— А мы сможем проехать через горы в это время года? — с сомнением спросила Алексия. Была зима, и хотя климат итальянских Альп не славился такой суровостью, как у их более высоких и более удаленных от моря собратьев, но все же это были довольно серьезные горы с белыми шапками на вершинах.

— Думаю, сможем. Однако нам лучше держаться подальше от основных проезжих путей.

Когда начался подъем, дорога стала уже. У лошади тяжело вздымались бока, она перешла на шаг. И это оказалось только к лучшему: вскоре кэб продвигался между поросшей деревьями крутой насыпью с одной стороны и опасным обрывом с другой. По пути они проехали сквозь козье стадо — мимо безучастных бурых коз с большими колокольчиками на шеях и разгневанной девочки-пастушки. Похоже, погоня осталась позади.

В левое окно Алексия увидела над насыпью и деревьями какое-то весьма необычного вида сооружение. Она потянула мадам Лефу за руку:

— Что это, Женевьева?

Изобретательница подняла голову:

— А, вот и хорошо. Воздушная дорога. Я надеялась, что она уже работает.

— И?..

— О да. Это новый вид грузового и пассажирского транспорта. Я немного поучаствовала в разработке механизмов управления. Сейчас мы сможем разглядеть ее как следует, погодите немного.

Они свернули и начали подниматься всё круче в гору. Впереди, прямо над ними, во всей своей красе показалось некое сооружение. Алексии оно живо напомнило две гигантские бельевые веревки, натянутые параллельно между верхушками опор. Однако тут же стало ясно, что по сути своей это скорее рельсы для воздушных поездов. По ним, ритмично покачиваясь, ползли, словно жуки, сцепленные между собой, вагончики на больших колесах, размерами и формой напоминающие дилижансы. Из-под каждого вагончика вырывались белые клубы пара, и с каждого свисала вниз на длинных канатах металлическая сетка, нагруженная бревнами. Все это напоминало не то паука с яйцевой камерой, не то перевернутую железнодорожную дрезину.

— Боже мой! — восхитилась Алексия. — А они двигаются только в одном направлении?

— Большая часть идет с грузом вниз, но конструкция позволяет им ехать и в другую сторону. Переводить стрелки, как на железной дороге, здесь не нужно. Один вагончик может просто переползти через другой, если, конечно, под ним нет сетки. Видите, тросы протянуты вниз с крыши по обеим сторонам?

Это изобретение настолько потрясло Алексию, что она на минуту даже забыла о своих невзгодах. Никогда в жизни она еще не видела и не слышала ничего подобного — железная дорога в небе!

Флут то и дело, распрямляясь, как пружина, вздымался над крышей кэба, как чертик из табакерки — то чуть правее, то левее, — и поглядывал назад. Сначала Алексия каждый раз тревожилась, а потом привыкла к ритму движений камердинера. Но в какой-то момент его ноги вдруг напряженно застыли в одном положении — и надолго. Мадам Лефу тоже оставила свое место и перегнулась в ту же сторону, к сильному неудовольствию возницы. Опасаясь еще больше сместить центр тяжести, Алексия осталась сидеть. Поэтому ей ничего не было видно, кроме двух пар ног в брюках.

Она слышала отдаленные крики где-то позади и могла только догадываться, что за ними опять гонятся трутни. Наконец на следующем повороте она увидела врага. В правом окне показался экипаж, запряженный четверкой лошадей, а в нем — четверо сурового вида молодых мужчин, стремительно нагонявших их кэб. На крыше экипажа торчал ствол какого-то орудия.

«Просто замечательно, — подумала Алексия. — Не ружье, а целая пушка».

Она услышала хлопок — это Флут выстрелил из одного из своих миниатюрных «дерринджеров» — и резкий свист — это мадам Лефу выпустила свой шип.

Флут опустился на сиденье — чтобы достать второй пистолет, а первый перезарядить.

— Весьма сожалею, мадам, но у них «норденфельт».

— Что?

Мадам Лефу села и тоже стала перезаряжать свой браслет, а Флут вновь поднялся и выстрелил.

— Не сомневаюсь, вскоре мы увидим ее в действии.

Они добрались до кромки снегов.

Целая стая пуль гигантского размера просвистела мимо кэба и впилась в ни в чем не повинное дерево. Что же это за оружие, способное стрелять столькими пулями сразу?!

Флут поспешно присел.

— Вот это «норденфельт», мадам.

Лошадь пронзительно, испуганно заржала, возница выругался, и кэб резко остановился.

Мадам Лефу даже не пыталась спорить. Она выскочила наружу, а за ней следом — Флут с Алексией. Флут схватил чемоданчик. Алексия схватила парасоль. Не глядя, идут ли за ней остальные, Алексия вскарабкалась на насыпь, помогая себе парасолем, и стала пробираться по глубокому снегу к канатной дороге.

Новая очередь пуль взрыла снег позади беглецов, совсем близко. Алексия самым недостойным образом взвизгнула от ужаса. Что бы сделал на ее месте Коналл? Такие перестрелки совсем не в ее вкусе! Это муж у нее опытный солдат, а не она! И все же она постаралась взять себя в руки и крикнула остальным:

— Пожалуй, лучше всего бежать врассыпную, а потом вон к тому столбу.

— Согласна, — сказала мадам Лефу.

Следующий залп угодил уже не так близко.

Вскоре они забрались так высоко, что с дороги их было не видно, и даже эта смертоносная вращающаяся пушка им теперь не угрожала. К тому же с большим экипажем на такой дороге управляться еще труднее, чем с кэбом. Снизу доносились крики: очевидно, трутни переругивались с возницей. Но Алексия понимала, что это лишь временная задержка: рано или поздно молодые люди решатся оставить свой драгоценный «норденфельт» и пустятся в погоню. А в беге у них перед ней значительное преимущество: на них нет намокших длинных юбок, увязающих в снегу.

Когда Алексия, Флут и мадам Лефу добрались до канатной дороги, один из вагончиков с болтающейся внизу нагруженной сеткой как раз приближался к ним. Конечно, эта чертова штука увезет их не туда, куда надо, а обратно во Францию, но все же какое-никакое убежище. Наконец все трое добрались до столба-опоры, снабженного хлипкими металлическими ступеньками-перекладинами — на случай аварийной эвакуации или ремонта.

Флут тем временем, судя по его лицу, вдумчиво оценивал их положение, подобно какому-нибудь щеголеватому римскому полководцу.

— Шипы мадам Лефу — самое быстродействующее оружие, которым мы располагаем, мадам.

— Весьма здравая мысль. Женевьева, пожалуйста, прикройте нас с Флутом, пока мы будем подниматься.

Француженка сделала свирепое лицо и кивнула.

Алексии не хотелось бросать подругу одну внизу, но иного выхода найти не удавалось. Она перекинула грязные юбки через плечо. Все равно Париж ее панталоны уже видел, с таким же успехом можно продемонстрировать их и всей Франции.

Они с Флутом взобрались на столб.

Камердинер шагнул на маленькую платформу на самом верху, поставил на пол чемоданчик, присел и начал стрелять из своих «дерринджеров», меняя и перезаряжая их по очереди, пока еще оставались боеприпасы, а мадам Лефу стала подниматься. Алексия же направила парасоль на приближающийся вагончик. В окне кабины застыло испуганное лицо машиниста — Алексия вполне понимала его замешательство. Она, должно быть, представляла собой совершенно дикое зрелище: статная итальянка, одетая по-английски, в платье, о котором сказать «грязное» — значит еще ничего не сказать, растрепанная, в съехавшей набок шляпке, угрожающе замахивается на огромную машину каким-то уродливым зонтиком.