Джейн вздохнула:

— Я знаю. Он просто ждет, когда я скажу «да».

Они ощутили резкий толчок под ногами и невольно схватились за поручни.

— Мы причалили, — радостно сказала Джейн, — я так счастлива снова оказаться дома.

Эти слова звучали в ней и позже, когда, уже лежа в постели в тишине своей спальни, она смотрела в окно на залитый лунным светом сад. Но чем ей заняться теперь, когда она вернулась домой? Продолжать жить с родителями — это было бы похоже на поражение, но, если она вернется в Лондон и устроится на работу, у Николаса могут возникнуть проблемы. Как странно, теперь она могла думать о нем, а ее сердце не начинало биться быстрее. Она с иронией и в то же время с благодарностью подумала, что как бы ни были глубоки ее чувства, но время все сглаживает, и если даже не до конца забываешь о прошлом, то, по крайней мере, можешь вспоминать о нем без боли.

На столике рядом с кроватью лежало письмо от тети Агаты с приглашением пожить в Корнуолле, и Джейн раздумывала: принять ли ей приглашение или отправиться в Канаду или Австралию и поискать там работу. Эти страны были достаточно далеко, и там никто не знал, что она жена Николаса Гамильтона. Но все же при мысли о расставании с Англией ей становилось неуютно, она еще не была готова уехать так далеко от нескольких своих друзей, поэтому решила поехать в Корнуолл. Там у нее, по крайней мере, не будет шанса случайно повстречаться с Николасом.

Когда она рассказала о своем намерении отправиться в Корнуолл, родители одобрили ее решение.

Тетя Агата жила в большом поместье в пятнадцати милях от Плимута. Джейн была очарована великолепием природы: на плодородной красной почве росла такая яркая зеленая трава, что казалось, это цветная фотография. Нереальной была красота и самого поместья Ньютон, когда она впервые увидела его, с серыми стенами и башенками, выкрашенными в розовый и золотой цвета корнуоллским закатом. Но ощущение нереальности исчезло, как только машина подкатила и остановилась перед лестницей, ведущей к массивной дубовой двери, около которой стояла тетя Агата, напоминая сверкающую драгоценными камнями сказочную птицу.

— Ты все еще слишком худа, — прозвучало вместо приветствия, — но мы тебя откормим.

Ужин, который подали спустя несколько минут после ее прибытия, подтвердил, что слова тети не были пустыми угрозами. Уставшая от путешествия и слишком обильной пищи, Джейн отправилась в кровать, слишком измученная, чтобы обращать внимание на окружающую обстановку.

Следующим утром Джейн разбудил легкий прохладный бриз, ворвавшийся в открытое окно, и нежное тепло солнечных лучей. Какое-то время она лежала, оглядывая свою уютную розовую спальню, затем вскочила с кровати и подбежала к окну. Чистое небо было бледно-голубым, ярко-зеленые лужайки, все еще покрытые росой, простирались до скалистых вершин. Издалека доносился мягкий, непрекращающийся ропот моря, придавая воздуху, который она вдыхала, влажную, освежающую терпкость.

Зябко поежившись, Джейн закрыла окно и начала одеваться. Она не чувствовала себя здесь незнакомкой, ощущение, что она приехала домой, предзнаменовало приятное времяпрепровождение.

Внизу дом был пуст, но, когда Джейн вошла в холл, та же девушка, что прислуживала ей за ужином, появилась из-за лестницы, неся поднос.

— А я как раз несла вам завтрак, мадам! — воскликнула она с сильным корнуоллским акцентом. — Тогда я отнесу его в комнату для завтраков.

Миссис Кэрью спустилась, только когда Джейн, расправившись с теплыми булочками, пила кофе. Потягивая бодрящий напиток, они сидели на террасе, закутавшись в теплые пледы.

— Мне кажется, что я все еще в круизе, — сказала Джейн.

— Превращаешь свою жизнь в нескончаемые каникулы, а? Как долго ты собираешься убегать от жизни?

— Но я только что приехала сюда, — запротестовала Джейн.

— Я не гоню тебя, детка. Ты можешь считать это место своим домом, если хочешь. Мне просто интересно: это все, что ты хочешь от жизни?

— В настоящее время — да. Потом я уеду работать за границу.

— А Николас?

— Все кончено, и я не хочу говорить о нем.

— Ты самая упрямая…

Телефонный звонок требовательно вмешался в их разговор, и тетя Агата помахала рукой в сторону гостиной, чтобы Джейн взяла трубку, что она и сделала. Звонил Джон, чему девушка очень обрадовалась.

— Я слышу твой голос так близко! — воскликнула она.

— Я как перелетная птица. Сейчас живу в коттедже рядом с гаванью.

— Рядом с нами? Я не знала, что у тебя есть дом в Корнуолле.

— Это дом моего друга, он сейчас за границей и сдал мне его на время. Через пару месяцев у меня откроется персональная выставка, так что мне нужны покой и уединение. — Он понизил голос. — К тому же я хотел быть поближе к тебе. Когда мы сможем увидеться? Могу я прийти прямо сейчас?

— Я сама приду, — быстро сказала Джейн, — мне нужно немного прогуляться, а гулять без всякой цели я не люблю.

— Тогда прогуливайся по направлению к моему дому. Это последний коттедж у стены, ограждающей гавань, если идешь от деревни.

Джейн вернулась на террасу, и тетя Агата вопросительно посмотрела на нее. Услышав ответ, она издала неподражаемое фырканье и осведомилась:

— Все еще преследует тебя?

— Это мне льстит, — засмеялась Джейн. — Хотите пойти со мной?

— Гулять в моем возрасте? Иди одна! А если не придешь к ленчу, то обязательно позвони.

Следуя указаниям Джона, Джейн прошла вдоль небольшой рыболовецкой деревни к гавани и повернула налево, к низкой серой каменной стене, которая ограждала гавань от пляжа. Она шла, наслаждаясь видом деревенских домиков, которые усеивали весь полуостров. Дойдя до последнего коттеджа, она остановилась. Он точно не мог принадлежать рыбаку! Она залюбовалась домиком: фасад из белых клинообразных досок гармонировал с голубой дверью и наличниками, маленький садик удивлял обилием уже распустившихся цветов.

— Ну же, входи! — послышался голос Джона, и, взглянув вверх, она увидела его, выглядывающего из самого верхнего окна.

Помахав ему рукой, она прошла по широкой дорожке и оказалась сразу в главной комнате коттеджа. Она была несколько беспорядочно, но уютно обставлена: диван, несколько удобных стульев. Джейн, не задерживаясь, отправилась на второй этаж.

Джон был в запачканном краской свитере, который она помнила еще с тех времен, когда он рисовал ее портрет, его волосы были длиннее, чем когда она видела его в последний раз, но лицо излучало доброту и тепло, как и всегда.

— Джейн, — сказал он радостно, — как хорошо, что ты здесь.

Он провел ее в комнату, которая хотя была в два раза меньше, чем нижняя, но казалась больше, потому что была пуста. В одном углу стоял мольберт и старый стол, заваленный кистями и красками; по всей комнате стояло несколько полотен с пейзажами.