– Милая, это ты стала жестокой, а не я. Впрочем, я былнаслышан о твоем тяжелом нраве еще от Маши. Ты даже не представляешь, как ктебе относятся твои девчонки.

– И как ко мне относятся мои девчонки?

– Твои девчонки улыбаются тебе в лицо, а за глаза называютхитрой и расчетливой стервой.

– Если ты думаешь, что открыл Америку, ты ошибаешься. Дляменя это не новость. И вообще, ты меня не устраиваешь!

– Даже так? И чем же я тебя не устраиваю? Ты целыми днямипропадаешь на своей гребаной работе. Это ты меня не устраиваешь!

– Между прочим, эта гребаная работа кормит нашу семью!

– И еще. Ты очень самолюбивая, Маргарита. Мне кажется, чтоты любишь и слышишь только себя!

– А вот в этом ты не прав, уж поверь на слово, – произнеслая как можно спокойнее и закрыла глаза. – Спокойной ночи, дорогой. И пожалуйста,на будущее: занимайся своей работой, а в мою не лезь, и уж тем более не имейпривычки заглядывать в мои бухгалтерские книги. В противном случае тебепридется уйти.

– Спокойной ночи, дорогая.

Алексей встал, подошел к балконной двери, открыл ее ищелчком выбросил сигарету на улицу.

Затем лег, натянув одеяло на самые уши.

От обиды я тихонько всхлипнула. Вот тебе и семейная жизнь.Знала бы – тысячу раз подумала: выходить замуж или нет. А Игорь? Неужели и онвыкидывал бы такие фортели? Да нет, не похоже…

Игорь… Будто бы и не было его никогда… А я все равно о немдумаю…

– Рита, ты плачешь? – повернулся ко мне Алексей.

– Твоя-то какая печаль? – буркнула я в ответ, вытирая слезы.

– Прошу тебя, милая, успокойся. Ну хочешь, я извинюсь передтобой? В семейной жизни нужно уступать, иначе ничего не получится. А хочешь, ябольше ни разу не загляну в твои бухгалтерские книги. Ну скажи, хочешь?

– Хочу.

– Так и будет, милая. Я никогда не буду делать то, что тебене нравится. А теперь, надеюсь, ты не откажешь мне в маленьком удовольствии.Тебе оно тоже придется по вкусу.

Алексей коснулся рукой моего соска, и я с головой окунуласьв озеро наслаждения.

…Воскресенье. Это значит, что можно понежиться в постели досамого обеда, не думая ни о чем.

Ночная ссора с Алексеем почти забылась: подумаешь,бухгалтерские книги – какая ерунда! Зато в любовных ласках мой супруг, каквсегда, оказался на высоте. Даже сейчас тело приятно ноет. Особенно там, внизу…Надо бы сделать ему подарок.

А самый лучший подарок – это ребенок. Бог даст – обязательнозабеременею. Представляю, как обрадуется Алексей! Он будет на седьмом небе отсчастья. Я рожу ему мальчика. Он будет как две капли воды похож на моегосупруга. Те же глаза, те же уши, тот же прямой нос. Действие принятой наканунепротивозачаточной таблетки должно было закончиться к утру. Так, может, сейчас иначать?

Мечтательно улыбаясь, я пошарила рукой по кровати. К моемуудивлению, Алексея рядом не оказалось. Господи, и чего ему только не спится…

Выходной день ведь. Нет необходимости бежать на работу.Возможно, он принимает ванну. В этом наши вкусы полностью совпадают: я и самапонежусь в горячей водичке с душистой пеной. А потом – чашечка ароматного кофе.Именно так начинается мое утро. Наше с Алексеем утро…

Дикий кошачий вопль, взорвавший блаженную тишину квартиры,прервал мои сладкие грезы на самом интересном месте. Маня? Но она никогда некричала так громко. Может быть, ей прищемило хвост или на ее хрупкую спинкуупало что-то тяжелое? Не в силах больше терпеть, я выскочила из спальни истремглав побежала по коридору.

Маня орала так сильно, что моя нервная система была на гранисрыва. У входа в гостиную я поскользнулась и с грохотом упала на колени. Та ещекартинка, если посмотреть со стороны.

– Алексей, ты дома?! – отчаянно закричала я, – Что творитсяс нашей кошкой?!

Мой муж не ответил. Где же он, черт возьми?!

Опираясь о стену, я попыталась подняться. Сделать этооказалось довольно сложно, так как правое колено распухло и отказывалосьсгибаться.

Манины истошные вопли по-прежнему не смолкали. Сжав волю вкулак, я все же поднялась и открыла дверь. То, что мне довелось увидеть, я незабуду, наверное, до конца своих дней.

Алексей сидел совершенно голый и вырывал Мане когти ржавымиплоскогубцами. Маня, полумертвая от страха и боли, даже не пыталась вырываться,единственное, на что ее хватало, – дико орать.

Забыв о распухшем колене, я кинулась к Алексею и попыталасьотобрать у него кошку.

– Придурок, что ты творишь?! Она же сдохнет!

– Это гадкое животное царапает мебель, – спокойно ответилАлексей и сбросил кошку на пол.

Маня, шатаясь, проковыляла под диван, оставляя за собойследы крови.

Алексей положил плоскогубцы на журнальный столик, заботливоподстелив под них газетку, и посмотрел на меня ясным взором.

– С добрым утром, дорогая. Я не пойму, почему ты такиспугалась.

– Как это ты не поймешь?!

Я закричала так громко, что у меня зазвенело в ушах.

– Да не ори ты так, Рита! Сейчас утро. К тому жевоскресенье. Поспи еще немного. Ты же любишь спать до обеда.

Опустив взгляд на ковер, я увидела кошачьи коготки смаленькими кусочками мяса и почувствовала приступ рвоты.

– Садист ты проклятый! Кто тебе дал право мучить моюкошку!!!

– Милая, но ведь она царапает НАШУ мебель, а она дорогостоит. Я хотел отучить ее от этого. Только и всего.

– Это моя мебель и моя кошка! – взревела я.

– Дорогая, ты теперь замужняя женщина. Это наша мебель инаша кошка. – Голосом он дважды выделил слово «наша», но я уже не слушала его.Голова моя закружилась, и я упала на пол.

Очнулась я от того, что кто-то тряс меня за плечо. Открывглаза, я увидела Алексея. За время моего обморока он успел одеться в свою любимуюполосатую пижаму.

– Не смей ко мне прикасаться, – с брезгливостью произнеслая. – Слышишь, не смей!