— По-вашему, надо сдать Ханко? — спросил нарком. И жестко отрезал: — Нет, товарищи, делать этого нельзя! Стоит уйти с Ханко, и немцы перебросят свои войска под Ленинград.

— И я так считаю, — подал голос Трибуц, — хоть у меня, как ты, Юрий Александрович выразился, грива льва. Ты не горячись… Конечно, генералу Кабанову и его бойцам достается. Но кому сейчас легко? — Комфлот перевел взгляд на Кузнецова. — Я бы хотел еще сказать о действиях подводников, разрешите?..

Николай Герасимович кивнул.

— Ну, как вам наша встреча, наверное, не понравилась? — спросил Трибуц, когда нарком стал собираться в гостиницу. — Старшие чины у меня зубастые, если что не по ним, в карман за словом не лезут.

— А вот ты, Владимир Филиппович, на этот раз ошибся! — осадил его Кузнецов. — Мне встреча понравилась. Я увидел, сердцем почуял, что твои орлы, если надо, снова пойдут через минные поля. У меня, может быть, грива не льва, но я бы тоже пошел, только бы выполнить приказ Ставки. — Он надел китель, взял с вешалки фуражку. — Я очень за день устал, пойду в гостиницу. Жду вас завтра к восьми, сможете?

— Я встаю рано. Что-то стала одолевать бессонница…

Маршала Ворошилова на месте не оказалось, и Кузнецов направился к его заместителю адмиралу Исакову. Увидев своего шефа, Исаков воскликнул:

— Николай Герасимович, вы ли?!

— Как видишь, собственной персоной! — Кузнецов задорно улыбнулся, сел на стул. — Тяжко тут у вас…

— Еще бы! И город, и флот в опасном кольце. Удастся ли нам его разорвать? Восемь немецких дивизий, пять пехотных, две райковые и одна моторизованная — вот здесь, у Красногвардейска. — Исаков показал черные крестики на карте. — Отсюда ожидается главный удар врага. Три пехотные дивизии противник сосредоточил в районе Колпино.

— Где сражаются моряки? — спросил нарком.

— Повсюду! Сейчас вот в Красное Село посылаем первую Отдельную бригаду морской пехоты полковника Парафило. Но этих сил недостаточно, колдую, где еще взять краснофлотцев.

В кабинет вошел маршал Ворошилов.

— Вы еще не уехали, Николай Герасимович? — спросил он. — Нам тут достается… — Он хотел улыбнуться, но улыбка получилась какой-то неживой, у глаз появились морщины. — Напирает немец, и нам все труднее держать оборону.

— Неужели падет Питер? — спросил Кузнецов.

— Сам терзаюсь этой мыслью, — признался маршал. Он сообщил о том, что решением ГКО упразднено главнокомандование Северо-Западного направления. Фронты подчинили непосредственно Ставке. — Мне только сейчас звонили из Москвы. Так что я уже не главком, а командующий Ленинградским фронтом! И вообще, я чувствую себя неважно, — откровенно добавил Ворошилов. — Хочу кое-что сказать о флоте. Тебе поведал Трибуц, что в Кронштадте кораблям придется туго?

— Я и сам это вижу, — усмехнулся нарком.

— Вот я и хочу, чтобы ты переговорил об этом со Сталиным. Дело серьезное. Трибуц тоже боится за корабли. Надо что-то делать.

— Надо, Климент Ефремович, — согласился с ним Кузнецов. — Дня через три я вернусь в Москву и обо всем доложу в Ставке.

— Просьба к тебе, Николай Герасимович, — продолжал Ворошилов. — Там, в соседней комнате, мой начштаба генерал Попов. Он желает получить твой совет, как использовать линкоры и крейсера для огневой поддержки на суше. Поговоришь с ним?

— Хорошо, Климент Ефремович.

Поздно вечером Кузнецов прибыл в штаб флота. И тут он узнал, что наши войска отошли на правый берег Невы к Синявино. А сегодня немцы ворвались в Шлиссельбург и вышли к Ладожскому озеру. Ленинград оказался в кольце!

— Плохие вести, — грустно произнес Кузнецов. — Теперь немцы попытаются форсировать Неву.

— Им это не удастся, — возразил Трибуц. — Еще неделю назад по приказу Военного совета был сформирован отряд кораблей реки Невы, в него вошли эсминцы, сторожевые суда, тральщики. Капитану 1-го ранга Черокову, командиру отряда кораблей, приказано поддерживать огнем войска 55-й и 42-й армий, не дать возможности немцам переправиться через Неву. Хорошо и то, — продолжал Трибуц, — что в районе Невской Дубровки мы установили батарею из крупных орудий, которые сняли с линкоров «Марат» и «Октябрьская революция».

— А куда дели орудия крейсера «Аврора»? — спросил нарком.

— В районе Дудергофа и Пулково оборудовали две батареи специального назначения. — Трибуц помолчал. — Да, Николай Герасимович, в такое пекло я еще не попадал. — Он взглянул на стоявший рядом «дуглас».

К самолету подошел его командир, он доложил наркому о готовности к вылету.

— Спасибо, иду! — Кузнецов крепко пожал руку комфлоту. — Держитесь тут, Владимир Филиппович. Я не знаю, какое решение примет Верховный, но ни один корабль не должен попасть в руки врага. Слышите, ни один корабль!..

«Выходит, корабли мы должны сами уничтожить? — спросил себя Трибуц. — Нет, только не это…»

«Дуглас» взмыл в ночное небо.

Прилетел нарком поздно. Над Москвой висело черное зыбкое какое-то чужое небо. Столица напоминала огромный корабль, погрузившийся в пучину: нигде не было видно огней. Кузнецов подхватил небольшой чемоданчик, вышел из самолета и направился к выходу. И тут его встретил адмирал Алафузов.

— С прибытием, Николай Герасимович! — бодро сказал он и робко добавил: — Я только что приехал… Дома у вас все хорошо, правда, Вера Николаевна призналась, что скучает без вас.

— Вот как? — усмехнулся Николай Герасимович. — Тогда, может быть, попросить Верховного, чтобы он не посылал меня в командировки?

Алафузов смутился.

Добрались в наркомат быстро. Кузнецов, снимая шинель, спросил Алафузова о последних новостях на флотах.

— Что в Одессе?

— Вчера туда на лидере «Харьков» прибыл комфлот Октябрьский. Корабли доставили в город войска, оружие, боеприпасы.

«Наконец-то поступает подкрепление», — подумал Николай Герасимович. Поговорить с Алафузовым подробнее о ситуации на флотах Кузнецов не успел — его вызвал в Генштаб Шапошников. Спросил с ходу:

— Все ли делает в Одессе контр-адмирал Жуков? — Борис Михайлович достал пачку «Казбека» и закурил. — Расскажите о нем хотя бы коротко. Вы его хорошо знаете? Вы предложили Ставке назначить его командующим Одесским оборонительным районом, я вас поддержал, так что прошу отчитаться!

— Жуков смел, отчаян, дерзок в своих исканиях как командир, — сказал нарком ВМФ. — Но хорошо я узнал Гавриила Васильевича в Испании, когда он прибыл туда добровольцем сражаться с франкистами. «Где хотите воевать?» — спросил его. Он ответил: «Если можно, то пошлите меня на корабль». Я так и сделал. Не раз Жуков совершал рискованные походы в базу Маон, которая находилась рядом с логовом франкистов на Балеарских островах. Участвовал он и в боях с мятежными кораблями. Ему я верю как самому себе.

— Понял вас, голубчик! — Шапошников взглянул на наркома. — Я помогу с войсками, так что подкрепление Одессе будет!