— Не надо за меня бояться.

— Ева, ты же не из тех, кто может простить и забыть.

— А стоит быть такой?

— Я не знаю! — мама в отчаянии вскрикивает она. — Не знаю! Я вот теперь и твоего отца подозреваю, что мог гулять налево!

— А он мог?

— Да все они могут, — мама зло отмахивается и отворачивается. — И я вот все думаю, если вдруг выяснилось, что у Паши была любовница, то как бы я поступила?

— Ты себя накручиваешь, — откидываюсь я назад.

— А если нет? — вновь смотрит на меня. — Вот вдруг гулял, а я не в курсе?

— Мам, ты только отцу это не говори, а то ему будет обидно.

— Я уже… — поджимает губы.

— А он что? — кошу на нее усталый взгляд.

— Обиделся.

— Мам…

— Подозрительно обиделся, Ева, — ревниво шипит.

— Мам, — смеюсь я. — Выдохни, а.

— Ты в нем уверена?

— А ты меня не втягивай, — закрываю глаза. — Вот иди и поговори с папой, как взрослая любящая женщина без пустых обвинений и подозрений. Поделись с ним своими тревогами, волнениями.

— А если признается после разговора-то? — мама почти плачет. — В моем возрасте разводиться…

— Так ты уже о разводе думаешь, — чешу бровь. — Ну, ничего, я тебя буду отправлять на свиданки, чтобы ты отвлеклась.

— Вредная ты.

— Иди поговори с папой, — строго смотрю на нее. — Ты же его со свету сживешь со своей ревностью, а это будет очень обидно, если он не гулял. Мам, он же тоже сейчас в прострации, а ты начинаешь бочку на него катить.

— Думаешь, не изменял? — жалобно лопочет.

— Мам, я не знаю, — беру ее за руку и вглядываюсь в глаза. — Как дочь, я считаю, что мой папа самый лучший, а как женщина, я ни в чем не могу быть уверенной. Ясно? Однако вам надо поговорить, и этот разговор в первую очередь нужен тебе. Ты очень эмпатичный человек, и вживаешься в мою шкуру. Не надо этого делать. Я знаю, что папа любит тебя, а ты его, поэтому раскрой рот, мама, и серьезно поговори с ним.

— Я боюсь…

— Я понимаю, но ты можешь зря извести любимого человека. Ма, мне очень грустно, что мой развод повлиял и на ваши отношения, — сжимаю ее ладонь. — А теперь иди, мам.

— Зря я так с твоим папой, — смахивает слезу. — Если бы меня заподозрил… Я бы с ним перестала разговаривать.

Приглаживает волосы, медленно выдыхает и слабо улыбается:

— Я поговорю с ним.

— Сегодня.

— Да, сегодня.

— Тогда Дениса я заберу?

— Бедный ребенок, — цокает мама. — Таскаем его туда-сюда. Ева, уже поздно. Его уже твой папа, наверное, готовит ко сну.

— Оттягиваешь разговор?

— Мне надо мысли собрать в кучу.

— Мам…

— Мне надо сначала в блокнотике все расписать, а то я поскандалю. Мне надо все по пунктам расписать…

— Тогда сегодня распиши все по пунктам, — щурюсь.

— И тебе пришлю. Может, ты чего добавишь?

— Ладно.

Целует на прощание в щеку, ласково улыбается и торопливо покидает машину. Провожаю ее взглядом и пишу папе сообщение:

“Не обижайся на маму. Ей сейчас сложно. В тяжелые моменты можно наговорить глупостей”

Через минуту прилетает ответ:

“Я не изменял твоей маме. И я все понимаю, но внимательно слежу, чтобы она меня не отравила”

Следом приходит смеющийся смайлик. Выезжаю со двора. Мой развод зацепил не только Дениса, но и моих родителей. К такому я не была готова, а еще я была не готова к тому, что дома меня будет ждать Саша. Захожу, бросаю ключи на комод, замечаю мужские туфли и заглядываю в гостиную, а он там сидит на диване, опершись локтями о колени сцепив ладони в замок. Поднимает взгляд и говорит:

— Привет.

Глава 46. Человеку нужен человек

— Что ты тут делаешь?

— Ответ, что я соскучился, тебя не удовлетворит? — Саша слабо улыбается.

— Нет. Соскучился и решил вломиться ко мне?

— Я не вламывался. У меня остался дубликат ключей, а замки ты не поменяла, — Саша вздыхает.

— Теперь поменяю.

— Я теперь знаю, что чувствую наркоманы при ломке, — Саша не отводит взгляда. — Я знал, что ты не будешь мне рада и что не стоит приходить, но желание приехать, зайти в дом, который был мне крепостью и увидеть себя, оказалось сильнее всех доводов, Ева.

Прохожу к дивану и сажусь рядом. Нет у меня желания с криками прогнать Сашу, и я понимаю, что он потерял дом, а это тяжело. Пусть мужчины осознанно не ценят домашний уют, но когда они его лишаются, то они теряются.

— Как у тебя дела?

— Еще не родила, — блекло отвечаю я, а затем издаю короткий смешок, к которому присоединяется Саша.

Молчим, пялимся перед собой. Два человека потеряли друг друга. И нечестно, что нить доверия разорвалась, а любовь не развеялась. Она изменилась, но из сердца не ушла. И как странно, что в студии Саши на двадцатом этаже я была другой с иными эмоциями. Тогда верх взяло физическое влечение, а сейчас раскрылась раненая душа, что тянется к молчаливому Саше в желании согреться.

— У мамы появилась идея фикс срочно выдать меня замуж, — устало откидываюсь я на спинку дивана.

Саша оборачивается и молча смотрит мне в лицо, что-то в нем выискивая.

— Она считает, что я в депрессии и мне надо отвлечься на другого мужика.

— А ты что думаешь? — тихо спрашивает Саша.

— Я думаю, что мама переживает за дочку, но не знает как ее поддержать.

— Я не про твою маму, а про…

— Другого мужика? — вскидываю бровь. — У меня и так были высокие стандарты к мужчинам, а сейчас они стали еще выше. Не каждый потянет стервозную тираншу с двумя детьми, которые всегда будут у нее в приоритете. Я теперь точно не пойду ни на какие компромиссы и подстраиваться под чужие заскоки не стану. Возможно, меня бы устроил строго и четко запрограммированный мной робот, но мы еще не в светлом