти завтра покататься на коньках?

— Да!

— Тогда перестань задавать столько вопросов.

Я выключаю телевизор и отсылаю Кела в кровать.

Залезая в собственную, я ставлю будильник на шесть утра. Хочу убраться из этого дома до пробуждения мамы.

Мы с Келом проводим все воскресение за растрачиванием всех моих сбережений. Я отвожу его в кафе на завтрак, где мы заказываем по два экземпляра каждого блюда в меню. Мы идем кататься на льду и делаем это так отстойно, что решаем не оставаться там надолго. Мы обедаем в фаст-фуд ресторане внутри аркады, где сидим не один час. После, я отвожу его на послеполуденный фильм, во время которого у нас был второй обед, состоящий из еще большего количества фаст-фуда. Я бы сводила его на десерт, но он уже жалуется, что его живот сейчас лопнет.

К тому времени, как мы возвращаемся домой, мама уже на работе. И это вовсе не случайно. Я принимаю душ, выбираю нам одежду для школы и отношу грязное белье в стирку. Я так устала, что могу уснуть без всяких подавляющих мыслей.

Грязные фразочки,

словно выстрелы.

Все неудачники

верят слухам.

Я пытаюсь выстоять,

лишь бы хватило духу.

—The Avett Brothers, All my mistakes

Глава Тринадцатая

— Я приготовил для тебя еще одну, — говорит Ник, занимая свое место утром понедельника.

Если я еще раз услышу очередную шутку про Чака Норриса, я буквально взорвусь.

— Давай не сегодня, у меня голова болит, — отвечаю я.

— Знаешь, как Чак Норрис справляется с головной болью?

— Ник, я серьезно. Заткнись!

Он встает и поворачивается к бедняге справа.

Уилла нет. Класс ждет его минут пять, не зная, чем себя занять. Видимо, опоздания не в его стиле.

Хави встает и собирает книги.

— Правило пяти минут, — говорит он, выходя за дверь. Но тут же возвращаясь с Уиллом позади.

Он закрывает дверь и идет к своему столу, кладя на него кипу бумаг. Сегодня он на грани, и это очевидно для всех. Он передает первому ученику каждого ряда маленькую стопку бумаг и передает всем назад, включая меня. Я смотрю на свои бумаги — примерно десять листков, скрепленных вместе. Я начинаю перелистывать их и узнаю на одной страничке поэму Эдди о розовом шарике. Должно быть, это все поэмы, написанные учениками. Другие мне незнакомы.

— Некоторые из присутствующих читали слэм в этом семестре. Я это ценю. Знаю, для этого нужна немалая храбрость. — Он поднимает свою копию коллекции поэм.

— Это ваши поэмы. Некоторые были написаны учениками из других моих классов, некоторые из этого. Я хочу, чтобы вы их прочитали. После этого, оцените их. Напишите число от нуля до десяти — максимальная оценка. Будьте справедливы. Если она вам не нравится, поставьте низкий балл. Мы пытаемся выбрать лучшую и худшую. Напишите балл в правом уголке каждой странички. Начинайте. — Он садиться за стол и наблюдает за классом.

Мне не нравится это задание. Оно кажется несправедливым. Я поднимаю руку. Зачем я поднимаю руку? Он смотрит на меня и кивает.

— В чем смысл этого задания? — спрашиваю я.

Он медленно обводит глазами учеников.

— Лэйкен, задай свой вопрос снова после того, как все закончат.

Он ведет себя странно.

Я начинаю читать первую поэму, когда Уилл хватает два листочка со своего стола и проходит мимо меня. Я оглядываюсь в тот момент, когда он кладет листочек на парту Эдди. Она поднимает его и хмурится. Уилл возвращается к переду, роняя второй листочек на мою парту. Я поднимаю его и смотрю. Это записка о задержании после уроков.

Я оглядываюсь на Эдди, но она просто пожимает плечами. Я скатываю свой листочек в шарик и кидаю через весь кабинет в мусорную корзину у двери. Попала.

Через полчаса ученики начинают заканчивать свое оценивание. После Уилл забирает листки и просчитывает баллы на калькуляторе. Когда последние баллы были подсчитаны, он пишет финальные числа на куске бумаги, идет к переду стола и садиться.

Уилл поднимает листочек в воздух и трусит им.

— Все готовы услышать, какие поэмы посчитали самыми отстойными? Какие получили высшие баллы? — он улыбается, пока ждет ответа.

Все молчат. Кроме Эдди.

— Некоторые из нас, кто писал эти поэмы, не хотятзнать, сколько баллов они заработали. Я уверена, что не хочу.

Уилл делает пару шагов в ее сторону.

— Если тебя не заботит, скольких баллов она достойна, то зачем ты написала эту поэму?

Девушка с мгновение молчит, обдумывая вопрос Уилла.

— Кроме того, что хотела быть освобожденной от вашего экзамена? — спрашивает она.

Он кивает.

— Думаю, мне просто было что сказать.

Уилл смотрит на меня.

— Лэйкен, задай свой вопрос снова.

Мой вопрос. Я пытаюсь вспомнить, что я спрашивала. Ах да, в чем смысл?

— В чем смысл этого задания? — настороженно спрашиваю я.

Уилл держит бумажку перед собой, содержащую подсчитанные баллы, и рвет ее посередине. Он тянется за спину и берет стопку поем, которые все оценили, и выкидывает в мусор. Парень идет к доске и начинает что-то писать. Когда он заканчивает, то отходит в сторону.

« Смысл не в оценке ; смысл в поэзии .»— Аллан Вулф

Класс замолкает, пока мы вникаем в слова, написанные на доске. Уилл позволяет тишине затянуться, прежде чем продолжить.

— Не важно, что кто-то другой думает о ваших словах. Когда вы на сцене — вы делитесь кусочком своей души. Вы не можете оценить это в баллах.

Звенит звонок. В любой другой день, ученики бы выскочили за дверь. Никто не двинулся; мы все просто пялимся на слова на доске.

« Смысл не в оценке ; смысл в поэзии .»— Аллан Вулф