- Ты хороший друг. Если я умру, ты сделаешь что-нибудь, чтобы меня хоть кто-то вспоминал?

   В ванной было тепло, но я все равно поежилась от будничного тона.

   - Не говори глупостей.

   - Вспомни Эйгена. Или Алайю. Бывает всякое.

   - Хорошо. Я повешу твой портрет в королевской галерее среди членов семьи Его величества.

   - Катарина будет против.

   - Ой, я так повешу, что никто не отдерет.

   Послышались шаги, и в ванную вошел Арен. Как всегда, смерил меня ледяным взглядом и кивнул на дверь.

   - Вон отсюда. Посиделки закончились.

   Очень захотелось огрызнуться, но как именно – не придумала. Поэтому решила брать авторитетом:

   - Если ты будешь ее обижать…

   - То что? – хмыкнул Арен. - Пожалуешься мамочке?

   - Ты точно не хочешь, чтобы я это сделала.

   - Я хочу, чтобы ты убралась, потому что у меня всего час, чтобы заставить твою бездарную подружку уйти отсюда на своих двоих.

   - Опаздываешь на массаж?

   - Может, поженитесь? – услышали мы раздраженный голос Аннабет.

   Обернулись и с абсолютно одинаковыми выражениями на лицах пронаблюдали, как она, надувшись и сложив руки на груди, уходит под воду.

   Куда бы эмигрировать, когда Арен стане королем? На Землю? Во Фригхейм, к Брине? В Бавигор, к истокам? На Силбрис, к морю? Да, пожалуй, меня устроит маленький домик у моря. Буду смотреть на воду, нежиться на песочке и писать мемуары. Мемуары «восемнадцать плюс».

   Мне бы тоже пойти потренироваться, но в замке было так холодно, что единственным желанием, которое не вызывало приступа отвращения было посидеть у камина с кружкой чая и что-нибудь почитать. На самом деле я чувствовала себя слегка не у дел. Посещала занятия, но по большей части скучала. Темная магия в моей крови была иного толка, не требовала крупиц и в большинстве своем магистры понятия не имели, что со мной делать.

   Только на артефактике я была занята делом. А еще на огневой подготовке у Бастиана, проигрывала ему раз за разом и, кажется, находилась в шаге от того, чтобы принять судьбоносное решение и остаться старой девой. Ненавижу проигрывать!

   Пожалуй, в этот список можно было добавить и крылогонки. Мы под руководством тренера частенько летали над замком, отрабатывая маневры, но зачем, никто не понимал. Легкомысленное обещание Катарины устроить чемпионат никто не воспринимал всерьез. О нормальной жизни мы боялись мечтать.

   Да и вообще в школе наступило затишье. И, как человек, который иногда все же не проваливал прорицания, я чувствовала грядущие неприятности.

   Было даже немного одиноко. Бастиан, похоже, оценив перспективы быть народным любимцем, с удвоенной силой взялся гонять адептов огня и не выглядел таким страдающим, как в самом начале. Что-то подсказывало, что все это было частью большого плана по превращению ди Файра в человека. И невольно закрадывались мысли, что насчет меня тоже есть какой-то план.

   Катарина вовсю готовилась к помолвке. Рианнон переделывала для нее одно из платьев, шить не было времени и возможности. Один из музыкальных залов готовили к празднику. От идеи праздновать на воздухе быстро отказались, там становилось все холоднее и холоднее. Народ радовала зимняя атмосфера, потому что помолвка совпадала еще и с зимним праздником, но я только сильнее нервничала. Будто холод за окном – дыхание брата, грозившее превратить нас всех в мертвые ледяные изваяния.

   А еще мне нечего было дарить близким. Такая ситуация была у всех, кроме, разве что, Кроста. Он выходил в Штормхолд и при желании мог что-нибудь добыть. Ну а мы сошлись на том, что раз уж все в одинаковом положении, поздравим друг друга улетной вечеринкой.

   Вот только если Аннабет на ней не будет, я лучше снова сбегу с Бастианом в лес, едва поздравлю Катарину.

   Но я все же решила приготовить пряники. Больше для того, чтобы занять чем-то руки и голову, ну и чтобы с гордостью рассказывать Бастиану, какая хозяюшка на букву «Х» ему досталась.

   В кухне рыдал дух.

   Он вообще умел очень жалобно скулить, как маленькая зверушка, походя одновременно и на щенка, и на котенка, и на ребенка. Издавал универсальные жалобные звуки, так сказать. Дух мерз, ему не нравился снег за окном и холод в коридорах. Вот и сейчас, когда я вошла на кухню, он жался к остывающей после завтрака печке и жалобно плакал.

   Если скажу, что сердце не зашлось в жалостливой судороге, то совру. Я села на корточки возле зверька и вздохнула.

   - Мерзнешь? И никто не греет, да?

   Он стыдливо спрятал мордочку в лапах.

   - Крост тебя не простил? И не пускает к людям, да? Ну что ты мерзнешь? Иди под куртку.

   Дух молнией метнулся ко мне, проворно юркнул под кожаную куртку и затих, удобно устроив морду у меня возле шеи. Даром что призрачная тварюшка, на ощупь как настоящая. И дрожала, согреваясь в руках хозяйки.

   - Только не делай так больше. Нам и так непросто. Давай сварим глинтвейн? Согреемся и протянем Бастиану кружку мира.

   Готовить с зверушкой под одеждой было непросто, но, к счастью, рецепт глинтвейна не требовал концентрации. Я прогрела мед со специями, порезала в котелок пару апельсинов и вылила заныканную бутылку вина, которая перепала совершенно случайно, при невыясненных Кейманом обстоятельствах.

   От жара печи в кухне стало тепло, дух вылез наружу и принялся активно мне помогать. Все же он был душой замка и, хоть впал в немилость, еще оставался властелином комфорта и всех моих любимых вкусностей. Пару раз я пропустила, как зверек сунул нос в котелок и заценил глинтвейн на вкус, а потом, отвлекшись на тесто для пряников, услышала грохот и звон бутылок.

   - Эй, ты что там делаешь?

   Пыхтя, еле шевелясь и царапая лапами по столешнице, дух в зубах тащил пузатую бутылку с ликером, который щедро лил в кофе Бастиан. Выдохшись на половине пути, зверек просто подтолкнул ее ко мне носом.

   - Что? Хочешь со мной выпить? Сейчас будет глинтвейн.

   Дух обернулся на мирно прогревающийся котелок.

   - Добавить туда ликер?

   Активно закивал. Я закусила губу в сомнениях. А не слишком ли получится крепко? Но от ликера исходил пряный и сладкий апельсиновый запах, он напоминал почему-то Брину, хотя должен был ассоциироваться с ее братом.

   - Может, ты и прав. Нам надо согреться.

   Две небольшие рюмочки – и у глинтвейна стал богаче вкус, а мы с духом окончательно согрелись. Так я и сидела почти в одиночестве на кухне: делала пряники, потягивала глинтвейн из кружки и изредка чесала призрачного зверька за ухом. Тот совал морду мне в кружку, довольно облизывался, и все было хорошо.