– Ой, какая лошадка! – сюсюкала она, проходя мимо кибитки для катания по Нескучному саду. Затем послышалось «божечки мой», «лапочки-лапулечки», «девчуля» и «вкусняшка». На этом слове Федотов сломался:

– Аня, думаю, что нет такого слова – «вкусняшка».

– А как сказать, «ой, как вкусно!»? – сделала круглые глаза Аня.

– Можно сказать – «очень вкусный торт».

– «Потрясающе вкусный торт!» Мама так всегда говорит, – неожиданно вступил в разговор Степан.

Федотов про себя ухмыльнулся – все же интуиция детей и зверей потрясает. И кстати, это тоже как-то сказала Инна.

– Да, это правильная характеристика. И ясно, что речь идет об исключительно вкусном лакомстве.

– А лакомство – это тоже вкусняшка? – продолжил вполне невинно Степан.

– Да, это, можно сказать, одно и то же.

– Ну, как знаете, вы говорите так, где-то говорят иначе, – насмешливо заметила Аня, тем самым прекращая разговор.

Она действительно пробыла с ними до самого вчера и ужинала в ресторане, и осталась, когда наступило время их душевных разговоров.

Наконец Федотов произнес:

– Ну, Степа, давай укладываться спать. Завтра у нас день тяжелый! Нам нужны силенки…

Степан молча посмотрел на отца – интонации были непривычными. Папа всегда говорил просто, без всяких таких «Нам нужны силенки».

Аня, которая тут же молча листала журнал, тоже встрепенулась:

– Куда? Куда вы собрались?! Мне тоже интересно!

Федотов посмотрел на нее суровым взглядом:

– Мы должны быть у бабушки с дедушкой.

– Как! Папа, я же у тебя на два дня! Ты же сам говорил! И бабушка! Она же уехала…

– Вот мы должны их забрать и на машине привезти в Москву. А это почти целый день займет!

– Ладно, зайчики, я, пожалуй, пойду! – Аня легонько швырнула журнал на диван.

– Хорошо, завтра вечером созвонимся, – встал Олег, – давай я тебя провожу.

Они вышли в прихожую, оставив Степана в комнате.

– Слушай, я завтра хочу тещу привезти. Они поехали к родственникам. Добираться будут на перекладных. Старые уже. А мы со Степаном привезем, и для него приключения, и старикам жизнь облегчим.

– Идеальный зять, – скривилась Аня Кулько.

– Наверное, – бесстрастно ответил Федотов. Он не допускал подобных разговоров, хотя Аня порой и провоцировала их.

– И отец тоже идеальный, – продолжила Аня.

Она понимала, что заходит на запрещенную территорию, но не могла удержаться – отец и сын были одним целым, за ними где-то маячила Инна. Это бесило Аню. Та самая фраза, которую при расставании бросил Антон Пьяных, не шла у нее из головы. «Ты – номер два. Жизнь – секонд-хенд!» – сказал он тогда. Сегодня Аня это ощутила, как никогда. И винила сейчас во всем Федотова. Хотя будь она не такой эгоистичной и жадной, она бы оставила этих двоих в покое. Она бы дала им провести день вместе, и дивиденды были бы огромными. Федотов оценил бы это, почувствовал благодарность за понимание. Сейчас он только разозлился. Глядя, как Аня кривит губы, Федотов удивлялся сам себе – что его заставило иметь эти отношения? Были дни и особенно вечера, когда ему казалось, что вот это совместное проживание почти идеальная форма сосуществования. Нет страстей, нет зависимости от человека, нет изнурительного старания соответствовать. Все ровно, спокойно, и никто не лезет в дела другого, не требует отчета и не ревнует. Вечерами, когда они вместе ужинали, обменивались новостями или просто сидели, утонув в мобильниках, Федотов даже был благодарен Ане. Она спасла его от одиночества, окружила женской заботой и почти ничего не требовала взамен. Их интимные отношения были столь же ровными. И вот за это отсутствие страсти и требований ее Федотов был благодарен. Любовь, ту, которую он испытывал к Инне, взять было неоткуда, притворяться он не мог. И видимо, Аня чувствовала это, а поэтому вела себя чуть отстраненно.

Сейчас, слушая язвительные реплики Ани, Федотов был готов закончить эту историю. «Хватит, все! Надоело», – подумал он, и в лице появилась жесткость. Кулько молниеносно уловила перемену и, обняв Олега за шею, крепко поцеловала.

– Вот. Прости, но я люблю тебя, – сказала она, отпустив его.

– Я знаю, но не надо язвить. Ведь тут уже ничего не изменишь.

– Конечно, любимый, – прошептала Аня, выскальзывая на площадку. Там она хмыкнула и проговорила: «Это мы еще посмотрим!»

Второй их день Олег и Степан провели в путешествии. Они выехали рано, добрались до Звенигорода, там погуляли по монастырю, посидели на холме, понаблюдали за поездами, которые бегут через поля вдоль реки. Федотов выдумывал истории про осаду монастырских стен, рыцарей и смелых монахов. Перекусили они черным хлебом, ряженкой и двумя эскимо.

– Мы с тобой на диете, – сказал Степан.

– Хороша диета – буханку хлеба съели.

– Это ничего, главное, мяса не ели. Так мама говорит, – заметил сын.

– Мама не ест мяса? А ты? – вдруг заволновался Федотов. Он был сторонником нормального питания – белки, жиры и углеводы должны быть в количестве. Особенно в меню растущего мальчика.

– Мама не ест, – подтвердил Степан.

– А ты?

– Я – ем. Бабушка сказала, что только через ее труп. Папа, понимаешь, как через труп? Кто же деду готовить будет? Дед даже чай не умеет делать.

«Ну, слава богу, глава семьи хоть что-то не умеет делать!» – рассмеялся Федотов. Он хотел еще о чем-нибудь расспросить сына, да постеснялся. И так много информации – Инна, оказывается, вегетарианка. Она всегда питалась правильно, но чтобы не есть мяса?! Федотов вспомнил, как они с Володей покупали продукты на рынке, и представил, как он покупает и привозит фрукты для Инны. Была у них давно такая традиция – Федотов уезжал рано утром, а к одиннадцати часам, когда в доме все еще бродили в пижамах, он являлся с пакетами, полными всяких изысков. Семья быстро умывалась и садилась завтракать. Вспомнив это, он попытался представить ту же картину, только с Аней Кулько. Картины почему-то не получилось.

Федотов работал много и тяжело. Командировки, частые, дальние и с пересадками, были неотъемлемой частью. Олег уставал, но если бы не было этой усталости, он, наверное, не получал бы удовольствия. Достичь цели – это было главным в его жизни. Надо сказать, протеже Шпаликова вызывал у коллег разные чувства. Если его зауважали в Кедровке и на других объектах, то в управлении, где группировки и коалиции меняли формы и очертания, словно пленка бензина на воде, под него пробовали «копать». Это делали осторожно – у Федотова был в союзниках не только Семен Александрович Шпаликов, но у него появились соратники и на высоком уровне в министерстве. По общему мнению, Федотов был работящим, не склочным и всегда мог решить проблему. Мало кто так умел договариваться с теми, от кого зависели сроки, то есть с людьми на местах. Федотов никогда не выглядел чиновником, он был «своим» среди укладчиков – вахтовиков, строителей и наладчиков. И присутствие такого, как Олег, гарантировало порядок и разумный компромисс. Федотов был нужным и полезным человеком для всех уровней, а потому имел поддержку. Люди, которым он мешал, – это были те, кто занимался интригами из любви к искусству, ибо занять место Федотова – охотников было мало. «Начальник такого управления – это боец передовой, – сказал ему как-то Шпаликов. – А спроси хоть кого, кто ходил в атаку, легко ли принять огонь на себя?!»