Казалось бы вот он решительный бой, генеральное сражение к которому так стремился Бонапарт, тот самый день который всё решит.

Император всегда, абсолютно всегда стремился решить исход кампании именно в генеральном сражении.

Аустерлиц, Йена, Ваграм — в этих сражениях была выкована слава французского оружия и создана Французская империя. Впереди был Витебск, как предполагал Бонапарт, последнее и самое великое генеральное сражение которое он даст. После разгрома русских здесь их императору ничего не останется кроме как пойти на мир на условиях которые будет диктовать Бонапарт.

Всё так, но вот вспомнив о Йене Бонапарт поморщился, ведь тогда происходило еще одно сражение, при Ауэрштедте, и там французским корпусом командовал Луи-Николя Даву. Тот самый Даву. известие о смерти которого только что принесли императору.

От смерти на войне никто не застрахован, ни солдат ни даже сам император, но потрея железного маршала была очень и очень существенна.

Тем более было абсолютно непонятно как это случилось. Русская артиллерия совершенно никак не могла достать до лагеря третьей дивизии Гюдена и расположения штаба маршала. Пушки и гаубицы и единороги русских, которые уже захватили французы были несколько более дальнобойнее и эффективнее французских, как удалось выяснить, это из-за боеприпасов поставленных из Калифорнии, но не настолько же!

“Что-то мы упустили с этой русской артиллерией”, — подумал Бонапарт, — “у них точно есть для нас какой-то сюрприз, который русские и применили сегодня ночью. И палатку Гюдена и палатку Даву накрыли не просто так. А как буд-то русские знали куда стрелять. И Калифорнийский дирижабль в это время был над позициями первого корпуса, это точно связано”.

Но больше тратить время на размышления Бонапарт не мог, его генералы и маршалы уже собрались на повторный военный совет, войска занимали свои позиции и величайшее сражение в истории должно было вот-вот начаться.

* * *

К сожалению для меня я не мог лично доставить плененного Бернадота в Петербург, вернее мог, конечно, но под Витебском вот-вот должно было начаться главное сражение этой войны. Поэтому с прооперированным шведским королём отправился мэтр Абенамар в качестве лечащего врача и мой министр иностранных дел маркиз де Кампо Аллегри как официальный представитель президента Калифорнии. Ну а меня ждала ставка Баркаля де Толли

Прилетел я в восемь утра, быстрее не получилось из-за операции Бернадоту и в очередной раз попал с корабля на бал. Русские давно оборудовали позиции и сейчас всё было практически готово.

Несмотря на огромное численное превосходство французов я был уверен с исходе дела. Ночью “Лаперуз” корректировал артиллерийский налёт на позиции превого французского корпуса. Всего два десятка выстрелов одной батареи моего первого японского полка с расстояния в восемь километров а какой итог! “Железный маршал” Луи Николя Даву и еще почти два десятка офицеров и генералов его штаба убиты.

А это были всего четыре орудия, пять залпов и десять минут на акцию.

Что будет с французской армией когда на нее обрушится мощь двухсот пушек и гаубиц союзных русско-калифорнийских сил не сложно предсказать. И это еще не всё ведь. Помимо пушек и гаубиц поддерживать нашу пехоту будут и митральезы.

Захват Копенгагена поставил точку в дискуссии нужны ли эти “дьявольские органы” в армии, и четыре десятка механических пулемётов были приданы стрелковым полкам, по два на полк. Эти двадцать полков из состава первого, второго и третьего пехотных корпусов и отдельного калифорнийского корпуса составляли первую линию обороны, на которую и должен был прийтись основной удар французов.

Русские укрепляли свои позиции два дня, подготовили сплошные линии траншей, которые были соединены переходами и имели подготовленные позиции для старой дульнозарядной артиллерии, порядка сотни орудий всё равно осталось в распоряжении центральной армии и эти орудия должны были обеспечить дополнительную огневую поддержку обороняющейся пехоте.

Впрочем, я был уверен что это не понадобится. Согласно планам современная артиллерия должна была принудить к молчанию французские батареи, это будет просто учитывая то что целых три цеппелина, один повез Бернадота в Питер, и два десятка воздушных шаров будут осуществлять корректировку огня и передачу информации на батареи.

После того как французы окажуться без пушек, мы приступим к реализации концепции наступления за огненным валом.

Да, хоть русские и оборудовали позиции для обороны, но мы будем наступать, Наступать на численно превосходящего нас противника. А оборонительные позиции были нужны в качестве демонстративного маневра, чтобы не спугнуть, ну и на всякий случай. Не дай бог нелётная погода и мы не сможем вполной мере реализовать преимущество в дальнобойности и огневой мощи, стрелять то будем, но вот куда большой вопрос.

Впрочем, опасения не подтвердились, небо над полем боя ясное и значит что мы будем бить.

Терроризировать французские штабы ударами артиллерии и бомбардировками цеппелинов мы не стали.

По этому поводу пришло отдельное распоряжение из Петербурга, царь Александр хотел чтобы Наполеон уцелел и лично поставил подпись на акте о капитуляции. Мне Бонапарт тоже был нужен живым, но несколько по другой причине.

В девять пятьдесят с борта “Лаперуза” пришло сообщение что во французских войсках, изготовившихся к бою наблюдается оживление и активность офицеров. Всё-таки хорошая оптика это очень большое подспорье. Стало понятно что сражение началось

* * *

Вечерняя рекогносцировка русских позиций окончательно сформировала у Наполеона план сражения. Не смотря на то что у русских было несколько дней на подготовку, они крайне слабо оборудовали позиции в центре, только траншеи, ни редутов ни флешей эти ленивые восточные варвары не подготовили. И это в отличии от флангов, где всё было намного серьезнее. Всё как будто кричало о том что бить нужно в центре.

Это могло быть опасно, если французская пехота завязнет в центре то вполне могла бы подставиться под фланговые удары.

Но, численное превосходство Великой Армии было столь велико, что любые попытки фланговых ударов можно будет с легкостью парировать, да и сил на прорыв центра и рассечение русской армии на две части хватит с огромным запасом. Поэтому, удар по центру и сразу связывающие действия на флангах.

Но реальность преподнесла Бонапарту и его маршалам и генералам огромный сюрприз.

В семь утра, когда французские дивизии из состава корпусов Ланна, Сульта и Нея пошли в первую атаку витебского сражения, по всему фронту французских войск раздались взрывы.

Постепенно их становилось всё больше и больше. Это всё новые и новые батареи русской артиллерии начали охоту за своими французскими коллегами. Между передним краем русских и французских войск было около двух километров, еще 4 километра составляет глубина французских боевых порядков. Вот и получалось что русские батареи, расположенные всего в километре от переднего края, накрывали абсолютно все французские позиции.