Я только кивнула, все еще немного ошарашенная, сбитая с толку видениями и новостями Лу.

Полузулубка встала и потянула меня к дому.

– Пойдем. Поешь, выпьешь горячего травяного чая и успокоишься. Вот увидишь – все образуется.

Я посмотрела на Лу, и в горле образовался колючий комок. Было страшно подумать, что вскоре мы расстанемся навсегда. Полузулубка решила покинуть Мельранию во что бы то ни стало. Поможет ли им с Нартом протекция Раса, дадут ли власти союза гражданство, права, свободу или захотят снова запереть в четырех стенах… Не зависимо ни от чего Лу собиралась умчаться вместе с Нартом куда-нибудь очень далеко, на другой конец Галактики и никогда не возвращаться. Слишком много дурных воспоминаний осталось здесь, застенок, где полузулубов держали как лабораторных крыс. Лу хотела забыть обо всем и больше никогда не видеть Мельранию.

А, значит, и мы с ней вряд ли пересечемся снова.

Хорошо, что Лу решила потренировать меня. Не пришлось умолять ее подождать, приводить аргументы Раса, запугивать. Не уверена, что это сработало бы. Не после всего, что пережили Лу с Нартом… И не после того как глотнули свободы здесь, в поместье Стемисов.

Мы с Лу взялись за руки и вошли в дом. Теперь мы гуляли здесь беспрепятственно, распоряжались прислугой и могли переехать в любую свободную комнату.

Хозяева поместья большую часть дня проводили в медицинском центре, пристроенном к замку справа.

Он очень напоминал больницу. Желтый купол-здание, сотни сверкающих окон, специальные сканеры на входе, которые проверяли на микробы, вредное излучение, генетические отклонения. В общем – на все вредное и опасное, что только знала медицина Союза. Даже виртуальное табло в холле первого этажа – и то было на месте.

Семейство Беллард Стемис раз за разом проходило какие-то оздоровительные процедуры, принимало лекарства, способные замедлить течение болезни. Завтракало и обедало тоже в медицинском центре, а ужинали мы вместе. В той самой столовой, где впервые встретились, чтобы обсудить причины похищения. Я гнала от себя неприятные мысли. Но не думать о том, что такая жизнь и не жизнь вовсе – жалкое существование, постоянная борьба за каждый лишний день, час, минуту с близкими и любимыми, никак не получалось.

Проходя мимо хозяйских апартаментов, гостиной, Лу тяжко вздыхала, но не говорила ни слова.

Мы старались не обсуждать Стемисов друг с другом. Уж лучше беседовать о чем-то другом, гораздо более приятном. О том, что вселяло надежду и веру.

Например, о Расе, Нарте и о том, что нас всех наверняка ждет прекрасное будущее. Иначе просто не может случиться. Не после всего, что мы пережили.

Главное, чтобы между нами черной тенью не встала гибель Стемисов. Вряд ли мне удастся забыть, простить себе, что могла спасти эту замечательную семью, но не спасла…

Я улетал от Миланы и, казалось, внутри что-то обрывалось. Болезненно и безвозвратно. Так и подмывало вернуться назад, схватить ее, скрутить по рукам и ногам, засунуть в машину и увезти с собой. Я понимал, что Милана сочувствовала Стемисам – их участи не позавидовал бы никто. Но оставлять мою русалку, одну, на незнакомой планете, у чужих, в общем-то мельранцев, было слишком тяжелым испытанием для нервов.

Еще утром родня хором клялась, что будет поддерживать Милану. Мама обещала звонить ежедневно, спрашивать – не нужно ли чего, узнавать – как настроение, самочувствие. Отец подвязался возить свою Лиссу, если русалке потребуется помощь, даже просто общество. Отпусти он ее к похитителям Миланы с кем-то другим, я бы здорово удивился.

Теперь мы понимали всю отчаянность положения Стемисов, но доверять им безоговорочно не выходило. Не после того, как тяжелобольное семейство выкрало русалку, а заодно Лу и Нарта.

Наверное, я накрутил бы себя снова, окончательно потерял самоконтроль. Слишком болезненным было расставание с Миланой на неведомый срок, слишком тяжелым после того как мы наконец-то нашли друг друга.

Спасла только эсэмэска от Эймердины. Она очень вовремя выскочила из телефона и покрутилась перед самым носом. Тетушка писала, что вместе с Ласом ждет меня в личном космотелепорте семьи Саркатта.

Ух, ничего себе, новости! Я думал, мы вылетаем только ночью! Планировал потихоньку собрать чемоданы, доставить в космотелепорт… Но, видимо, все это уже сделали за меня.

Похоже, Ласилевс здорово усовершенствовал свои навыки хакера, или информация оказалась не так хорошо спрятана, как думалось нашим спецслужбам.

Что ж! Чем быстрее улетим, тем быстрее вернемся.

Мама любила говорить: «Раньше начнем, раньше закончим».

Казалось, я впитал ее пословицы с грудным молоком, и часто думал не как мельранец, а как землянин. Я никогда не летал на родную планету Елиссы Варламовой – просто не пришлось, но относился к «младшей сестре Мельрании» с какой-то особенной теплотой.

Необходимость действовать – прямо сейчас, не теряя ни минуты, немного успокоила бешеные индиговские эмоции.

Я торопливо сменил несколько воздушных трасс, перестраиваясь со скоростью индиго, как выражалась мама. У нашей расы невероятная скорость реакции, в особенности у «огненных» сородичей.

Дремучие леса, золотистые луга, ухоженные парки, лаконичные столичные небоскребы промелькнули внизу пестрым ковром и исчезли.

Под машиной распростерлось «летное поле». Так называла мама громадный луг перед зданием космотелепорта клана Саркатта. Почему, я так и не понял. Но незаметно для себя «присвоил» это слово и пользовался им даже мысленно.

Здесь росли очень редкие цветы – малассы. Гигантские чаши-соцветия, размером с крупного мельранца, покоились на толстенных стволах-стеблях, без единого листка. Вблизи, на ярком солнце сквозь мясистые красные лепестки просвечивали темно-бордовые прожилки, похожие на вены.

Ярко-синее здание космотелепорта, с тремя круглыми куполами, снаружи напоминало больницу, а внутри – естественный грот.

Сводчатые потолки, колонны в виде натянутых нитей слюды, и никаких виртуальных табло, объявлений, как в общественном космотелепорте.

Нам они и не требовались. Мы сами заказывали биоботам обслуги рейсы, и полумашины готовили корабль, подавая его точно в срок. Вот где они были незаменимы и очень ценились.

Никакого «человеческого фактора», как говорила мама. Биоботы не болели, не опаздывали и не прогуливали. Они жили в специальных комнатах, прямо в здании космотелепорта. И, если члены семьи Саркатта подолгу никуда не вылетали, просто проверяли состояние кораблей. Мониторили аппаратуру, вхолостую «прогоняли» транспортники по ближайшим пространственным «коридорам». Раз в несколько суток выходили в открытый космос, как и во время настоящих «межзвездных путешествий».

Впрочем, Саркатта редко засиживались на планете. Почти ежедневно кто-то из семьи отлучался по делам бизнеса, политики или на какой-нибудь галактический курорт. Скучать биоботам не приходилось.