Он коротко, может, несколько напоказ отдал честь гостю. Катя чуть заметно изогнула бровь — по всей вероятности, статус этого существа, и на его родной планете, и в федерации был довольно высок. Отдача воинского салюта гражданскому лицу (а все ше'ти были лицами гражданскими по определению) в привычки Шеденберга не входила.

За спиной прозвучали торопливые шаги — это палубный персонал покидал штурмовик.

— Прошу подняться на борт, уважаемый Киратди, — Катя отступила в сторону, жестом предлагая гостю войти в «Маргаритку».

Тот еще раз улыбнулся — от вида клыков по коже девушки снова пробежали мурашки — и неспешно, скользящими плавными шагами двинулся к трапу. Багаж — четыре небольших контейнера, выглядящих монолитными (ни намека ни на крышку, ни на замки) — уже был размещен в каюте Снежаны, которую ше'ти придется занимать минимум четыре недели. По информации Шеденберга, никаких особых условий для ше'ти не требовалось — эти существа были абсолютно всеядны и почти равнодушны к изменениям климата, вогнавшим бы человека в тяжелую депрессию. Только одиночество недолюбливали… может, именно благодаря этому качеству ше'ти ни разу не вступили в конфликт ни с одной из известных рас. В том числе и с амстад, хотя этих инсектов даже убежденный алиенофил признал бы весьма малосимпатичными существами.

— Быть может, сперва проведем небольшую экскурсию по кораблю, уважаемый Киратди? — предложила Катя, когда крышка люка захлопнулась за ними.

— Не стоит, — покачал тот головой. Движение вышло странной пародией на человеческое. Девушка подумала, что жесты, как и слова, были выучены ше'ти на «пятерку», применялись к месту… и все равно выглядели не слишком естественно. — Мне хорошо знакомы характеристики легких штурмовых кораблей «Протей». Как и те модификации, которые считаются для машин этого класса наиболее удачными.

— Тогда позвольте проводить вас в вашу каюту?

Он на мгновение задумался, затем снова аккуратно повернул голову в одну сторону, затем в другую.

— Мне было бы приятно присутствовать при взлете. Как я понимаю, кресло второго пилота у вас временно свободно, капитан Екатерина Шелест?

— Свободно, — не стала спорить с очевидным девушка. — И прошу вас, уважаемый Киратди, называйте меня просто Катя. Так короче.

— Это честь для меня! — Тонкие губы снова растянулись в улыбке. — В свою очередь, прошу называть меня просто Киратди. Добавление термина «уважаемый» излишне — в вашем уважительном ко мне отношении, Катя, я не сомневаюсь.

Они вошли в рубку. Катя стрельнула глазами в сторону Леночки, и та пересела в кресло штурмана. За последние месяцы мадмуазель Градова изрядно продвинулась в деле изучения основ навигации, но проложить курс на дистанции почти девятнадцати световых лет все еще было для нее непосильной задачей. В этом путешествии ей придется довольствоваться довольно бездеятельной ролью вахтенного офицера (единственной задачей которого в период пребывания корабля в пульсационном режиме является не сойти с ума от скуки) и стюардессы. Ну, еще бортстрелка — если произойдет какая-нибудь крайне нежелательная встреча.

— Взлетный режим. Теперь в голосе Кати прорезались металлические нотки. Как бы там ни было, но капитан на борту корабля всегда первый после бога, и если в определенные моменты привилегированным пассажирам позволяются некие вольности, то на этапах взлета, посадки и преодоления бета-горизонта все в рубке должны делать только то, что требует капитан.

— Бортовые системы в норме.

— Двигатель?

— В норме.

— СЖО?

— Зеленый.

Перекличка, чаще в среде пилотов именуемая «молитвой», продолжалась минуты четыре. Катя мысленно сказала «спасибо» Мастерсону — техники и в самом деле постарались на славу, пожалуй, в столь идеальном состоянии («Маргаритка» находилась только перед взлетом с Сибириады. Абсолютно все системы работали безукоризненно… Оставалось лишь надеяться, что так будет и далее.

— Диспетчер, борт-812 просит разрешения на взлет!

— Борт-812, взлет разрешаю! Коридор 5, на удалении 700 переходите на курс 5-12-7.

— Данные по курсу внесены в бортнавигатор. Автоматика активирована.

Голос капитана чуточку дрогнул. Взлетать на автоматике — позорище! Но это требование было высказано Шеденбергом в столь безапелляционной форме, что спорить Катя не решилась. Взлет на автопилоте. Посадка на автопилоте. Никакой отсебятины, лихости и демонстрации пилотажного мастерства. Правда, полковник заикнулся о чем-то насчет «непредвиденных обстоятельств», в условиях которых возможно все, что потребуется для сохранения целостности пассажира, экипажа и корабля. Именно в этой последовательности. Но эту невнятную реплику Катя пропустила мимо ушей — если подумать, то любой полет состоит из череды более или менее «непредвиденных» ситуаций. Кто желает стабильности и определенности — сидит на земле.

— Счастливого пути, «Маргаритка»! Привет Земле.

— Передам.

Традиция зародилась лет двести тому назад. Имя того, кто первым попросил пилота корабля, улетающего к материнской планете, передать привет колыбели человечества, история не сохранила. Но с тех пор рейсы к Солнцу непременно сопровождались ритуальной фразой — и вряд ли нашлись бы среди пилотов хоть пара таких, кто не исполнил бы эту просьбу.

Засвистели, набирая мощность, импеллеры. Массивная туша штурмовика шевельнулась, отрываясь от посадочной платформы, и медленно поплыла к черному провалу космоса. Силовое поле, удерживающее воздух на палубе, пропустило корабль, тут же автопилот дал на маневровые двигатели полную мощность, и «Маргаритка», все ускоряясь двинулась прочь от станции.

— У вас замечательный корабль, Катя.

Киратди развалился в кресле второго пилота и с видимым удовольствием потягивал томатный сок из высокого бокала. Шелест с удивлением обнаружила, что зрелище существа, так похожего на вампира, да еще и наслаждающегося густой кроваво-красной жидкостью, уже не вызывает у нее неприятных ощущений. Леночка оказалась менее стойкой и, сославшись на неотложные дела, покинула рубку. Надо будет с ней поговорить по душам… Градова, конечно, натура впечатлительная, но надо же держать себя в руках. В конце концов, о потребности пассажира в общении их предупредили заранее.

— Скажем так… он заметно лучше стандартного образца. Но, увы, «Протеи» не относятся к шедеврам флота Федерации.

Сейчас «Маргаритка» двигалась в режиме пульсации, тысячу раз в секунду преодолевая горизонт бета-слоя и тут же вываливаясь обратно, в обычное пространство. 234 световые секунды за секунду — абсолютный предел для штурмовика. В смысле, абсолютный — в штатном режиме. Форсируя двигатель (и с гарантией сжигая его за 5–6 часов), «Протей» мог дотянуть почти до 300 сс/с, но такое издевательство допускалось разве что при проведении спасательных операций.

— Мне нравится техника людей, — улыбнулся ше'ти. — Ваши корабли немного лишены изящества, но весьма функциональны. Я думаю, это связано с несовершенством ваших источников энергии. Использовать расщепление топлива… Поверьте, это детство цивилизации.