чистую бумагу и перо с чернильницей, уселась за прикроватный столик. Неудобно, но какая разница. Напишу сейчас, положу под подушку и отправлю утром, обязательно. Может, Стефан что-нибудь подскажет или, что хуже всего, прикажет сворачивать операцию.

Добрые несколько часов после того, как с отчётом было покончено, я не могла сомкнуть глаз, словно предчувствуя, что мне угрожает опасность. Никаких криков больше не было; поместье затихло, и эта тишина напоминала мне давящее безмолвие закрытого скрепа. Что из двух вариантов страшнее — трудно сказать, в любом случае, сон пришёл только под утро, когда лучи рассветного солнца стали безжалостно прорезать темноту моей новой комнаты.

Несмотря на короткое время сна, я открыла глаза самостоятельно через несколько часов. Никакой угрозы пока что не было, но предчувствие не давало спокойно дождаться прихода Курта. Он же обещал навестить меня с утра. Ночное впечатление о нем, конечно, сложилось тревожное. Запах крови мне почудился или нет? А крики? Не верю, поэтому с Куртом надо было очень, очень острожной. Несмотря на подозрения, я все же решила придерживаться намерения соблазнить его и, воспользовавшись случаем, выяснить все необходимое. Для этого в первую очередь надо привести себя в порядок.

Умывшись и одевшись, я накрасилась как вчера, предчувствуя, что однажды мне придётся пересечься с Эриком. При мысли о нем в голову пришла идея. Курт же говорил, что у меня температура. Может, стоит обмотать якобы больное горло платком? А случае чего тканью можно прикрыть лицо, изображая приступ кашля, к примеру.

Достав из чемодана материнский платок, я обвязала им шею и подошла к зеркалу, чтобы немного потренировать больной, отхоипший голос, пока нахожусь в одиночестве. Интересно, а почему Курт так странно отреагировал на мои слова о его дочери? Даже если он ее не любит, это же наследница, причём, насколько я понимаю, единственная, и хотя бы с этой точки зрения здравомыслящий отец должен заниматься ее воспитанием, а не гневаться от упоминания о ней. Может, я чего-то в этой жизни не понимаю?

В дверь решительно постучали.

— Клэр? Вы спите? — спросил Курт из-за двери. Вспомнила о нем, называется, а он тут как тут. Жаль со Стефаном так не сработает.

— Нет, господин, — ответила я. Откашлявшись, добавила: — Входите, я уже готова.

Курт без промедления открыл дверь и ступил в комнату, разгоняя пыль шагами. Закрыв лицо руками, я еле сдержалась, чтобы не чихнуть. Сегодня же начну уборку с этой комнаты, раз закончила со вторым этажом, иначе ещё одну ночь в этом царстве пыли не переживу.

— Как ваше самочувствие? — заботливо поинтересовался мужчина. Он не спешил приближаться ко мне, наблюдая за тем, как я заканчиваю красить губы, издали.

— Все хорошо, только немного болит голова и горло, — соврала я, поглядывая на него через отражение в зеркале.

— Не следовало открывать окна настежь, пока вы занимались уборкой, — произнёс Курт. Такое заботливое обхождение могло бы очаровать многих женщин: слишком красивы были благородные черты его лица, слишком глубоки, но безжизненны глаза, за океаном которых скрывается трагедия. Вместе с этим он ещё и галантен, обходителен даже со служанкой. Я сама бы с удовольствием соблазнилась, если бы не была на задании.

— Вы так заботливы, господин, — я развернулась и одарила мужчину тёплой улыбкой. Курт решился приблизиться ко мне на расстояние вытянутой руки. От его тонким шлейфом тянулся аромат свежей травы, а на темных, как смоль, волосах я заметила несколько капелек утренней росы. Гулял в такую рань? Или решил переночевать на улице? Но ведь на улице далеко не лето.

— Курт, — улыбнулся мужчина в ответ. — Я хочу, чтобы ты меня так называла, Клэр.

— Хорошо, Курт, — кивнула я, ожидая его дальнейших действий.

— Почему ты меня избегала? — неожиданно спросил он. Я не ожидала этого вопроса, но ничуть не растерялась: изобразила смятение.

— Когда? — поинтересовалась я. Действительно не помнила, когда успела применить этот способ сближения с ним. Видимо, получилось случайно. Что же, мне только на руку.

— Вчера днём. Увидев меня в холле, ты убежала на кухню, — пояснил мужчина. Судя по взгляду, он был настроен решительно выяснить все обстоятельства. Или отношения между нами?

— Я… — отвернулась, якобы смутилась и было трудно говорить, — чувствую себя… странно после ночной прогулки с вами.

— Жалеешь о поцелуе? — нахмурился Курт. Как хорошо, что он принадлежал к тому типу людей, у которых все на лице написано. Мужчина, очевидно, сам беспокоился по поводу произошедшего, вернее, оно не оставило его равнодушным, а значит, можно добивать.

— Нет, госпо… Курт, — замялась я, поправив прядь волос. Мужчина осмелел и шагнул вперед. Стал еще ближе. Я слышала его учащенное дыхание и медленно подняла глаза. Твердая мужская ладонь тыльной стороной коснулась моей щеки. Бережно поглаживая, Курт будто бы решался на что-то.

— Ты понимаешь, что я не смогу дать тебе больше, чем свою любовь? — полушепотом спросил Курт, как будто боялся спугнуть меня этими словами. А беспокоиться было о чем. Переводя с мужского языка на человеческий, он сказал: “Мы можем заниматься любовью, но замуж тебя не позову”. Что же, спасибо большое хотя бы за то, что не стал вешать лапшу на уши про люблю-куплю.

— На большее я и не рассчитывала, — смущенно улыбнулась я, опустив взгляд. Курт коснулся холодными пальцами моего подбородка и приподнял его. По телу пробежали мурашки. Он будто бы сдул их, опалив мои губы горячим дыханием. Поначалу я замерла, делая вид, что его поцелуй загнал меня в ступор, но затем приоткрыла рот, чтобы впустить его теплый и влажный язык. Рот наполнился знакомым вкусом рябины, и вот это действительно загнало меня в ступор. Ягода очень непопулярна в этих краях, из нее не готовят ни десертом, ни варенье. Моя мать принесла рецепт из соседнего королевства, когда бежала. Это насторожило меня, но пока я не подавала виду.

— Если хочешь, можешь с сегодняшнего дня перебираться в мою спальню, — прошептал Курт мне в губы, из-за чего я откинула губы и смущенно засмеялась.

— Сразу в спальню, значит? — хихикнула я. — А как же ухаживания?

— Могу поухаживать плеткой сегодняшним вечером, — отшутился Курт, мечтательно отведя взгляд вправо вверх. Я рассмеялась в голос, прикрыв рот рукой, но не забыла, что я якобы больна, а потому убедительно закашлялась.

— Умеете уговаривать, — призналась я. Игры с плеткой — отличная вещь, если предмет в умелых руках. А это я выясню, если будет повод. Потому что сегодня ночью я планирую найти способ усыпить герцога пораньше, украсть ключ от рабочего кабинета, который он, скорее всего, носит при себе, и незаметно все обследовать.