Заметив приближающегося к лестнице чужака, секьюрити привычно приняли охотничью стойку и уставились на кейс, но реакция адъютанта их обескуражила, так что озвучивать команды и намерения они не стали, решили посмотреть, как разрешится ситуация.

— Серёжа, приятного аппетита, — кивнул Ковров словно старому знакомому и небрежно ткнул пальцем вверх. — Можешь не подпрыгивать, только что созвонились, сам зайду. Один?

— Никак нет, с зятем! — с отработанным годами подобострастием доложил адъютант, всё-таки подпрыгивая и изображая стойку «смирно».

— Да ты кушай, не отвлекайся, — милостиво разрешил Ковров, по хозяйски ступая на лестницу. — Ничего, зять свой, так что не помешает.

Секьюрити податливо освободили путь. То ли поведение адъютанта их успокоило, то ли сами невольно среагировали, прониклись силой и властью, веявшей от этого необычного человека. Ну и, разумеется, никому даже в голову не пришло спросить, что там у человека в кейсе.

Забиякин обедал «в одно лицо». Зять — плешивый толстун, выглядевший раза в полтора старше тестя, сидел рядом на диванчике, смотрел в айпад и негромко что-то рассказывал.

Предупредить по телефону адъютант не успел, тут было слишком близко, так что пришествие Коврова вызвало вполне закономерную реакцию: всё то же безразмерное недоумение и явный испуг.

И вроде бы чего Забиякину бояться? Богатырь, спортсмен, отменный рукопашник и стрелок, судя по добытой информации, постоянно таскает с собой наградное оружие и владеет им лучше любого спецназовца. Элегантный Ковров в этом плане проигрывает Забиякину по всем параметрам. Кроме того, стрелок и рукопашник на своей территории, свистнет — мгновенно толпа набежит, таких же отменных и опытных. По делам они никогда в контры не вступали, «не предавал, не доносил…», да и клан его завтра Коврову деньги привезет в числе прочих…

А всё равно: струхнул Забиякин. Потому что к нему нежданно-незванно наведался особо опасный преступник и отщепенец, вождь разгромленного клана. Мало ли что там у него на уме, у этого ущемленного во всех позициях вождя…

— Приятного аппетита. — Ковров даже не стал извиняться за то, что зашел не вовремя, без обиняков кивнул на зятя и показал пальцем вниз. — Есть срочное дело, нужно решить тет-а-тет.

— Дело на миллион? — машинально уточнил Забиякин, лихорадочно пытаясь собраться с мыслями.

— На миллиард, — совершенно серьезно поправил Ковров и специально для особо одаренных повторил жест в сторону зятя.

— Эмм… Мгм… Аркаша, будь добр, нам переговорить надо.

Аркаша резво подскочил и послушно покинул кабинет. Несмотря на то что ресторан являлся его собственностью, главным здесь был генерал Забиякин и любая его просьба воспринималась как приказ.

Ковров не стал изводить собеседника туманными намеками и юлить вокруг да около. Он доходчиво и просто изложил свой план — разумеется, только в той части, которая непосредственно касалась Забиякина.

Вопрос конфиденциальности Коврова не волновал: в этом кабинете Забиякин регулярно решает свои дела, так что можно было не опасаться насчёт съёма информации сторонними силами. А если хозяин и пишет для себя, на здоровье, хуже от этого никому не будет.

Не сказать чтобы Забиякин был в шоке, но состояние лёгкой оторопи место имело. Шутка ли, Ковров (человек, который имел наглость шантажировать разом все самые сильные кланы страны) пришел сам, добровольно и с ходу открыл все карты.

Ну и что же за всем этим кроется?

— Слушай, а ты можешь побыстрее думать? — поторопил Ковров впавшего в ступор собеседника. — Время идёт, мне работать надо: если с тобой не договоримся, нужно будет другие варианты прощупывать.

— Да погоди ты, дай с мыслями собраться, — досадливо поморщился Забиякин. — Как-то всё неожиданно…

— Согласен, неожиданно. Но как видишь, всё очень просто.

— Да уж, просто… Значит, собираешься прокатиться по моим тоннелям до аэропорта?

— Ну, не до самого аэропорта — там неподалеку, и не совсем прокатиться, хм… Но в принципе да, направление мысли верное.

— Понял… Мгм… Эмм… И какова цена вопроса?

— Миллиард.

— Миллиард чего?

— Баксов. Я же сказал, дело на миллиард. Причем в живых деньгах.

— Вот так ни… себе!

Забиякин в волнении вскочил, прошёлся по кабинету и зачем-то схватил с вешалки белоснежное накрахмаленное полотенце. Наверное, нужно было чем-то занять руки.

— Миллиард «бакинских»… Вот так дела… А поподробнее?

— Вы не платите свою долю. — Ковров имел в виду клан Забиякина, и это не нуждалось в озвучивании. — Ну и по завершении операции лично тебе отдаю полмиллиарда.

— Понятно… А где и как загружаться-выгружаться собираешься?

— Ну, это уже не твои заботы, — усмехнулся Ковров. — Все технические вопросы я решу сам.

— Так, а что именно требуется от меня?

— Здесь всё расписано. — Ковров положил на стол тоненькую папочку. — А чтобы личный состав не задавал глупых вопросов, сделаем всё под видом учений. Работы буквально на полдня, и всё шито-крыто, никаких проблем.

Забиякин открыл папочку, полистал странички, пытаясь вникнуть в текст и схемы. Однако было заметно, что делает он это машинально и смотрит мимо цифр и букв, поскольку мысли его сейчас были заняты совершенно другим вопросом.

Ковров не нуждался в расшифровке сиюминутной сосредоточенной задумчивости собеседника. Он прекрасно знал, что Забиякина сейчас терзают далекие от диалектики противоречия борьбы осторожности с жадностью. Борьбы отнюдь не равной, а, учитывая особенности характера Забиякина, заведомо проигрышной для осторожности.

Ковров сейчас подставлялся по полной программе. В своих тоннелях Забиякин запросто мог забрать ВСЕ деньги, полученные от кланов в качестве выкупа. И ни с кем не нужно было делиться!

Сейчас будет маленькая тавтология, но так получится проще и быстрее. Итак, Забиякин прекрасно понимал, что Ковров это тоже понимает, и теперь мучительно пытался понять совершенно для него непонятное: а в чём же тут подвох?!

Дело в том, что Ковров в клановой среде слыл известным умником, так что невозможно было поверить, что он вот так запросто отдавал огромные деньги и себя самого в придачу в руки Забиякина — по сути, врага, у которого по всем пунктам есть стопроцентные шансы выйти из этой странной игры победителем.

Очевидно, для Забиякина этот сложный вопрос оказался непосильным: устав соображать, он скорчил отчаянную гримасу, махнул рукой и залихватски крикнул:

— Да е…сь оно конём!

— Что в переводе с санскрита означает…

— По рукам!

И они в самом деле ударили по рукам. При этом Забиякин задержал в своей ручище крепкую, но изящную ладонь Коврова и пытливо посмотрел в глаза собеседника.