— У вас осталась копия?

— Этих одиннадцати кусков? Да.

— Я должен попросить их у вас.

— Вы получите их, когда выполните условия сделки, — приятным голосом произнес Данросс. — Ну, так и каковы шансы?

— Пожалуйста, передайте мне копии.

— Передам, когда выполните условия. В понедельник на закате.

Взгляд Синдерса стал ещё холоднее.

— Копии, сейчас же, будьте так любезны.

— Не раньше, чем выполните условия. Это решено. А теперь шансы, пожалуйста.

— Пятьдесят на пятьдесят, — сказал Синдерс, проверяя его.

— Хорошо. Благодарю вас. Я договорился, что во вторник утром все одиннадцать фрагментов будут напечатаны в «Чайна гардиан» и двух китайских газетах — одной националистической и одной коммунистической.

— В таком случае вы действуете на свой страх и риск. Правительство Её Величества не приемлет давления.

— Разве я вам угрожал? Нет, совсем нет. Для всех эти буквы и цифры — бессмыслица, кроме, возможно — возможно, — какого-нибудь криптографа. Возможно. А возможно, это всего лишь шутка человека, которого уже нет в живых.

— Я могу запретить публикацию в соответствии с Законом о неразглашении государственной тайны.

— Вы, конечно, можете попытаться, — кивнул Данросс. — Но ни адский огонь, ни Закон о неразглашении государственной тайны не воспрепятствуют публикации на этой неделе в каком-нибудь уголке земли, раз я так решил. А я решил. Сам АМГ оставил этот вопрос на мое усмотрение. У вас ещё что-нибудь есть ко мне, мистер Синдерс? Синдерс помолчал.

— Нет. Нет, благодарю вас, мистер Данросс.

Данросс направился к двери, открыл её и объявил, так же вежливо:

— Извините, но я должен вернуться на рабочее место. Спасибо, что заглянули.

Кросс пропустил вперед Синдерса и зашел вслед за ним в лифт. Сандра И, сидевшая за столом в приёмной, уже нажала за них кнопку.

— О, извините, сэр, — обратилась она к Кроссу, — вы не знаете, когда вернется в колонию суперинтендент Квок?

Кросс уставился на неё.

— Я не в курсе. Могу выяснить, если хотите. А что?

— Мы должны были пойти поужинать в пятницу вечером, но, похоже, никто не знает, где он, — ни его домохозяйка, ни у него в офисе.

— Я с удовольствием выясню.

— О, благодарю вас, сэр. — На коммутаторе загудел сигнал телефонного звонка. — Алло, компания «Струанз», — проговорила Сандра И в трубку. — Минуточку. — Она стала соединять.

Кросс предложил Синдерсу сигарету. Они ждали у лифта, наблюдая, как одна за другой загораются цифры этажей.

— Ваш звонок мистеру Аластэру, тайбань, — сказала Сандра И в трубку. Снова загудел сигнал.

— Алло. Одну минуту, мадам, я проверю. — Пока Сандра И справлялась в распечатке встреч, двери лифта открылись. Синдерс вошёл, и Кросс последовал было за ним.

— В тринадцать ноль-ноль, фрау Грессерхофф.

Кросс тут же замер и нагнулся, словно для того, чтобы завязать шнурок, а Синдерс как ни в чем не бывало придержал дверь.

— О, вы правы, мадам, так легко спутать время. Столик заказан на имя тайбаня. Ресторан «Скайлайн» в отеле «Мандарин» в тринадцать ноль-ноль.

Кросс выпрямился.

— Все в порядке? — спросил Синдерс.

— О да. — Двери за ними закрылись. Оба ухмыльнулись.

— Все приходит к тому, кто ждет, — проговорил Кросс.

— Да. Тогда рыбу с жареной картошкой поедим на ужин.

— Нет, вы можете полакомиться ими за ланчем. В «Мандарине» нам есть не следует. Предлагаю проследить за ней потихоньку. А пока я прикажу группе наблюдения выяснить, где она остановилась, а?

— Отлично. — Лицо Синдерса помрачнело. — Надо же, Грессерхофф? Под именем Ганс Грессерхофф скрывался восточногерманский шпион, которого мы пытаемся поймать уже много лет.

— Вот как? — постарался не выдать интереса Кросс.

— Да. Он работал вместе с другим проклятым ублюдком, профессиональным убийцей. Одно из его имен было Виктор Грюнвальд, другое — Симеон Церак. Грессерхофф, надо же? — Синдерс на минуту замолчал. — Роджер, что касается публикации в газетах, этой угрозы Данросса. Паршивое может выйти дело.

— Вы сумеете прочитать шифр?

— Боже правый, нет.

— Что там может быть написано?

— Все, что угодно, — рассудил Синдерс. — Эти страницы предназначены мне или премьер-министру, поэтому там, вероятно, есть имена и адреса контактных лиц. Я не решусь отправлять это телеграммой, даже в зашифрованном виде, — мрачно добавил он. — Думаю, лучше мне немедленно вернуться в Лондон.

— Сегодня?

— Завтра. Сначала нужно закончить с этим делом, и мне очень хотелось бы посмотреть на таинственную фрау Грессерхофф. Данросс сделает то, что сказал?

— Несомненно.

Синдерс подергал себя за брови, его голубые, словно застиранные глаза казались ещё более бесцветными, чем обычно.

— Что насчет клиента?

— Я бы сказал… — Дверь лифта открылась. Они вышли и пересекли вестибюль. Швейцар в униформе открыл перед Кроссом дверцу его автомобиля.

Кросс вывел машину в поток оживленного движения. Над гаванью висела дымка, и дождь на время прекратился.

— Я бы сказал, ещё один сеанс — и Армстронг может начать восстановление. В понедельник к закату — это слишком быстро, но… — Он пожал плечами. — Могу предложить больше не использовать «красную комнату».

— Да. Согласен, Роджер. Слава богу, у этого парня крепкая конституция.

— Пожалуй.

— Мне кажется, Армстронг уже близок к тому, чтобы сломаться, бедняга.

— Ещё один сеанс он может провести. Без проблем.

— Надеюсь. Боже мой, как нам повезло. Невероятно!

Последний сеанс сегодня в шесть утра не дал ничего. Но когда они уже собирались его закончить, Армстронгу удалось нащупать золотую жилу: наконец-то выяснилось все о профессоре Джозефе Юе. Калтек[343], Принстон, Стэнфорд. Специалист по ракетостроению и консультант HАСА.

— Когда он приезжает в Гонконг? — спросил Армстронг, и вся команда Эс-ай в контрольном помещении затаила дыхание.

— Я… я не… дай подумать, дай подумать… А-а, не вспомнить… А-а, да, это… это будет через не… в конце… этого месяца… Какой сейчас месяц? Я не пом… помню… какой сегодня день. Он должен приехать… а потом отправиться дальше.