– Папа, мы сюда еще приедем? – спрашивал Степан, когда местная электричка увозила их в аэропорт.

– Да, обязательно. И в следующий раз ты будешь учиться кататься на лыжах. Съехать с горы – это здорово! Жаль, что я не могу, – улыбнулся Федотов.

Мальчик посмотрел на него, а потом обнял.

– Папа, ты и так герой. Самый настоящий.

– Брось, – смущенный Олег потрепал сына по плечу.

– Нет, герой, – повторил тот упрямо, – мама всегда так говорит. А она знает, она тоже герой. Только по-другому.

Федотов растроганно улыбнулся, но удивлен он не был. Он знал, что Инна никогда ничего плохого о нем не скажет.

Начало того года было теплым. Для января какие-то три градуса ниже нуля – это почти смешная температура. И в феврале тоже не было морозов, и снег почти сошел с газонов. В начале марта пригрело солнце и началась оттепель. И уже появились почки на деревьях, запахло мокрой землей, как вдруг в конце марта откуда-то налетели ветры, принеся с собой метели. Снег шел несколько дней кряду, потом, по сообщениям синоптиков, все переместилось на восток. Федотов переживал из-за погоды – им предстояло много работы и в Кедровке, и в новой Фирсановке. Особенно он волновался из-за жилья. Туда уже уезжали на вахту, но квартиры для семейных и общежития для вахтовиков не были полностью готовы. Федотов быстренько слетал в Фирсановку, изучил обстановку на месте и вернулся в Москву, чтобы надавить на нужные кнопки и потребовать скорейшего выполнения обязательств. Впрочем, в день возвращения из Фирсановки поработать ему не удалось, поскольку в его кабинете ждал Семен Александрович Шпаликов. Федотов не удивился – старик часто наведывался к нему.

– Здравствуй, из Фирсановки вернулся? – Шпаликов сразу перешел к делу. – Как там? Снега много? Дело – швах. Я-то понял сразу. Не надо было соглашаться на отправку людей. Теперь тяжело будет добиться выполнения условий. А хозяйственники, они те еще жуки, знают, что людям деться некуда. У людей контракты, они должны работать.

– Снега много. До вторых этажей в некоторых местах. Фирсановка чуть южнее Кедровки, но ветры сильнее, и осадков больше. Нет, если в ближайшее время не будет жилья, я всех эвакуирую оттуда, – ответил Федотов.

– Что сделаешь?

– Эвакуирую. Именно так и будет называться отъезд людей. Всех разом вывезу. И причину укажу. Пусть потом сами все разгребают. А работать и жить в дерьме люди мои не будут! – Олег был зол. Он чувствовал, что «прошляпил» момент, когда надо было проявить внимание и характер. Но он также знал, что пойдет на все, чтобы заставить противоположную сторону довести работы до конца.

– Ну что ж, эвакуация – это идея. Срочная отправка людей с объекта в связи с чрезвычайными обстоятельствами. А ЧП – это следствие недоработки контрагентов. Нормально будет. Голова варит, – одобрительно кивнул Шпаликов, но лицо его оставалось озабоченным.

– Что-то случилось? – внимательно посмотрел на него Олег.

– Не знаю. Но решил тебе рассказать.

– Что еще? – Олегу не понравился тон старика.

– Это касается тебя. И твоей Анны.

– Кого? – не понял Федотов.

– Анны.

– Анны? Ах, Ани!

– Господи, да какая, к черту, разница, – поморщился Семен Александрович, – ты скажи, где она у тебя работает?

– Она? – Вопрос поставил Олега в тупик. Он не знал точно, где работает Аня Кулько. Он напряг память. – Что-то связанное с маркетинговыми исследованиями. Ну, она-то с точки зрения своей психологии этими вопросами занимается… Я так думаю.

– Ты так думаешь… – произнес с сомнением в голосе Шпаликов, – а вот господин Старков утверждает, что она промышляет нищенством!

Олег посмотрел на старика, словно сомневался в его уме.

– Ты так не смотри. Я в уме. Я настолько в уме, что провел тут небольшое расследование. Своими методами. Почти все в курсе теории Старкова. И более того, в министерстве пошли разговоры.

– О чем? – Олег почувствовал, что у него покраснели уши. Словно его застали за неприличным занятием.

– О том, что твоя жена, любовница, подруга, я не знаю, как вы это сейчас называете, просит милостыню.

– Зачем? Зачем ей просить милостыню? Я получаю большие деньги, у нас все есть. И она работает… – тут Олег растерянно замолчал.

– То-то и оно, – Шпаликов покачал головой, – ты же о ней ничего не знаешь, верно?

– Знаю. Знал. Она же подруга Инны. Они еще в институте познакомились. Мне казалось, что она вполне адекватна. Да, с хитрецой, и ведет себя странно немного. Но чтобы так врать?! Зачем, главное… Семен Александрович, вы вообще уверены, что это не дешевый розыгрыш?

– Уверен. Сам слышал, и самому говорили, и сам я отрицал услышанное. На правах, так сказать, лучшего друга и наставника. Да не обидишься ли ты на это?

– Господи, да что вы, – машинально ответил Олег.

Он сейчас плохо соображал. И главное, впервые в жизни ему было стыдно и страшно. Стыдно, потому что близкий ему человек обманывал его и пользовался его доверием. А страшно, потому что он не хотел потерять работу. Ему нравилось то, что он делал. Он дорожил этой работой. У него рос сын, а это значит, нужны были деньги. На воспитание, образование, на здоровье. И он, отец, должен был это все обеспечить. Конечно, если все будет совсем плохо, он найдет себе место. В ту же Фирсановку уедет на вахту. Но все же…

– Что же делать? – Он растерянно посмотрел на Шпаликова.

– Значит, так, – ответил тот, и у Олега отлегло от сердца. Значит, старик уже что-то придумал. Значит, он не просто выволочку ему пришел сделать – ведь и на Семена Александровича падала тень, Олег же его протеже.

– Вы меня, ради бога, извините! Я во всем разберусь. И, если надо, я уйду. Давайте я напишу заявление об уходе. Я не могу вас позорить, – сказал вдруг Олег.

И в этом был весь он. Только что он думал, что любой ценой надо зацепиться за это место ради семьи, но как только понял, что подвел человека, так сразу же принял правильное решение.

– Нет, ничего писать не надо. И ты глупости не городи. Только хуже сделаешь. Мы выкинем наконец этого Старкова. Другого случая просто не будет.

– Как?

– За клевету. Понимаешь, ты ему в лицо должен сказать, что он клевещет на человека, который близок тебе. Думаю, что Старков приврал. Вряд ли все так, как он тут живописал.

– А что он видел? – догадался наконец спросить Олег.

– Ну, – замялся Шпаликов.

– Рассказывайте, что уж тут.

– Он увидел, как она вошла в метро – старуха, в толстых очках и платке. А пока спускалась по эскалатору, преобразилась. Все с себя сняла, стала обычной молодой женщиной.

– И что это доказывает? – недоуменно спросил Олег.

– Это – ничего. Но Старков хитер. Он на следующий день опять был на этой станции…