Атакованный «клещ» с неожиданным проворством отскакнул. Его плоские ноги синхронно согнулись и разогнулись наподобие пружины, резко отбросив тело в сторону.

«Клещ» избежал контакта с раскрытой пастью. Но был подцеплен левой лапой «змеи». Миг — и лапа оплела трепыхающуюся жертву. Еще миг — и головонога тугой петлей захлестнул хвост пресмыкающегося гада. А вот уже «змея» натягивается на «клеща», как чулок на ногу. Из распоротого зубами желеобразного бурдюка на ножках брызнула темная слизь, но «змеюка» уже закрыла пасть и стала похожа на шланг, внутрь которого забили мячик. Живой «мячик» внутри живого же «шланга» конвульсивно дергался и быстро сдувался.

Еще одного «клеща», попытавшегося подкрасться сзади, ползучий гад буквально размазал по крыше вагона ударом мощного хвоста. Отвлекаться на его пожирание «змея» не стала, а напала на следующего противника. Видимо, в бой ее вело уже не только чувство голода. Не одно оно, по крайней мере.

На соседнем штабном вагоне, наоборот, три «клеща» одновременно навалились на одну «змею». «Клещи» взяли числом. Присосались к извивающемуся телу, отогнув плоскими лапами чешуйки брони.

«Змея» сбила хвостом одного головонога, зацепила и исполосовала костяными крюками на лапах второго. Но третий уже высасывал из-под жесткой чешуйчатой шкуры пресмыкающегося мягкие ткани. Змеиная кожа опадала буквально на глазах. Движения пожираемой заживо твари становились медленными, вялыми, неопасными. В конце концов обмякшая «змеюка» соскользнула вниз вместе со вцепившимся в нее «наездником».

Кто-то все еще стрелял, множа в общей свалке трупы интродуктов, но…

— Прекратить огонь! — потребовал Коган по внутренней связи. — Всем немедленно прекратить огонь!

И пояснил:

— Пока прекратить.

В самом деле, зачем тратить боеприпасы, если твари сами быстро и умело умерщвляют друг друга?

Стрельба стихла. Снаружи теперь был слышен только стук костяных крючковатых наростов на лапах «змей», скрежет зубов о сталь, шуршание да хлипкие смачные звуки — видимо, так «клещи» пробовали на вкус броню вагонов.

Неожиданно открылась дверь лаборатории. Открылась и закрылась снова. В боевой отсек наконец-то вышел док.

— Любопытное зрелище, правда? — с веселой улыбкой на лице спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Межвидовой конфликт во всей своей красе!

Конечно, он был в курсе происходящего. Марина говорила, что в лаборатории тоже имеется наблюдательный пункт.

— Такое случалось раньше? — спросил Егор.

— Бывало, — кивнул док. — Но нечасто.

Марина, уткнувшись в мониторы, в разговор не встревала. Но слушала, навострив ушки.

— По крайней мере, вблизи мне подобного феномена наблюдать не доводилось, — закончил док.

Вид у него был очень довольный.

«Наблюдать?! Так значит, ты все это время наблюдал, натуралист хренов?! — поразился Егор. — Пока мы тут отстреливались из всех стволов, ты вел свои долбаные научные наблюдения!»

— Интродукты крайне редко нападают друг на друга, — продолжал док как ни в чем не бывало. — Особенно если в их поле зрения оказывается другая добыча. Но в этот раз нам сильно повезло.

— Да, — хмуро буркнул Егор. — И в чем же?

Все-таки, на его взгляд, везение застрять среди тварей на разбитых путях было крайне сомнительным.

— Мы попали между ареалами обитания двух доминирующих в этой местности видов. Доминирующих и, похоже, конкурирующих. Судя по всему, железная дорога разделяет их охотничьи территории. При нападении на бронепоезд обе стаи нарушили границу и тем самым спровоцировали друг друга на взаимное истребление.

Егор усмехнулся. Великое дело наука! Все может объяснить.

Получалось, что партизаны, устроившие здесь засаду, здорово просчитались. Партизаны не только сдохли сами, не успев вовремя убраться с пути «змей» и «клещей», но и не добились своей главной цели — уничтожения ненавистных москвичей.

Наверное, если бы из леса на бронепоезд накатила только одна волна тварей, отбить ее было бы труднее. А так… Так одна волна нейтрализовала и поглотила другую.

Егор снова прильнул к триплексам. И ведь в самом деле нейтрализовала! И ведь действительно поглотила! Твари уже почти перебили друг друга. Лишь отдельные израненные особи еще копошились на грудах трупов, заваливших броневагоны, и пожирали мертвых представителей конкурирующего вида. Где-то верх одержали «змеи», где-то «клещи»… Межвидовая борьба близилась к концу, но еще не была закончена.

Этот локальный эволюционный процесс ускорил приказ Когана.

— Открыть бортовые бойницы! — раздался в динамике голос полковника. — Добить тварей. Пулеметчикам верхних башен, у кого еще остался оперативно-тактический боезапас, — зачистить крыши вагонов.

В исследовательском вагоне бортовых стрелковых бойниц не было. И на крыше передвижной лаборатории живых интродуктов не наблюдалось. Как, впрочем, и на крышах соседних вагонов. Да и с боеприпасами — швах.

Егор и Марина никак не отреагировали на приказ Когана.

Другие — реагировали.

Послышались автоматные выстрелы. Из бойниц, которые не были наглухо завалены мертвыми тварями, экипаж бронепоезда отстреливал живых.

Пришли в движение пулеметные башни. Прогрохотали короткие очереди. И — тишина…

Впрочем, она длилась недолго.

— Первая, вторая, третья десантная группы — на выход! Провести окончательную зачистку. О готовности к выполнению доложить.

Не прошло и десяти секунд, как…

— Первая группа готова! — объявил динамик внутренней связи.

— Вторая готова!

— Третья готова!

— Работаем! — приказал комброн. — Десант пошел! Только быстро, быстро!

Все правильно делал полковник. И правильно, что торопил десантников. Время сейчас дорого. То, что у бронепоезда полегли две большие стаи интродуктов, еще не гарантировало полной безопасности. Из леса в любой момент могли появиться новые «клещи» или «змеи». Или какие-нибудь другие твари, которые не прочь были бы занять освободившуюся территорию. Наступившее затишье следовало использовать для срочного ремонта путей.

Бортовые люки двух десантных вагонов, приваленные снаружи горой трупов, с грехом пополам, но все же открылись. Бойцы в бронежилетах и касках горохом посыпались на вал мертвых тварей и железнодорожную насыпь под ними. Третьей группе десантников пришлось выбираться через верхние люки на крыше. Коротко затрещали автоматы, грохнула граната: десантники добивали последних интродуктов.

— Под Москвой я таких тварей не встречал, — задумчиво пробормотал Егор, наблюдая за зачисткой.

— Там сейчас доминируют другие виды, — ответил док. — Но все меняется очень быстро. Переносы мешают интродуктов в таком чудовищном коктейле, что никогда не знаешь заранее, с чем придется иметь дело через недельку-другую.