Алексия пожала плечами.

— У меня сложилось впечатление, что с вампирами справиться труднее.

— Вот как?

Алексия, чувствуя, что, пожалуй, сболтнула лишнее, попыталась подобрать осторожную формулировку.

— Вы же знаете, какие бывают вампиры — нос кверху, «я старше, мне лучше знать», — она помолчала. — Нет, думаю, вы их не знаете, верно?

— М-м-м… Я бы сказал, что все-таки с оборотнями хлопот больше. То они в армию втираются, то женятся на обычных людях.

— Что ж, у моего характер и впрямь оказался не из легких. Но, правду сказать, до последнего времени мы с ним превосходно уживались, — Алексия с болью призналась себе, что «превосходно уживались» — это, пожалуй, очень слабо сказано. Коналл был образцовым мужем — при всей своей медвежьей ворчливости. Нежный, когда надо, и грубый до тех пор, пока нежность вновь не понадобится. При этом воспоминании Алексию пробрала едва заметная дрожь. А еще лорд был ужасно шумным, сердитым и чересчур свирепо ее опекал, но при этом души в ней не чаял. Далеко не сразу она сумела поверить, что достойна той пылкой любви, какую он ей дарил. Тем более жестоким оказалось разочарование, когда эту любовь у нее так несправедливо отняли.

— Разве не вернее всего судить по результатам? — мадам Лефу, самым решительным образом настроенная против альфы стаи Вулси, с тех пор как он выгнал Алексию из дома, воинственно вскинула голову.

Алексия поморщилась.

— Это слова настоящего ученого.

— Вы ведь не сможете простить его после того, что он сделал? — подруга, кажется, приготовилась отчитать Алексию.

Господин Ланге-Вильсдорф оторвался от писанины.

— Выгнал из дома? Он что же, думает, ребенок не от него?

— Ни один ревун никогда не пел о ребенке от оборотня, — Алексии самой не верилось, что она защищает своего мужа. — И любви ко мне, очевидно, оказалось недостаточно, чтобы его переубедить. Он даже не дал мне оправдаться.

Немец покачал головой.

— Вот они, оборотни. Эмоции и насилие, та? — он решительно отложил стилограф и склонился над книгой и блокнотом. — Все утро я провел за изучением материалов. Имеющиеся у меня записи, на первый взгляд, подтверждают мнение вашего мужа. Однако отсутствие зафиксированных случаев и других сведений — еще не доказательство. Существуют более древние записи.

— Записи, которые хранят вампиры? — предположила Алексия, вспомнив о «Вампирских эдиктах».

— Записи, которые хранят тамплиеры.

Флут едва заметно вздрогнул. Алексия подняла глаза: он бесстрастно жевал.

— Так вы считаете, тамплиеры могут что-то знать о том, как такое могло случиться? — она деликатно указала на свой живот.

— Та. Если такое случалось раньше, у них должны остаться записи.

В голове леди Маккон нарисовалась великолепная романтическая картина: как она войдет в кабинет Коналла, хлопнет на стол доказательства ее невиновности — и заставит его взять свои слова обратно!

— А какова ваша теория, месье Ланге-Вильсдорф? — спросила мадам Лефу.

— Думаю, что, если отказаться от концепции нежити, но продолжать работы над эфирным анализом состава души, я, возможно, сумею найти объяснение.

— А насколько это согласуется с принципами эпидермального контакта?

Немец взглянул на изобретательницу с уважительным удивлением.

— Вы и в самом деле знакомы с моими работами, мадам. Я думал, вы инженер по образованию?

На щеках мадам Лефу показались ямочки.

— Моя тетя — призрак, и бабушка тоже. Я чрезвычайно заинтересована в изучении феномена избытка души.

Отвратительная псина подбежала к Алексии и облаяла ее ноги, а затем вдобавок принялась жевать шнурок на ее ботинке. Алексия сняла с колен салфетку и украдкой скинула ее Пошу на голову. Животное пыталось выбраться из-под нее, но без особого успеха.

— Вы полагаете, что у вас тоже может быть избыток души? — немец, очевидно, не замечал, в каком затруднительном положении оказался его пес.

Француженка кивнула:

— Это кажется весьма вероятным.

Алексия задумалась, каково это — знать, что можешь закончить жизнь полтергейстом. Сама она умрет, не имея надежды ни на спасение, ни на бессмертие. У запредельных нет души, которая могла бы остаться либо на небесах, либо на земле в виде призрака.

— Тогда почему вы не ищете бессмертия — ведь вы теперь живете в Англии, где подобное варварство открыто поощряется? — скривил губы господин Ланге-Вильсдорф.

Мадам Лефу пожала плечами.

— Несмотря на мою манеру одеваться, я все-таки женщина и знаю, что мои шансы выжить после укуса оборотня, не говоря уже о кровопускании вампира, чрезвычайно малы. Кроме того, мне не хотелось бы потерять скромный талант изобретателя и большую часть своей души. Стать полностью зависимой от благосклонности стаи или роя? Нет, спасибо. И то, что мои родственники были призраками, еще не означает, что у меня тоже имеется избыток души. Все-таки я не настолько склонна к риску.

Мохнатая метелка успела обежать вокруг стола, но стряхнуть салфетку ей никак не удавалось. Алексия кашляла и звенела столовыми приборами, чтобы заглушить звук, с которым гадкое животное тыкалось головой во все подряд. Наконец, когда пес подбежал поближе к Флуту, тот нагнулся и освободил его от салфетки, бросив на хозяйку укоризненный взгляд.

Алексии никогда не приходило в голову спрашивать, но, если подумать, и в самом деле странно, что у изобретательницы такого уровня, как мадам Лефу, нет ни одного сверхъестественного покровителя. Француженка поддерживала хорошие деловые отношения с Вестминстерским роем и со стаей Вулси, но при этом имела дело также и с одиночками, и с отщепенцами, и с дневными людьми. Алексия догадывалась, что отказ изобретательницы от метаморфозы и от покровительства бессмертных вызван личными, а не практическими соображениями. Теперь же она невольно задумалась: а если бы ей самой с рождения предложили сделать выбор, она поступила бы как мадам Лефу или иначе?

На немца слова изобретательницы не произвели впечатления.

— Я бы предпочел услышать от вас доводы религиозного, а не этического характера, мадам Лефу.

— В таком случае, месье Ланге-Вильсдорф, я предпочту поступать так, как считаю нужным. Согласны?

— Если в результате в мире на одну сверхъестественную будет меньше, согласен.

— Право же — неужели непременно нужно говорить о политике во время еды? — вмешалась Алексия.

— Как бы то ни было, женская особь, давайте вернемся к нашему разговору.

Глаза маленького человечка, когда он устремил взгляд на Алексию, были довольно жесткими, и ее внезапно кольнула тревога.

— Ваша беременность — поразительный случай, как вы понимаете. До вчерашней ночи я мог поклясться, что вампиры и оборотни способны размножаться только с помощью метаморфозы. Та? Прикосновение запредельной не отменяет того факта, что сверхъестественный практически мертв. Оно делает их смертными, та, но не людьми, и, следовательно, никоим образом не может придать им способность к размножению естественным путем.